Мистер Фермер. Морковка за интим! (СИ)
— Верни мне моё творение, Кузнец, иначе я разрушу твой Пантеон! — Пригрозив, воскликнула в пустоту богиня. Мощь морей, вырвавшись из сферы, превращается в смертоносные, ледяные пики, летящие в бога. Холод, созданный Эгидой, обращён против Кузнеца. Слыша, как трескается Его «Ничто», как не в силах принять столь великий объём энергии, щелями покрывается недосягаемая пустота его Пантеона, Кузнец, глядя на молот Миров, принимает тяжёлое решение. Обнуляя душевную мощь своих подчинённых, он бросает демонов в безумную, суицидальную атаку на ангелов. А сам, отступая, пытается спрятаться в одну из тысяч созданных им дверей.
Оледеневшие тела оставшихся без защиты ангелов на куски рвали разгоняемые в Кузне свирепые ветра. Миллионы демонов своей тёмной кровью окрасили солёные, ледяные пики, что размерами своими превзошли величие любой из когда-либо существовавших гор.
В попытке сбежать от Эсфеи, Кузнец превратил битву в бойню. Но и богиня, в безумстве своём и безрассудстве тому не уступала. Позабыв о подопечных, о разделявшей её с ними пропасти в силе, она в одиночку кинулась в самую гущу битвы.
— Кузнец! — Вновь замахивается Эсфея, надеясь ударом Молота миров догнать бога и разрушить созданный им проход в иное измерение. Разум богини поглощён местью, а девственно чистое тело, перепачкавшись чёрной демонической кровью, впервые за всё время своего существования позволило ярости и скверне проникнуть в себя. Не чувствуя защиты покровительницы, войско святых ангелов, прибывших с той, и лишь чудом удержавшихся в пространстве, ощутило безумство Эсфеи, что вновь готовилась нанести сокрушающий небеса удар. Паника и страх пронзила их сердца, оборотив светлое воинство в бегство. Следуя примеру светлых братьев, прячась в червоточинах и временных карманах, кинулись спасать свои жизни миллионы призванных на бой демонов.
Взмах Молота Миров рассёк пустоту, поглотив разом миллионы душ союзников и врагов, заставив вздрогнуть мир богов. Дверь, в которую успел занырнуть Кузнец, разнесло на атомы, но след червоточины, ещё виднелись в пустоте. Без тени сомнения, разъярённая Эсфея бросается вслед за кузнецом.
Брызги раскалённой магмы, от соприкосновения с лицом Эсфеи превратились в пыль. Проход телепортировал бога и богиню в жерло Первого вулкана, в мир, где началась история Кровавого Кузнеца.
— Бежать некуда, Кузнец, здесь всё закончится. — Подняв свой молот, Эсфея, впервые с момента, когда завладела этим оружием, ощутила его истинный вес. Двери, в которые её заманил Древний, оказались не простым проходом в иное измерение, а проходом в третий мир… мир, не подчинявшийся ни законам Эсфеи, ни законам Кузнеца.
— Что? О, Отец наш небесный, я должна была понять, в этом замешан кто-то ещё… — Чувствуя, как в воздухе гнетуще образуется третья из сил, обреченно прошептала Эсфея. — Кузнец, кого ты привлёк на свою сторону? Кому продал первую из божественных Кузнь?
— Аиду. — Поправив свой элегантный костюм, вытащил из-за спины два алых кинжала кузнец.
— Глупец… — Видя, как темнеют глаза Древнего, как гаснут последние лучики света в охваченном тьмой теле, простонала богиня.
— Не тебе, отрёкшейся от небесных игрищ, судить меня. Грядёт великая война, она изменит устаревшие порядки, и на трон небесный взойдёт достойный!
— Аид? Он погрузит миры в хаос! — Вскрикнула богиня.
Кузнец, обнажив клинки бросается, в атаку. Тяжесть собственных тел непривычна обоим богам. Медлительным движением молота Эсфея тяжёлым ударом разбивает острейший Хрусталь кинжалов души, едва не снеся голову Кузнецу. В очередной раз от смерти того спасает Эгида.
— Мне нет дела до хаоса. — Отпрыгнув в сторону, призвал ещё пару клинков бог. Я Кузнец, кую божественное оружие из душ живых существ, из их эмоций, а самые сильные эмоции — это страх! Оружие выкованное из страха и закалённое в реках остывшей крови — самое прочное, самое острое, самое…
— Самое тёмное из всех, что может только быть! — Вновь воскликнула Древняя. — Но сколько бы тьмы в нём не было, ему никогда не сравниться с оружием творца, с… — Оружие Эсфеи дрогнуло, в отблеске чистой души Молота Миров богиня почувствовало тьму. — Нет, не может быть…
— Верно, то, чем ты так гордилась. Оружие, которым ты побеждала других и сотворила целые миры… Та мощь переданная тебе творцом, от части, тоже принадлежит тёмному миру. Запомни главный закон Его, Эсфея: «Где есть свет, должна быть и тьма».
Древко Молота Миров, взбунтовав против своего хозяина, покрывается чёрными шипами и пронзает кисть богини. Лишь на мгновение выпустив того из рук, Эсфея видит, как к ней молнией летит Кузнец.
Два клинка мужчины, пройдя сквозь золотые, прозрачные нити туники, вонзаются в женщину.
— Перед тем, как ты тоже станешь частью тёмного мира, я хочу, чтобы ты знала. Древко твоего молота, того, которое ты всегда крепко сжимало своей рукой, которым правила и созидала — это древко создал я.
По воли Его и только одного Его, древко создано из светлой души моего сына. Он, мой первенец, заточён в рукояти моего лучшего творения. А знаешь за что? За мою безоговорочную любовь к своему создателю!
Я был верен Ему, любил любовью, которой только может любить своего отца дитя. Я принёс ему в жертву сына, отдал всего себя, всё, что только имел, но ему было этого мало. Он осудил мою жертву, осквернил мою чистую любовь, забрав у меня право плодить детей… а всё из-за тебя, из-за твоего появления, Эсфея! Долгие годы ты оступалась, совершала ошибки, разрушала миры и созданные им звёзды, но тебе всё сходило с рук. «Почему такая как ты жива, а сын мой, едва познавший жизнь, должен был угодить в заточение?» — Миллионы лет мучал меня этот вопрос, но сейчас это уже не важно.
Ещё немного и сын мой наконец-то будет свободен! — Лезвие кинжалов провернулось в животе богини, пуская на руку бога кровь золотистого цвета.
Эсфея чувствует, как силы покидают её, как наполнявшая тело любовь творца растекается в чужом, тёмном пространстве и исчезает. Её обманули, уверовав в собственную непобедимость, она сама отказалась от архангелов шедших за ней. В мире богов не осталось ни одной живой души, что могла бы прийти к ней на помощь.
Испытывая боль, древняя делает шаг назад, открывая врагу свои раны. В растерянных глазах Эсфеи Кузнец находит веселящее того смирение. Наконец-то это свершилось, наконец-то я победил! — Расплывшись в улыбке, позволяет себе насладиться моментом подольше бог.
Богиня, впервые оказавшаяся в шаге от верной гибели, как и завещал некогда Создатель, пытается отпустить все тяготившие её чувства. Она хочет вспомнить только лучшее, самое хорошее, происходившее с ней. Хочет, но не может. Созидание есть работа, опека об ангелах и архангелах — работа, очищение пространства от скверны — опять работа… Воспоминаний, тёплых и приятных, наполненных чувствами любви и ласки слишком мало. Она всегда трудилась во благо других, и теперь умирала уставшей, обремененной одним глупым воспоминанием и простым людским обещанием «сводить её в кино».
Упав на колени, Эсфея усмехнулась. А ведь никто из архангелов или богов, никогда бы не осмелился провести её вдоль райского сада, не предложил бы полюбоваться своими планетарными трудами или достижениями. Да и она, не окажись в подобной ситуации, вряд ли бы приняла подобное предложение. А сейчас, даже поход в глупое, сотворённое человеческими руками «кино», смог бы помочь её уставшей душей спокойно уйти в небытие.