Замуж за Черного Властелина, или Мужики везде одинаковы
Проглотив первую ложку варева и довольно зажмурившись, Я просветила:
— Кондрад, Черный Властелин.
— Ой! — в панике пискнула Алеана и зажала рот фартуком. — Мне-то староста сказал, солдаты будут. Как же так-то?
Сказать мне было нечего, и я продолжила лопать. Алеана так и стояла с расширенными от страха глазами, комкая в дрожащих руках фартук. А когда вернулся Кондрад, немедленно бросилась к нему в ноги, всхлипывая:
— Простите, господин! Не признала! Не извольте гневаться на дурищу необразованную!
Мужчина недовольно поморщился и, обойдя коленопреклоненную женщину, соизволил произнести:
— Встань моя невеста не любит, когда унижаются. — И украдкой подмигнул мне. Я, естественно, немедленно подавилась и закашлялась. Меня бережно похлопали по спине и заботливо осведомились: — С тобой все в порядке?
— Не дождешься! — прошипела я в ответ, и наша трапеза продолжилась.
По окончании ужина меня поставили в известность:
— Побудь одна, мне нужно проверить, все ли в порядке.
После его ухода я сидела в блаженной расслабленности и уже начинала клевать носом, когда осознала, что мне таки надо туда, куда все ходят пешком. Оценив обстановку, я решила добираться сама и полюбопытствовала у хозяйки:
— Где у вас тут туалет?
Она долго соображала, что я имею в виду отхожее место, но все же объяснила мне направление. И я встала. Ноги дрожали, подкашивались, но слушались. Вот так мы и поползли: впереди я, цепляющаяся за все выступы и отдыхающая на каждом метре, и следом Алеана, понявшая мое состояние и пытающаяся подстраховать. Далеко мы, правда, не доползи, только до сеней. Открывая дверь, я выпала на руки мгновенно рассвирепевшего Кондрада. Он раненым вепрем завопил:
— Ну и куда ты направилась?
— Э, туда, — ткнула я пальцем в примерное расположение искомого места. Добавила, выкручиваясь из сжимавших меня с силой рук: — Не ори! Гланды простудишь!
Сбавив тон и успокоившись после детального ощупывания, Кондрад язвительно поинтересовался:
— Ты там утопиться решила?
Остряк-самоучка! Я парировала:
— Ну что ты! Такого удовольствия я тебе не доставлю. Подарила ему зловещую улыбку и уведомила: — Если ты не хочешь от меня отлипнуть, то я собираюсь реализовать в отношении тебя далекоидущие и многообещающие планы, а именно — качественно и со смаком отомстить, устроив тебе развеселую жизнь.
У него стали настолько ошарашенные глаза, что я не удержалась и добавила:
— Не переживай, больно не будет! Я нежно и ласково, с полагающимся твоему положению пиететом спущу тебя пару раз с лестницы, не забыв при этом заботливо попинать ногами и вежливо извиниться. Да… По глазам вижу, тебе очень нравится такая перспектива. Что же, всегда готова доставить подобное удовольствие.
— Илона, ты неподражаема, — отойдя от шока, засмеялся Кондрад. — Мне никак не удается тебя постичь.
Блин, ничем его не проймешь! Я приторным голосом просветила его в вопросах отношения полов:
— Несмотря на то что уже несколько миллионов лет женщина живет рядом с мужчиной, в ее поведении и образе жизни остается еще много загадочного и непонятного. Понял, неуч? Учи уроки!
— Обязательно, — тут же согласился мужчина и, подхватив меня на руки, потащил в нужную мне сторону, не забыв при этом съехидничать: — Но только с тобой вместе и в одной постели.
— Ты озабоченный сексуальный маньяк, — поставила я диагноз и громко хлопнула деревянной дверцей, уединяясь.
Закончив все необходимые дела, Кондрад водворил меня на широкую постель хозяев, высказал пожелание получить утром горячий завтрак и большое количество теплой воды и снова исчез. Меня это уже мало волновало, я завернулась поплотнее в одеяло и отправилась на встречу с дедушкой Морфеем.
Посреди ночи я проснулась от сильной жажды, решила пошарить в сенях, может, там стоит кадка, спустила ноги… и тут же на кого-то наступила. Этот таинственный партизан вдруг подскочил и выругался голосом Кондрада, высказав свои претензии по поводу моего неуемного характера:
— Куда на этот раз ты направлялась?
Я обиделась, но все же призналась:
— Хочу пить.
— Попросить было нельзя? — устало осведомился мужчина.
Я возмутилась:
— Откуда я знала, что ты заляжешь в спячку на полу! И вообще, какого лысого ты тут разлегся? Коврик изображаешь? С кроватями дефицит?
Кондрад куда-то сходил и, вернувшись, сунул мне ковшик с колодезной водой, попутно объясняя свой героический поступок:
— Я уже перестал надеяться на твое здравомыслие в вопросах твоего же здоровья. И как видишь, не зря. Ты опять пыталась переломать себе ноги или свернуть шею в полной темноте. Лишь поэтому я променял удобную кровать на холодный пол.
Ну и сколько раз мне может быть стыдно? Я перевыполнила норму по стыду не только на месяц, но и на пару лет. И как бы мне ни хотелось повыдрючиваться и поязвить, пришлось признать очевидное и извиниться:
— Извини, не хотела никого будить.
Он махнул рукой с недоверчивым видом, типа «горбатого могила исправит», — и улегся на прежнее место. А мне вдруг стало его жалко. При всех недостатках, у него была масса восхищающих меня достоинств. И что бы я там себе ни думала о его матримониальных планах, без его помощи и заботы мне скорей всего не выжить. Повздыхав и поворочавшись, я приняла решение и позвала:
— Кондрад!
— Что-то еще нужно? — полусонно отозвался он.
— Не так чтобы очень… — засмущалась я, но все же предложила: — Ложись рядом. Кровать большая, авось поместимся.
— Ты уверена? Не боишься, что буду приставать? — насмешливо поинтересовался мужчина.
— Да нет, — протянула я, старательно скрывая сожаление. — Я могу не бояться, слишком много сдерживающих факторов. Ты будешь отлынивать на основании, что боишься причинить боль. Потом, мы здесь не одни. И… в сущности, я вообще не понимаю, зачем тебе это надо.
Раздался тихий смешок, сопровождаемый шорохом одежды. Он скользнул под одеяло и притянул меня к себе, чтобы обнять.
— Не обижайся, но ты такая глупая и неопытная в отношениях между мужчиной и женщиной, — выдохнул Кондрад мне в волосы. — Я обязательно тебе все расскажу когда-нибудь, а сейчас спи. Утром снова в дорогу. Я не решилась возражать. Смирившись с умственной неполноценностью некоторых прямоходящих двуногих, повозилась, устраиваясь поудобнее в кольце сильных рук, и уснула с мыслью: «Смейся, паяц, смейся. Будет и на моей улице праздник».
Проснувшись, я обнаружила отсутствие «грелки». Он появился гораздо позднее и сразу развил бурную деятельность, делая вид, что мы эту ночь спали порознь. Ну и черт с тобой, золотая рыбка! Утро прошло, как всегда: водные процедуры, намазывание, завтрак. В дорогу мы собрались достаточно быстро. Попрощались с хлопотуньей-хозяйкой, собравшей нам немного еды, и оставили ей еще одну монету на радость голодной ребятне.
Когда Кондрад вынес меня на крыльцо, то я увидела… кровать на колесах с парусиновой крышей вместо балдахина. По-другому это средство передвижения охарактеризовать я не могла. В него были впряжены две смирные лошадки, индифферентно жующие овес из прикрепленных к мордам торб.
— Что сие означает? — задала я резонный вопрос, выпростав руку и ткнув пальцем.
— Сие означает, что дальнейший путь до следующего портала ты проделаешь со всеми удобствами, — поведал мужчина, бережно пристраивая меня в ворохе подушек.
— А сразу этого было сделать нельзя? — начала злиться я, подозревая издевательство над собой.
— К моему большому сожалению, нет. Видишь ли, портал по каким-то причинам не пропускает предметы, кроме тех, что надеты на людях или навьючены на животных. Именно поэтому мы путешествуем малым отрядом, не обременяя себя обозами, а остальное войско следует другой обычной дорогой, — пустился в разъяснения Кондрад.
Тут мне попалась на глаза монограмма принцессы, и у меня немедленно возник новый вопрос:
— Как здесь очутилась повозка с лошадьми?
Кондрад посмотрел на меня с недоумением и, вздохнув, объяснил: