Скрипка для дьявола (СИ)
- Все великолепно, месье Дюкло. Струны – прекрасные. Сколько я вам должен?
- Двести франков, месье.
- Есть пятьсот. У вас будет сдача? – спросил Лоран.
- Да, конечно, если вы подождете минутку. – поправив на носу круглое пенсне, пробормотал мастер.
- С удовольствием. – Морель закрыл футляр. Взяв деньги, мужчина ушел в глубь лавки.
- Хорошо играешь. – сказал черноволосый парень, опершись спиной о стойку.
- Спасибо.
- Но твоя игра странная. – продолжил он.
- Чем же? – Лоран так вызывающе посмотрел на него, что Канзоне от удивления слегка приподнял брови.
- Я не имел ввиду, что ты неправильно играешь, но твоя игра…мне кое-что напоминает.
- «Конечно напоминает. Меня же учил твой любовник», – с неожиданным даже для самого себя ехидством подумал Лоран, но тут же сам устыдился за это, и, боясь, что не сможет скрыть своих странных эмоций, выпалил:
- Извините. – а после выбежал с футляром из мастерской, игнорируя оклики Дюкло, вернувшегося со сдачей.
Пройдя быстрым шагом два квартала, Лоран только пришел в себя, как кто-то схватил его сзади за плечо и круто развернул к себе.
- Да постой же ты, чертов музыкантишка! – Морель изумленно смотрел на запыхавшегося Матиса, который яростно сверлил его взглядом и пытался отдышаться.
- Ты кое-что забыл. – бесцеремонно (но удивительно аккуратно, щадя пальцы) схватив скрипача за руку, черноволосый сунул ему в ладонь три золотые монеты. – Ты либо странный, либо слишком богат, раз разбрасываешься такими деньгами. – и, развернувшись, пошел прочь, качая головой, оставив Лорана в полной растерянности стоять посреди улицы.
Когда мой протеже закончил свой рассказ, я не стал распекать его за рассеянность или излишнюю эмоциональность, лишь кивнул головой. Потому что такие неожиданные встречи подобны соли, просыпанной на еще свежую рану. Похоже, единственный демон, который когда-либо владел Лораном по-настоящему и становился его частью – это Вольтер. И, похоже, изменить этого нельзя.
Путешествие до Лондона из-за обильной и жирной грязи на дорогах заняло не больше и не меньше недели. Я был не в настроении и в душе зол на весь белый свет. Лоран же выглядел крайне усталым и почти все время спал, завернувшись в свой фиолетовый плащ и зарывшись носом в мягкий, пушистый мех на капюшоне.
Я уже потерял счет гостиницам, что мы сменили по дороге до Вестминстера. И вот, наконец, ранним утром восьмого дня, забрызганный до половины грязью бруэмовский кеб подкатил к большому старинному особняку, окруженному заросшим садом, что – как это ни странно, не делало его одряхлевшим или неприятным, совсем наоборот. Я бы назвал его таинственным.
Поспешно распрощавшись с кучером, который помог донести чемоданы до двери, я и Лоран с явным облегчением поднялись по ступенькам.
Постучав дверным молотком в виде женской головы, я внезапно заметил, что дверь слегка шатается, словно не заперта. Решив проверить свою догадку, я взялся за витую ручку и – нажав на нее, потянул дверь на себя. Она с тихим скрипом открылась.
- Странно. Они что – уже не спят? – подняв брови спросил я. Лоран – тоже не менее озадаченный, пожал плечами.
Затащив багаж внутрь, я – осмотрев первый этаж, оставил Лорана избавляться от верхней одежды и в поисках наставников поднялся по тихо скрипящей лестнице на второй ярус.
Их я обнаружил в одной из спален.
Хрупкий и изящный Парис, в полутьме пасмурного утра чертовски похожий на женщину, словно большой кот спал на Эйдне, расслабленно положив аккуратные руки на смуглую, широкую грудь премьера. Дегри же, в свою очередь, одной рукой обнимал любовника за талию, а на другой спал, пропустив ее под белоснежной подушкой.
Черт возьми, пусть теперь только попробуют возмутиться моим с Лораном отношениям! Даже дверь запереть не потрудились…
Чувствуя, что заливаюсь краской, я тихо прикрыл за собой дверь и, словно на ватных ногах, спустился вниз. Бесстыдство бесстыдством, но они чертовски хороши. Причем хороши совершенно по-своему. Прекрасны также, как прекрасен мой Лоран; также, как запрещенный труд; также, как плоды с Древа Познания. Красота противоречия и свободы. Мог ли я не любить или презирать их после такого?
- Они не спят? – спросил меня Лоран, когда я вернулся, подняв уставшую голову с мягкой обивки расшитого золотистыми лилиями дивана.
- Они…спят. Думаю, нам не стоит их беспокоить. – ответил я.
- Андре, давай тоже найдем комнату. Я так устал…- Лоран обессиленно уткнулся носом в диванные подушки и я, присев рядом, погладил своего протеже по багряным волосам.
- Конечно, мой милый Орфей. Иначе я свалюсь замертво…
Когда я разлепил стянутые сном веки, то сразу же подумал, что не только мне известна тайна Париса и Эйдна. Но и они явно получили достоверные доказательства моей более чем доверительной близости с моим подопечным – дверь в комнату была приоткрыта, что свидетельствовало о недавнем визите. Лоран же – мой милый, по-детски непосредственный Лоран, спал рядом, свернувшись в моих объятиях словно усталый херувим. А я – пребывая до этого момента в забытье, по привычке зарылся носом в его душистые кудри, которым могла бы позавидовать любая модница нашего времени. Лицо в обрамлении темно-кровавых волос бледное, как бескровная луна. Должно быть, столь долгое путешествие вкупе с последними событиями окончательно вымотали его. Окинув юношу взглядом, я понял, что он лег спать даже не до конца раздевшись – лишь стащив с себя все, что могло сковывать или сдавливать тело, оставшись в выпущенной наружу сорочке и белых хлопковых кальсонах, свободно сидящих на стройных бедрах и изящных ногах. Хотя я не лучше – вообще не потрудился даже сменить повседневную одежду на спальную.
Как же он здесь оказался, хотя мы ложились спать в разных комнатах?
Я вспомнил, как во время сна с тихим стуком закрылась дверь, а после в мои руки прилезло что-то теплое и живое. Похоже, тогда-то Лоран и перебрался ко мне в кровать. В нем еще столько трогательных черт от ребенка… Неужели, когда будут осуществлены все необходимые процедуры по восстановлению его «я», это все исчезнет?
Сказать по правде, я так уже привык к «Лорану-ангелу» – ранимому, бесхитростному и ласковому существу, что отчасти опасался – смогу ли я привыкнуть к «Лорану-человеку»? Но ангела любить просто. Также, как можно полюбить и демона, ведь они имеют одностороннюю сущность. Куда сложнее найти подход к человеческой натуре – легкомысленной, словно взлетающая пыль. Беспокойной, переменчивой и не выносящей оков. При сковывании же впадающей в крайности – либо разрушая все вокруг, либо умирая. Смогу ли я принять такого Лорана и не предать его веру в меня, не запятнать данный его устами мне ангельский ранг?
Я смотрел в спящее лицо своего возлюбленного и думал, что порой ненавижу человеческую природу, которая всегда так легко смущается сомнениями и тревогами и в итоге допускает много, фатально много ошибок, так и не придя из десятков тысяч неверных к какому-то одному, но прочному, устойчивому выводу. В этом и есть наша слабость – мы с трудом сохраняем равновесие, даже стоя обеими ногами на земле.
- Должно быть, вы очень устали, раз даже не удосужились запереть за собой дверь, – сказал Эйдн, появляясь в обитой бледно-коралловыми обоями столовой, где я и Лоран дожидались обеда. Завтрак мы давно уже проспали и теперь вожделенно прислушивались – не зазвенит ли цокот каблучков нанятой горничной по начищенному старому паркету?
- Прошу прощения, сеньор Дегри, я не знал что мне нужно запираться от вас в спальне, чтобы отдохнуть. – не удержался я от ехидства, отмечая про себя, что с начала своего обучения под покровительством этих двоих совершенно потерял страх к суровому черноволосому итальянцу.
Эйдн, сев за стол, сладко и одновременно иронично улыбнулся, и я понял, что ляпнул что-то не то.
- Я не об этом, Андре. Я имел ввиду то, что близость Вестминстерского аббатства отнюдь не означает невозможность грабежей окрестных домов. А ключи специально для недогадливых лежали на столике в центре гостиной.