Всего одно желание (СИ)
– А воображение у вас хромает, – ехидно изрёк Горимус, щелчком пальцев преобразуя стол в изящный шедевр плотницкого искусства, – Но в целом всё сделано абсолютно правильно, – отметил Горимус, изобразив некое подобие лицемерного смущения, когда студиозы дружно зааплодировали.
– Всегда поражало, до чего старикан любит лесть, – прошептал Сорра. Роман вздрогнул, ощутив дыхание итанийца, коснувшееся уха. Сорра придвинулся настолько тесно, что тронул губами. Легонько, но с тем же успехом он мог погладить кошку против шерсти - Роман отреагировал примерно похоже, зашипев:
– А ещё у него слух отменный!
Заметив направленный в их сторону ироничный взгляд мэтра, граф пихнул Алексиса локтем в бок, вынуждая отодвинуться, но итаниец и ухом не повёл, продолжая прошивать Романа «собой» только что не насквозь:
– Если бы ты изредка ходил на лекции, ты бы знал, – закончил Артани обречённо.
– И не говорите, студиоз ди Валь. Слух у меня действительно располагает, – сухо кивнул Горимус, степенно расправив рукава мантии.
В противоположность щеголеватому директору, старик мало значения придавал внешности и не скрывал возраст, в отличие от основателя Академии, которому, по слухам, в сыновья годился.
– Студиоз Сорра, рад, что вы решили почтить нас присутствием. Ваш напарник постоянно сетует на ваше отсутствие. Приятно видеть, что вы испытываете к нему столь горячие чувства... но не соблаговолите ли вы отодвинуться от студиоза ди Валя - он сейчас вывалится.
Роман ощутил, как уши его заливает малиновая краска под насмешливо-ироничным взглядом Сорры.
– Неужели он вам на меня пожаловался? – нахально осведомился итаниец и, к ужасу Романа, непринуждённо облокотился на его плечо, совершенно не собираясь выполнять рекомендацию мэтра Горимуса.
– Скорее выразил сожаление, - старик двусмысленно кашлянул, намекая, что кто-то переходит рамки.
Надо признать, что сволочь Горимус обладал временами некоторым тактом. Роман торопливо стряхнул чужую длань. В иной момент он бы, не задумываясь, вывернул итанийцу палец, взяв на болевой, но на глазах преподавателя делать подобное не стоило. Насмешник остался безнаказанным.
– Что я слышу, ты скучал по мне, ди Валь? – ехидно протянул Сорра, буквально истекая ядом, – Торжественно клянусь не пропускать более ни единого занятия, раз Артани так страдает в моё отсутствие, – паясничая, выдал он, приложив ладонь к груди.
Роман страдал, сожалея, что не может врезать гаду. Самое обидное – он никак не мог сообразить достойный ответ и мог лишь пыхтеть, сверкая глазами. На выручку пришёл Абель Горимус:
– Будьте добры, студиоз Сорра, – сообщил он строго, – В своём сомнительном остроумии поупражняетесь в другом месте. А сейчас, если вас не затруднит, мы хотели бы посмотреть преобразование третьего и четвёртого уровня. Пятый я покажу студиозам после вашей, без сомнения, блестящей демонстрации. Если ваш напарник соизволит помочь вам, в чём я искренне сомневаюсь, можете приступить к совместной демонстрации. Распределитесь.
Роман, кусая губы, поднял голову и замер, встретившись с внимательным, заполненным смешинками, взглядом напарника. Странно, но показалось, что в нём нет привычной злобы - лишь мягкое выжидание. Четвёртый уровень они ещё не проходили. А вот третий он вполне мог бы потянуть. Но что выберет Сорра?
– Ну, – Сорра неожиданно подмигнул, – Не желаешь помочь, напарничек?
Коробящее слух «напарничек» задевало Романа, пожалуй, больше, чем вечно издевающийся тон и оскорбительное прозвище «королёк».
– Или до четвёртого уровня ты ещё не дорос?
Роман немедленно поднялся:
– Я покажу обе трансфигурации, – откашлявшись, сообщил он и, скрывая замешательство, расправил мундир.
– Что здесь поделать? – Сорра безмятежно закинул руку за голову и скучающе зевнул, – Храбрый ди Валь, как обычно, рвётся в бой. Мы же не можем позволить себе его остановить?
Горимус пожал плечами:
– Вы напарники. Любое ваше решение считается совместным. Раз студиоз Артани ди Валь готов вас заменить - его право. В вашем возрасте, Роман, пора перестать поддаваться на провокации, – прибавил он с укором.
Артани захотелось провалиться сквозь землю от стыда под десятком устремлённых взглядов. Гораздо сильнее хотелось загнать туда Сорру и поставить сверху тяжёлый могильный камень, чтобы ненавистный итаниец не смог выбраться. Смерив взглядом ухмыляющуюся язву, Роман мысленно вздохнул. Такой выберется откуда угодно, и в воде точно не утонет.
– Приступайте! – раздался повелительный тон Горимуса.
Роман кивнул и прикрыл глаза, старательно концентрируясь и отыскивая внутри себя островок спокойствия. Он усердно учился. Теоретически знал, как создать иллюзию не только четвёртого, но и пятого порядка, затронув материальные преобразования. Другое дело, четвёртый уровень у Артани редко получался, а на пятый он и не замахивался. Разве что в мечтах...
Мечты. Как легко они, оказывается, могут разбиваться. После странного поведения Сорры в гостинице Роман почти поверил, что слова Алиссинди могут стать пророческими. Граф почти созрел признаться, что сожалеет. Как оказалось, поторопился с выводами. Сейчас Артани был рад, что так и не извинился перед Алексисом. Ублюдок ничтожный. Почему, почему он так похож на... Алиссинди?
Мечта, что на одно мгновение стала реальностью. Они шли по мосту, смеясь, а он ощущал, что пустоты и боли больше нет.
«Как бы я желал показать тебе свои мечты, Алиссинди».
Артани и сам не осознал, ЧТО создаёт, отдавшись внезапно нахлынувшим воспоминаниям: ярким, болезненным. Он словно впал в состояние транса. Вскинул ладонь жестом дирижёра. Вдохновлённый художник, берущий в пальцы кисть. Он знал имя своей музы: Алиссинди. Он желал показать ей своё сердце - Ромейн.
Цветущие холмы, расцвеченные алыми огнями ромэ среди травяного моря солнечно-зелёных равнин.
<i>Алиссинди.</i>
Волшебное видение. Светловолосая девушка с глазами серыми, как камни мостовой, серыми, как небо в сезон дождей... Граф рисовал для неё дом, создавая штрихи из собственных воспоминаний.
Воздушные пальцы солнца, крадущие алый закат в багровом бархате небес. Маленькая прозрачная луна и дрожащие слепки звёзд начавшего проявляться небосвода, не высветленные темнотой, поющие гимн пламени солнца. Мировой диск повернулся и застыл на тонкой, хрупкой грани, когда ночь пришла проводить день, и влюблённые солнце и луна соприкоснулись пальцами, не в силах поцеловаться. Две колесницы разъехались, разматывая шлейф туманных покрывал, но они успели увидеть друг друга.
Судя по восторженному вздоху, разом сорвавшемуся с уст присутствующих, у Артани получилось. Вряд ли Роман услышал льстящую самолюбию реакцию. Отданный власти собственной магии, Артани не понимал, что именно создаёт, в сомнамбулическом наитии обнажив душу перед той единственной, кому предназначалось зрелище.