Мафиози и его мальчик (СИ)
«Тебе тоже пора подумать о женитьбе»
Последние слова, сказанные Яром до того, как они выписались из отеля – и единственные, которые они сказали друг другу за весь второй день – крепко засели у Андрея в голове.
«Тебе тоже пора подумать о женитьбе».
Только лишь от звука этих слов сердце начинало колотиться как бешеное, а воздуха не хватало, чтобы сделать вдох.
«Тебе тоже пора»…
Андрей прокручивал их в голове всю дорогу, пока они молча сидели в самолёте, не глядя друг на друга. Затем все два часа, что он провёл в пробках, и до этого, в ожидании такси – мысль о том, чтобы сесть в одну машину с Яром, была невыносима.
Придя домой, он оглядел пустые комнаты и понял, что не может находиться и здесь. Набрал номер Риты – но, не получив ответа, сам поехал в клуб.
Здесь, в клубе, ему стало немного легче. Выступала какая-то группа, подобранная Ритой, и несмотря на то, что неделя едва началась, народу было полно.
Андрей устроился на стул у барной стойки и подал знак бармену, требуя коктейль. Когда на стойку перед ним опустился высокий стакан «Голубой Лагуны», которую он обычно брал, Андрей качнул головой и молча ткнул в лежащее на столе меню, указывая на «Б-52». Бармен поднял бровь, но спорить не стал. Налил одну, а потом и ещё одну, и даже ещё одну.
Так прошёл месяц. Андрей не мог перестать думать. Последние слова Яра дребезжали в мозгу как заевшая пластинка.
«Тебе тоже пора…»
Нет. Если чего-то он и не хотел больше, чем оставаться один – то это жениться на ком-нибудь.
И когда первое опьянение прошло, и Андрей, взглянув на календарь, обнаружил, что на дворе уже стоит двенадцатое июня, он решил сменить тактику.
Он снова направился в клуб, но на сей раз с твёрдым намерением по-настоящему отдохнуть.
В первый вечер Андрей подцепил девочку. Расчет был на то, что она никоим образом не напомнит ему о Яре – и расчет сработал верно. У него даже не встал.
Уходя из чужой квартиры, такой же пустой и безжизненной, как и его собственная, он думал только о том, как бы напиться ещё раз.
Однако на следующий вечер он попробовал снова – и на сей раз выбрал мальчика, ухоженного и симпатичного, но не слишком сладкого. Он понял, что ему тошно, когда они сели в автомобиль, и этот абсолютно незнакомый парень положил руку ему на бедро.
Андрей пробовал ещё три раза, но успеха так и не достиг. А потом пришло письмо.
Письмо было красивое, на бледно-голубой бумаге, с вензелем Т и гербовой печатью в углу – оказывается, у Яра были дворянские корни, а он и не знал. Написано письмо было от руки, ажурным почерком, изобилующим росчерками и завитками, который мало напоминал корявую роспись Яра – оставалось предположить, что писали либо Мира, либо неведомый Антон.
От мысли об этом к горлу подступила тошнота, но Андрей сдержался и стал читать.
Свадьба была назначена на пятое июля. Яр снимал усадьбу на окраине Москвы на два дня – впрочем, само торжество должно было длиться только один день, а всё остальное время уходило на подготовку.
Андрею стало ещё противней. Но он дочитал до конца.
Сел и, вырвав из лежавшего на столе дневника клетчатый лист, написал: «Приеду». Вложил в конверт и отправился на почту.
Оставшиеся две недели Андрей почти не пил – просто потому, что не хотелось показываться перед Яром с опухшими щеками и синяками под глазами. Зато и тянулись эти две недели не в пример дольше, чем весь прошедший июнь.
Свадьба оглушила его грохотом музыки, скрежещущей и неприятной, улыбающимися лицами людей, многих из которых он знал, кое с кем из которых даже спал.
- Ненавижу, - процедил он сквозь зубы самому себе.
Накануне мелькнула мысль взять с собой Риту, но Андрей тут же её отогнал – это значило бы, что он последовал совету Яра и смирился. Мириться Андрей не хотел, пусть поражение и было налицо.
Теперь, сидя за одним из столиков и наблюдая издалека, как Яр и Мира пожимают руки другим гостям, Андрей невольно задавался вопросом: «А был ли мальчик?». Было ли между ним и Яром что-то, кроме его собственных фантазий и неуёмного желания добиться своего, которое, насколько Андрей знал себя, посещало его довольно часто ещё в детстве.
От этих мыслей становилось совсем тошно, тем более, что ни на один из встававших перед ним вопросов Андрей ответа дать не мог.
Он в очередной раз протянул руку, собираясь стянуть бокал шампанского с подноса пробегавшего мимо официанта, когда пальцы его наткнулись на чью-то руку – сухую и довольно горячую, что летом было не слишком-то приятно.
- Простите, - рука тут же исчезла, и, подняв глаза, Андрей увидел её владельца – мужчину, чьи волосы обильно украшала проседь, но чей возраст больше не был заметен ни в чём. На незнакомце был серый костюм, не совсем уместный на торжестве, но держался он так уверенно, что было ясно – гость он тут далеко не случайный.
Андрей молча взял фужер и отвернулся к столу.
- А вы один? – услышал он голос незнакомца через пару секунд.
Андрей замешкался, не зная, что сказать. С одной стороны, накрыло привычное желание скрыться. С другой - это желание накрывало его всякий раз, когда разговор с выбранным парнем или девушкой заходил достаточно далеко. И с третьей, в десятке метров от него стоял Яр - в чёрном дорогом смокинге - и обнимал за талию Миру, которая в свадебном платье почему-то казалась на два размера стройней, чем когда Андрей видел её в последний раз.
Взгляд Яра упал на Андрея, и именно это определило его ответ:
- Один. Хотите присесть?
Андрей с первых слов почувствовал, что его несёт. Он уже не помнил, какой по счёту бокал держит в руках, а незнакомец, которого, как оказалось, звали Эдуард, заботливо помогал ему останавливать новых и новых официантов.
Андрей пришёл в себя только когда обнаружил, что находится вместе с Эдуардом в каком-то номере – одном из тех, что был снят в ближайшей гостинице для иногородних гостей. Эдуард держал руки у него на поясе, и Андрею захотелось взвыть от понимания того, что эти руки, горячие и сухие, в отличие от многих других были ему приятны.
Он закрыл глаза, поддаваясь на поцелуи, цветами наслаждения покрывавшие его подбородок и шею. Он хотел продолжения, хотел, чтобы….
Всё желание улетучилось в один миг, когда Андрей представил себе, как будет лежать под этим мужчиной. Как Эдуард будет растягивать его, проникая в самое нутро. И как войдёт туда, где не должен был быть никто – никто! – только Яр.
- Нет! – выдохнул он и оттолкнул Эдуарда от себя.
Тот непонимающе посмотрел на него.
- Нет! – повторил он. – Я не шлюха, Эдуард, простите, вам лучше снять кого-то ещё.
Он замолк, глядя в серые, всё ещё непонимающие глаза.
- Я не шлюха, - повторил он, убеждая скорее самого себя, чем того, кого он не планировал видеть больше никогда – и, подхватив брошенный на кровать пиджак, бросился к двери в коридор. Сесть за руль он не мог, но и оставаться здесь было выше его сил. Поразмыслив, он решил признать своё позорное поражение и набрал номер Риты.
Через полчаса та остановила машину у дверей отеля. Она так и не сказала ничего – только зыркала на него зло из-под бровей всю дорогу.
Добравшись до дома, Андрей завалился на кровать и уснул, а проснувшись понял, что чувствует себя всё так же паршиво, как и все прошедшие два месяца – но пить больше не может. Одна мысль об алкоголе вставала в горле комом, и, добравшись до кухни, он собственноручно слил в раковину все найденные в доме запасы виски – оказалось, их скопилось откуда-то довольно много, тут и там в шкафах находились початые, но недопитые бутылки, о происхождении которых он ничего не знал.
Видеть Риту не хотелось, и он промаялся до вечера, не решаясь показаться в клубе, но когда на город стала спускаться темнота - не выдержал, натянул подзабытые за последние полтора года, но всё ещё любимые джинсы и, спустившись вниз, сел за руль.
Сюрприз, который поджидал Андрея в кабинете, заставил его остановиться перед дверью и присвистнуть. Перед самой дверью стояла огромная корзина цветов.