Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения

Я ликовала. Конечно, нехорошо радоваться беде ближнего, но повеселеть при мысли о неприятностях, ожидающих Дика, наверное, можно. На вершину счастья меня вознесло признание Йена Рис-Фицсиммонса в том, что он давно в меня влюблен.
— Все это… Даже не верится… Но почему вы мне не говорили?..
— Ну, сначала вам нужно было оправиться после расставания с тем высоким техасцем, и я решил ждать, сколько потребуется. Потом появился тот громила из Чикаго, и еще другой — я плохо его знаю… Да, нужно было признаться. Не знаю, почему я молчал.
— Нет-нет, Йен, спасибо, что дали мне время. Мне действительно нужно было прийти в себя, а теперь вы все рассказали, вы любите меня, а остальное не важно.
Йен придвинулся ближе и поцеловал меня. Это был самый лучший первый поцелуй за всю историю поцелуев. В тот момент я знала, что легко переживу, если больше ни с кем у меня не будет первого поцелуя. Я ощущала готовность двигаться дальше, ко всему, что подразумевает признание в любви. Я готова прожить с Йеном всю жизнь. Мне не терпелось сказать, что я люблю его. Я мечтала повторять ему это каждый день. Но сперва требовалось кое-что прояснить.
— Йен!
— Да?
— Я хочу спросить… Когда мы приземлимся в Майами…
— Да? — Он подбодрил меня улыбкой.
Я тоже улыбнулась. С радостью буду теперь улыбаться почаще.
— Ты согласишься пойти на ужин к моей подруге Кейт?
— Джейн, — ответил он. — С огромным удовольствием, правда-правда.
…и теперь она очень счастлива.
Энди Уорхол