Брошенный вызов
В дверь постучали, и Топси напряглась.
– Это шампанское. – Данте встал с кровати и застегнул брюки.
Топси уже снова хотела почувствовать его в своих руках и с трудом подавляла стыд из-за того, что он даже не разделся до конца. По ее телу все еще прокатывались сладкие спазмы удовольствия, когда Данте подал ей бокал шампанского.
– За что мы пьем? – спросила она.
Взъерошенные волосы окружали личико сердечком, пухлый розовый рот слегка полуоткрыт, одна грудь открыта, сливочные бедра на виду. Член Данте снова стал твердеть, и он наградил Топси блистающей белоснежной улыбкой.
– Ты великолепно выглядишь. Мы пьем за все наше удовольствие, bella mia.
Топси накрыла его ладонь своей.
– Нет, это слишком эгоистично. Мы пьем за то, чтобы завтрашний благотворительный бал прошел успешно, – мягко сказала она.
Глава 9
Топси встречала репортеров и фотографов, которые приехали снимать бал и приглашенных многочисленных знаменитостей.
– Вы здесь работаете, – заинтересованно сказала одна из женщин, рыжая, стриженая, с яркими карими глазами. – Можете что-нибудь рассказать про принцессу и графа?
– Да, их роман сейчас самая горячая новость, – добавила другая с надеждой.
– Принцесса? Извините, я не понимаю, о ком вы, – призналась Топси, которая не помнила никаких принцесс в списке гостей.
– Косима Руффини, – пояснила рыжая.
– Я не знала, что она принцесса.
– Принцесса и граф – вместе звучит хорошо. Мы надеялись, что сегодня объявят о помолвке. Момент самый подходящий.
– О… Мистер Леонетти встречается с принцессой? – натянуто переспросила Топси; в ушах зазвенело, голова внезапно закружилась, на коже проступил пот. Рыжая выгнула брови.
– Dio mio, вы совсем не в курсе! Вижу, от вас нет никакой пользы.
– Данте и Косима уже много недель встречаются, – сообщила ей вторая женщина с явным нетерпением. – Сейчас они самая популярная пара в светском обществе, и мы ждем не дождемся посмотреть, как они будут одеты.
Лицо Топси застыло, а в груди что-то болезненно сжалось. Сперва она не могла оценить масштабов предательства, не могла поверить, что Данте так с ней поступил. Но ее собеседницы продолжали болтать, и становилось очевидно, что Данте и Косима публично демонстрируют свои отношения, и это не просто сплетни. Ее как будто ударили чем-то тяжелым, она чувствовала себя невероятно уязвимой и уязвленной. Очевидно, что Данте встречался с другой женщиной до того, как познакомился с Топси, и их роман происходил за спиной у его девушки. Чувство предательства и вины было мучительным, как нож в сердце.
– Прошу прощения. – Она ускользнула в сторону гардеробной, чтобы передохнуть и собраться с мыслями.
На самом деле ей хотелось убежать прочь из замка и не останавливаться, но это было невозможно. Она обязана была проследить, чтобы бал прошел гладко. К тому же у нее оставалась гордость, хотя и уязвленная, и она не станет бежать поджав хвост!
Когда Топси вернулась к гостям, фотографы уже приступили к работе в просторном зале. Высокая и очень красивая блондинка в пышном бирюзовом платье из шелка и кружева царственно позировала перед камерами. По лестнице навстречу ей спустился Данте, и другие доказательства их отношений были уже не нужны – их наряды были парными, ткань, цвет и крой сочетались, и для того, чтобы это сделать, нужно было заказать их за много недель. Данте был одет как Людовик XIV, «король-солнце», а Косима – как одна из его фавориток. Топси вглядывалась в его красивое лицо, на котором проступило напряжение, когда Косима взяла его под руку и наклонилась, чтобы что-то сказать. «Ублюдок!» – подумала она, с невыносимой болью наблюдая, как парочка позировала для камер, как Косима вовсю использовала внимание прессы.
Прошлой ночью Данте спал с Топси. Теперь она понимала, почему София предупреждала ее о сыне – графиня наверняка знала, что в жизни Данте есть другая женщина. Речь даже идет о помолвке? Или это только фантазии журналистов? И какая ей разница? Между ними с Данте все равно все кончено.
Знаменитости собирались к ужину. Прислуга, одетая в простые коричневые средневековые наряды, разносили напитки. Топси не хотела, чтобы ее спутали с официанткой, поэтому оделась в похожее платье, но зеленое, и не стала надевать головной убор. Проверяя размещение гостей, она обнаружила, что знаменитый итальянский актер привел с собой двух дам вместо положенной одной, и уступила второй свое место без сожалений: сейчас ей совершенно не хотелось быть за одним столом с Данте и его великолепной девушкой. С точки зрения внешности она и рядом не стояла с Косимой Руффини, классической красавицей…
Как глупо было не спросить его, есть ли у него другие женщины сейчас! Почему она решила, что нет? У Топси в груди все сжималось от боли, когда она смотрела, как Данте ведет свою девушку к столу: вместе они выглядели царственно и внушительно. Она еще помнила, как Данте к ней прикасался, целовал, обнимал всю ночь. Поэтому она сбежала за официантами переживать то, как ее легкий роман превратился в гнусную историю, оставляя после себя не приятные воспоминания, а ненависть к Данте.
* * *Бальная зала была роскошно убрана цветами, и оркестр уже начал играть, когда вошли София и Витторе, чтобы официально открыть праздник. София в восхитительном золотом платье поднялась на сцену для короткой приветственной речи, а за ней последовал Данте, зачитавший последние данные фонда и сообщивший дату, на которую запланирована поездка Марии, маленькой девочки, страдающей от лейкемии.
На хорошую новость отозвались оглушительными аплодисментами и топотом ног, и прошло несколько минут, прежде чем Топси заметила суматоху за главным столом. София упала в обморок; Данте поднял мать на руки и вынес из комнаты, а Витторе торопился за ними. Хотя она и не хотела приближаться к Данте, но к графине была привязана и волновалась за нее, поэтому последовала за ними в гостиную, где Данте уложил уже приходящую в себя мать на диван.
– Что с ней? – требовательно спросил Данте у своего встревоженного отчима. – Ты как будто не удивился, что она потеряла сознание.
– Не вини Витторе, Данте, там было очень жарко, – простонала София, с трудом приподнимаясь на диване. – Я сама виновата. Не хотела, чтобы кто-то узнал прежде, чем я сама расскажу.
– Расскажешь что? – напряженно спросил Данте, явно встревоженный. – Что с тобой? Ты больна?
Зная, что сейчас ему расскажут, Топси вышла из комнаты за стаканом воды; к ее возвращению тайна оказалась раскрыта, и Данте стоял перед матерью в полном изумлении.
– Ты беременна? – срывающимся голосом спросил он. – Серьезно?
– Спасибо, что не сказал «в твоем возрасте», но знаю, ты это подумал, – язвительно сказала София, принимая у Топси воду. – И – нет, мы этого не планировали, но теперь, когда это случилось, мы очень рады.
– Господи, почему ты мне просто не сказала? – сердито спросил Данте.
– Сначала я думала, что это менопауза. И подумать не могла, что под пятьдесят смогу еще раз зачать, – призналась София. – Конечно, я очень радовалась, но говорить другим неловко, особенно потому, что у меня несколько раз был выкидыш. Зачем удивлять всех таким объявлением, если велика вероятность, что я потеряю этого ребенка? Сначала было вполне вероятно, что эта беременность закончится как и другие.
– Но у Софии очень хороший врач, который посоветовал ей как можно больше отдыхать в течение остатка первого триместра. Сейчас все в полном порядке, – добавил Витторе, сжимая руку жены и садясь на подлокотник рядом с ней.
– Поэтому я и ограничила свою социальную жизнь, – с сожалением сказала графиня. – Я хочу этого ребенка. Очень.
– Но мне ты сказать не могла? – напряженно спросил Данте.
– Я не хотела тебя беспокоить. Это рискованная беременность, – призналась София. – Я знала, что ты будешь вспоминать все мои болезни и выкидыши, и не хотела, чтобы ты снова это переживал. И боялась, что ты посоветуешь…