Маг-искуситель (CИ)

— Это не я, — кричала она немым голосом, — это не я.
Объятия Иглесиаса вывели Силимэри из кошмарного сна.
— Драга моја, шта није у реду? (Милая моя, что с тобой?)
— Что? — переспросила Силимэри, не понимая вопроса, но, собравшись с мыслями, ответила. — Я вспомнила, как это было: это не я задушила Элеонору Арранитри. Моя совесть чиста.
Эпилог
В Империи Эльфов наступила осень. Сарнатаурон — город моряков, готовился к зимней спячке: разноцветные клумбы отдавали эльфам последние яркие краски, напоминающие о солнечном лете. 
Силимэри в свободном зеленом платье из плотной теплой ткани наклонилась над кустом радужных роз с садовыми ножницами и, обрезав последний сухой черенок, бросила его в кучу отживших цветов. Ее глаз порадовала пестрая клумба в осенних цветах, назло холодным ветрам цветущим пышными вьющимися кустами-шапками. Силимэри заботилась о том, чтобы ее новый сад в новом доме как можно дольше оставался цветущим и красивым. 
На тротуарной дорожке под развесистым кленом, роняющим медные листья, появилась улыбающаяся Венисуэль. На ней было длинное оливковое платье с рукавом и  строгим воротничком, белый фартук и теплый пуховой платок на плечах. — Госпожа Силимэри, господин Иглесиас уже вернулся из порта: он повел Дотриэля в стойло, а Луизия уже приготовила ванильные пирожные, как вы и просили, со взбитыми сливками.  
— Это хорошо, Венисуэль, — Силимэри выпрямилась и погладила себя по круглому животу. — Малыши просят сладенького! — Она еще раз окинула взглядом клумбу. — Я разыщу Иглесиаса, а ты, пожалуйста, прибери эту кучу сухих цветов, — она указала на обрезанные стебли и радостно побежала искать мужа.
— Милый, — звала она его, приближаясь к конюшне.
— Милая, я здесь, — ответил Иглесиас на чистом эльфийском. 
Она пошла на голос. У деревянной перегородки стоял ее возлюбленный. В черном коротком сюртуке, черных штанах, высоких кожаных сапогах. Он по-прежнему носил длинные волосы и заплетал их в хвост на затылке. На нем была белая рубаха. Верхние пуговицы расстегнуты, и золотая стрекоза в красном янтаре привлекала внимание к его сильной груди. 
— Ты кормишь единорогов? — Силимэри положила руки ему на плечи и прильнула в объятия.
— Прощаюсь с ними. Я говорил с Уилбером: наш корабль прибудет завтра утром, — он нежно поцеловал ее в губы и приложил руку к животу, — наши двойняшки родятся в моем городе, и это случится совсем скоро.
— Но в апреле мы приедем сюда! Ты обещал!
— Любое твое желание — для меня закон! 
На груди Силимэри тоже блеснула золотая стрекоза в красном янтаре.
— Я люблю тебя, мой волшебник, и буду любить до последнего вздоха.