Стая (СИ)
Юля сдержалась, чтобы разочарованно не фыркнуть. Как будто она спросила его о чем-то из ряда вон выходящем! Он же волновался, так почему бы не признаться. Не верила, что безразлична она ему. Теперь уже не верила. Может, он отлично умел скрывать свои эмоции, но мелькнувшие в его глазах неравнодушие и беспокойство Юля заметить успела. Не ведут себя так — просто из чувства долга, не смотрят тревожно, и, уж тем более, не утешают так нежно. Возможно, весьма самонадеянно с ее стороны думать именно так, но Юля думала. И верила. А иначе можно сойти с ума. Трудно любить безответно, а если отвлекаться на собственную надежду, обращаться к ней временами, то становилось все не так безрадостно. А, кроме того, было у них с Денисом кое-что общее: они оба скрывали ото всех свое знакомство и оба при посторонних принимали отстраненно-равнодушный вид. Если было бы все просто, то не наблюдала бы она в Денисе этих неуловимых изменений. Про себя и говорить нечего.
Нога совсем распухла, и любое на нее давление приносило боль. Юля забралась в машину на переднее сиденье, еще раз порадовавшись, что «заработала» всего лишь растяжение связок, а не перелом. Только, как выдержать такую скованность в движениях, не представляла.
Чем ближе черный «БМВ» подъезжал к дому, тем дальше становился от нее Денис. По его лицу расползалось равнодушное отчужденное выражение, а между ними словно возникла стеклянная стена. Даже если удастся ее пробить, сама уцелеешь вряд ли…
— И, кстати, про танцы мне можно забыть теперь.
— Почему? Продолжишь, как только нога заживет.
— Нет, вот посмотришь, — тоскливо отозвалась и покачала головой. — Ты останешься на ужин?
— Не знаю. Все от твоего отца будет зависеть.
Больше Юля не задавала вопросов, молча уставилась в окно, стараясь на Дениса не смотреть. Зато его взгляд чувствовала. И полжизни бы отдала, чтобы знать, о чем он в этот момент думал.
Невдомек девочке, что мысли его все о ней, о том взгляде, что поймал — доверчиво-восторженном. Открытом. С каких пор Юля стала так смотреть на него, возводить на какой-то пьедестал? Сердце странно дрогнуло, когда застал он это выражение в серо-зеленых глазах. Неприятно. Не был он героем, не чувствовал себя таковым и это возвышение в ее глазах ему не нужно. Он по-другому привык. Жил по-другому и дальше собирался, ничего менять не планировал, потому что все его устраивало. А тут этот взгляд…
Никто на него так не смотрел. Никогда. Руки чесались встряхнуть девчонку, да так, чтобы и думать забыла про это; чтобы выкинула подобные мысли из головы и прекратила идеализировать его. Не герой он. Никогда им не был. Он из тех, что придерживался правила «Лес рубят — щепки летят». Для него все остальное, — кроме его собственных целей, — щепки, мусор.
С Верочкой в этом отношении очень удобно. Она глотала его махровый цинизм и не пыталась что-то изменить, принимала таким, какой он есть, не переделывала, не видела в нем больше и не ждала большего, чем он способен дать.
Почти весь путь длился в молчании. Юля отвела волосы от бледного лица и обессилено прикрыла глаза.
Когда у дома Денис предложил ей руку, чтобы помочь выбраться из машины, она не отказалась, но едва он попытался подхватить ее, отскочила от него как ошпаренная.
— Не надо я сама.
— Не дури. Сейчас тебе нельзя ногу напрягать. Потом будешь сама скакать.
— Не надо, тебе говорю, — снова отмахнулась она и попыталась его обойти.
Не обращая внимания на Юлькино упрямство, Денис снова оторвал ее от земли.
Раздраженно Юля стукнула его по плечу.
— Отпусти меня.
— Угомонись.
Девушка смиренно прекратила свои попытки сопротивления, но внутри у нее царил целый бунт. Как объяснить, что именно сейчас Денису не стоило к ней приближаться? Про себя Юлька молила бога, чтобы никто из родителей не увидел, как он нес ее на руках. Переживание естественным образом расписало лицо лихорадочным болезненным румянцем, стерев с него выражение радости и умиротворения, что неизменно возникало от близости с Денисом. Снова возникла та же растерянность и слегка подавленное состояние, в котором Шаурин застал ее в раздевалке. Так что Наталья, встретившая их у порога, приняла в свои объятья расстроенную и готовую вот — вот расплакаться дочь.
— Что случилось? — тут же встревожено спросила мать. Удивление ее росло с каждой минутой. Мало того, что Юлю привез не Самарин, а Шаурин, да не только привез, а еще и принес на руках до самой входной двери.
От дрожащей дочери, которая вцепилась в мать как клещ, ждать ответа было бесполезно, потому Наталья обратила свой взгляд на мужчину.
— У Самарина что-то с машиной, — начал Денис, предугадывая вопросы. — Потому за Юлей поехал я.
— Я растянула связки и теперь не могу на ногу наступать, — вставила свое слово дочь.
— Господи, Юля… А вдруг…
— Нет, — опередил Денис беспокойство матери, — мы уже были в больнице. И рентген сделали. Перелома нет, так что не нужно беспокоиться. Теперь главное — соблюдать рекомендации врача. На несколько дней про школу Юле нужно точно забыть.
— И речи быть не может про школу! Ну что же мы стоим! — Наташа направила дочь в открытую дверь и та, оперевшись на руку матери, запрыгала, едва припадая на больную ногу.
— Скажи мне, как?.. — восклицала Наталья.
— Я упала. Подскользнулась на лестнице, — скривилась Юлька.
В ответ Наталья только горестно вздохнула.
В просторной передней Юля отцепилась от матери.
— Мама, я к себе. А ты что-нибудь поесть разогрей. Я только себя в порядок приведу и спущусь. И не надо лезть ко мне с помощью! Я не маленькая! — оттолкнула протянутую руку Натальи. Та покачала головой.
— Подождем отца и сядем ужинать. Не торопись. И смотри аккуратно! — проследила взглядом, как Юля поднималась по лестнице.
— Справлюсь, — уверила дочь. Желание попасть в душ утроило силы. Да и боль вполне терпимая. Пара таблеток и можно ненадолго забыть о таком неудобстве, как травма связок.
— Денис, ты, наверное, тоже голоден?
— Я с работы, — коротко ответил гость, проходя вслед за хозяйкой на кухню.
Впрочем, он так часто бывал в этом доме, что в особом приглашении не нуждался. По пути стянул куртку, бросил ее на спинку стула, привычно встал у окна. Несколько раз хлопнула дверца шкафа для посуды, Наталья загремела чашками. Сначала некоторое время Денис смотрел на улицу, потом повернулся к женщине.
— Сергей Владимирович когда будет?
— Сказал «скоро».
— Ясно.
«Скоро» звучало весьма расплывчато, но сути дела не меняло. Денис сел за стол, потому что Наталья разлила по чашкам чай. Само собой, одна из них предназначалась ему.
— Спасибо, что о Юле позаботился.
— Не благодари. Мне не в тягость, на моем месте это сделал бы каждый.
— Денис, у тебя девушка есть? — в лоб спросила Наталья, что самого Дениса слегка выбило из колеи. Давно уже никто так нагло не лез к нему с расспросами.
— А с какой целью интересуетесь? — с ухмылкой спросил он, подвигая к себе чашку. Сладкого не хотелось. Хотелось просто пить, потому Денис, не добавляя сахара, несколько секунд погонял ложку по чашке.
— Я же должна знать хоть что-то о человеке, который крутится около моей дочери.
— А я кручусь около вашей дочери? — незаметно для себя он продолжил взятый ироничный тон, обращаясь при этом на «вы». Ложечка бесшумно опустилась на блюдце.
— Я неправильно выразилась, но все же?.. — поправилась Наталья, но оставила вопрос Дениса в воздухе, как и не прокомментировала свой.
— Ну, если исходя из этих соображений, то, как говорится, — не был, не ездил, не привлекался. Девушка?.. Хм… — и сам усмехнулся, попытавшись ответить честно.
— Трудный вопрос, да? — поддержала его иронию Наталья.
Что ему, бесспорно, нравилось в этой женщине, так это умение поддержать тон разговора. Неизбежно возникало ощущение понимания и легкости, какую бы тему при этом не обсуждали. Далеко не все люди способны уловить волну собеседника, но Наталье это всегда удавалось. И сейчас, несмотря на явное вмешательство в личную жизнь, Денис не ощущал напряжения. Не такое, чтобы насторожиться.