Проклятый (СИ)

всей страны не секрет чьим сыном я являлся. Именно из-за моей оскверненной крови я был таким, какой я есть сейчас.
Говорили, что женщина, которая меня родила, была настоящей ведьмой, хоть я и считал это бредом.
Она часами могла проводить псевдо-магические ритуалы и раскладывать карты с рунами.
Этой женщины не было в моей жизни, потому что то, каким я был на протяжении восемнадцати лет – заслуга Кэтрин. Она была моей настоящей матерью, она приняла меня. Хотя, сейчас я понимаю, насколько ей трудно это было. Она слишком сильно любила моего отца.
Я знал, что не способен на любовь, в силу чрезмерного тщеславия и эгоизма, которым была отравлена моя душа и испорчена Адинбургом, но всегда понимал, что мне нужно будет связать свою жизнь с одной девушкой во имя страны. Хоть и просто людям на показ.
И я всегда хотел, чтобы она хоть каплю походила на Кэтрин.
Но каждый раз, когда я приходил сюда, понимал, что таких, как она, больше нет. Кольцо обжигало мне шею, повиснув неимоверным грузом. Это было ее кольцо, которое прошло со мной через Ад.
В тюрьме в периоды многочасовых пыток и наказаний, только оно спасало меня от того, чтобы не выпрыгнуть за пределы Адинбурга – а эта тюрьма представляла собой высокую башню посреди океана.
Сейчас она бы не гордилась мной.
Она умерла раньше, чем погиб Бастиан, и не видела его смерти.
Я закрыл глаза, вспоминая тот чудовищный день. Он и без того снился мне почти каждую ночь, бросая в холодный пот.
Выстрелы, слишком много крови по всему замку. Гвардия довольно быстро справилась с нападающими, но они были слишком неожиданными – и поэтому, когда их ликвидировали, было уже слишком поздно.
Удары розгами, Адинбург.
Я без конца прокручивал эти сцены в голове, понимая, что мне никогда не излечиться.
Всего несколько моментов в моей жизни, когда я забывал обо всем этом.
Вымещая ярость на пленнице - Камелии, как я решил ее называть.
Я ни за что не лишу себя этого чувства – полного забытья, секундного счастья и эйфории. То, как мне нравится воевать с ней; то как, она слабеет под моим давлением. Нет ничего приятнее, чем ломать сильную личность.
Я был одержим, зависим от этой дозы – вывалить на эту девушку всю свою ярость, испытать счастье и оглядеть обломки, которые после нас остались.
Я не хотел делать ей ТАК больно. Не хотел издеваться над ней.
Все получалось само собой, потому что она – единственная, к кому я вообще проявлял какие-либо настоящие эмоции.
Я снова посмотрел на серую плиту, прислушиваясь к тишине.
Теплота окутала мое сердце, и я будто вновь услышал нежный голос своей мамы.
Сжал ее ладонь, чувствуя шелк ее кожи. Холодная.
Услышал все слова поддержки, которые она когда-либо мне давала.
Мама. Мама. Мама.
Забрал силу, с которой она со мной делилась. Она была тем, кто вдохновлял меня быть тем, кем я был.
Поднимала, когда я спотыкался и падал.
Только здесь, наедине с природой и ее душой, я могу быть таким.
Ведь если мне было и суждено кому-то отдать свое сердце, то я уже давно его отдал.
И теперь просто продолжал жить без него – так было даже легче.
Потому что второй такой потери я бы просто не вытерпел.
Это то, что пугало меня больше всего – обрести страх.
Страх потерять.
***
Я ворвался в спальню девушки. Кажется, за последнее время она неплохо освоилась в замке и уже во всю раздавала приказы нескольким слугам, которых я для нее выделил. Скарлетт сидела на кровати в одном шелковом халате с таким глубоким вырезом, что он приоткрывал ее большую грудь.
- Добрый вечер, Ваше Высочество, – сдержанно поклонилась она, плотнее запахивая полы своего халата. – Что привело вас в такой поздний час?
Я разглядывал ее, поджав губы. Эта девушка – мое оружие. Если я буду шантажировать ее родителей, пользуясь ей, все закончится кровавой войной.
Если же буду с ней аккуратен, объявлю о помолвке, то, возможно, заполучу сильного союзника.
Мне нужно чем-то жертвовать. Королевская гвардия слишком мала, чтобы справиться со всем в одиночку.
Она вдруг облизала свои губы, глядя на меня слегка похотливо – это была уже не запуганная и сломанная девочка, которую ко мне привели. Это была настоящая сучка, которая радовалась, что станет женщиной короля.
Или у меня развивается сильнейшая паранойя, и я готов придумать 1001 причину, чтобы не связывать с ней свою жизнь.
Мы дадим клятвы друг другу.
- Хотел проверить, что ты готова к приему. На котором я скажу, что ты будешь моей женой, – равнодушным голосом произнес я, глядя в окно.
- А я дождусь вашего предложения? – нежно пропела она, будто соблазняя меня. Скарлетт подошла ко мне ближе, слегка повиснув на плече.
Да уж… Сразу видно, что эта девушка с детства была вырвана из среды, в которой родилась. Мне было трудно представить, что Мэри, которая с детства воспитывалась по-другому, так откровенно бы повисла на мужчине.
- У меня к тебе только одно предложение: не-действуй-мне-на-нервы, – по словам протянул я, скидывая ее руку с плеча.
Черт, что я делаю?
- Простите, Ваше Высочество. – Она поклонилась мне так низко, что ее халат перестал прикрывать сиськи. Случайно. – Я просто подумала… Что… Если уж мне суждено отдать свою жизнь вам. Свою страну… Я подумала, что будет лучше, если мы будем ближе.
- Поверь, чем равнодушнее я к тебе, тем в большей ты безопасности. – И это была правда. Я вспомнил красную шею Камелии и то, как она отчаянно ловила ртом воздух. - Разве ты не хочешь защитить свою страну? Ты так легко соглашаешься на брак со мной. – Я вгляделся в ее янтарные глаза, в которых был только цвет. И ничего больше. Пустота.
- Я десять лет жила другой жизнью. От наследницы французского престола во мне только кровь и масонская метка. Мне плевать на то, что будет с народом, если я при этом буду спокойно… - Она улыбнулась блаженной улыбкой, от которой меня передернуло. Боже, и неужели на этой пустоголовой кукле я должен жениться?
Ради гребанной коронации, ради народа, который отправил меня в Ад.
При всей жесткости моего характера на меня иногда находили вот такие ужасающие порывы мирового отречения.
Безвыходная ситуация. Я женат на своей стране.
- Спокойно… Дарить вам детей, живя в замке. – Она развязала свой халат окончательно, открывая моему взору свое обнаженное тело. Эта девушка была полностью в моем вкусе.
Ее красота могла бы обезоружить любого.
Но не меня.
- Ты смотришь слишком далеко. – Я схватил ее за подбородок, заглядывая в душу. Неприятная она была, хуже моих шлюх. Меня даже слегка подташнивало, или же