Харьковский Демокрит. 1816. № 5, май

Чтоб гадил русский нос немецкой табакеркой;
Клянётся в том моя печальная ноздря, 
Что буду нюхать я всегда из пузыря, 
И нос дотоле мой рожка не позабудет, 
Доколе в мире сем табак он нюхать будет. 
________________
17
  
Бывало, и теперь 
 
 [1]
Бывало, в доме не обширном, 
В кругу друзей, в кругу родных, 
Проводишь дни в веселье мирном, 
Спишь на постелях пуховых.
___
Теперь же в обгорелой хате 
Среди крестьян всегда живёшь; 
Взберёшься, скорчась, на полати,* 
И на соломе там уснёшь. 
___
Бывало, пред меня поставят 
Уху стерляжью, соус, крем, 
Лимоном бланманже приправят: 
Сижу – и ничего не ем.
___
Теперь похлёбкою худою, 
С мякиной хлебом очень сыт; 
Дадут капусты мне с водою: 
Ем – за ушами лишь пищит.
___
Бывало, блюдечко варенья 
Или конфектов съем один, 
Пью кофе для обыкновенья, 
Как будто знатный господин.
___
Теперь и полпиво дурное
Мне нѐктар с трубкой табаку;
Червонцы богачу пустое,
А нищий рад и пятаку!
___
Бывало, знатных по примеру, 
Без лучшей водки есть нельзя, 
Шампанско пьёшь или мадеру, 
И чаши пуншу вкруг тебя!
___
Теперь, забыв сии безделки, 
Бежишь к жиду скорей в корчму, 
На гривну тяпнешь там горилки – 
И рад блаженству своему. 
___
Бывало, шубы в две одевшись, 
Летишь на четырёх конях – 
В коляске франкфуртской разлегшись, 
Иль парой в городских санях.
___
Теперь все кони – кляча рыжа, 
А шубы – тёпленький колет; 
Готов в нём ехать до Парижа, 
И горя никакого нет.
___
Бывало, с милою девицей 
Сидишь и ловишь нежный взгляд, 
Мешаешь были с небылицей, 
Не видишь, как часы летят.
___
Теперь, от милой в отдаленьи, 
Воспоминаньем лишь живёшь; – 
Вздохнешь, а сердцу в облегченье 
Слезу горячую прольёшь.
___
Бывало, мне лишь царедворцам 
Стихи хотелось посвящать; 
Я думал, славу стихотворцам 
И дюжинным доставит знать! 
___
Теперь я славы сей не знаю, 
Вельможам лести не пишу; 
Отраду в дружбе обретаю 
И дружбе труд сей приношу.
(Из Богодухова) Улан. 
 
__________________
18
  
Заглавие к моим сочинениям
 
Ну как назвать? Мои безделки, 
Мои творенья мелки, 
Моё и сё и то… 
О гордость! Что мой труд? Героев труд ничто. 
Нахимов. 
_________________
19
  
Письмо Русского Солдата 
 
Милостивый государь!
Честь, сделанная Русскому Солдату помещением пиес его в Журнале Демокрит,* тем для него чувствительнее, что издатель, без сомнения, оказал сим единственно своё снисхождение, имея много лучших материалов для наполнения своего Журнала. Снисхождение осмеливает – к несчастию моему я люблю иногда в свободное время марать бумагу – написавши, надобно кому-нибудь прочитать, а без того чёрт ли бы велел взяться за перо – это обыкновенная слабость и естественна каждому, начиная с последнего бумагомарателя до Вольтера. Кому ж читать между нашею братьею военными – не для того, чтоб они не знали толку в литературе; но для того, что они, бедные, заняты учением и разводами. – Придёт кто-нибудь ко мне, хватаю поскорей свежевыпеченную пиесу – не успею прочитать одной строки, как слышу страшный апостроф: «Чёрт тебя возьми с твоим сочинением! – Дай поскорей водки, да закусить – я устал до смерти». – Нечего делать – надобно положить под спуд любезное дитя.
Вышеупомянутое ваше снисхождение облегчает чадолюбивое моё сердце – я буду посылать вам в школу моих малюток – без сомнения должен я признаться (хоть и отец), что есть между ими негодяи; в таком разе, если после порядочного исправления вы увидите, что они никуда уже не годятся, то прошу возвратить их в родительский дом, где я найду для них занятие в укромном месте. – Без шуток – посылая при сем несколько плодов моего досуга, я признаюсь, чти они писаны наскоро и как случалось; я иногда так занят или ленив, что и переписать самому не хочется. Смею вас просить, милостивый государь! Если вам угодно будет что-нибудь из посылаемого при сем поместить в вашем Журнале, возьмите на себя труд пересмотреть то критически, и, если нужно, переменить или поправить. Верьте моей чести (это у меня страшная клятва), верьте, говорю, что это для меня будет крайне приятно. Например: последний стих в «Свидании Марса с Венерою» переменён, но так прекрасно, что мысль, которая была прежде очень темна, объяснилась; кажется, теперь всякий угадает, что благоразумием можно приобрести другой пояс. Я слышал от некоторых строгих критиков, впрочем, сведущих и благоразумных, что эта пиеса слишком вольна – неправда: всё, что могло бы оскорбить тонкое чувство, здесь скрыто – девушки иногда читают, а чаще слушают и не такие аллегории. Да! – кстати – Демокриту советовали не быть зубоскалом – что ж значит зубоскал? – кто смеётся сам не знает чему, и не только не забавен, но несносен – кого ж слушают с удовольствием – смеются, видя его смеющимся – и тот, кто аккомпанирует ему, не из сволочи (разумея здесь все классы сволочи), – тот не зубоскал, а Демокрит. Сделайте милость, поместите дли этих господ в вашем Журнале Плачь Иеремии:* журналисту нужно всем угодить. Между тем, я боюсь наскучить вам, хотя не рассуждениями, но длинным саженным письмом, итак, кончаю засвидетельствованием искреннего солдатского почтения.