Приватный танец для Командора (СИ)
И что все это могло значить?
Думай, Агни. Думай.
Хок никогда ничего не делал просто так, и раз в те несколько слов, что написал, он не вложил шифр, который я сразу бы разгадала, значит, боялся, что его поймет и прочитает кто-то другой. Кто? Райдэк?
И тем не менее Хок своим посланием меня о чем-то предупредил. Знал, что я обязательно догадаюсь. Значит, в его немногословности был какой-то смысл. Ну, конечно. Ведь первым делом я насторожилась. И именно этой реакции от меня ждала моя команда. "Осторожно" — вот что все это значит. Ребята пытались сказать, что все происходит не так, как мне видится. Звонок — ключевое слово, ведь это говорило о том, что верят мои парни только тому, что я вложу в их уши лично, поскольку того, кто попробует спародировать мой голос, ждет горькое разочарование: ответить на секретные вопросы ребят он просто не сможет. Для этого надо быть мной. И было что-то еще… Почему Хок написал, что они ждут моих указаний? Каких конкретно? И как я должна была их передать?
За собственными мыслями, буквально отключившими меня от внешнего мира, я даже не заметила, когда скайхайл опустился на землю, а сидевший рядом Райдэк покинул пределы кабины.
За окном цвели сантарии, зеленела трава и низко висела кружевная пена белоснежных облаков.
Мы не долетели до острова. Райдэк опустил аппарат на одном из пологих склонов горы, и теперь, засунув в карманы руки, стоял у края широкой площадки, отрешенно смежив веки и подставляя лицо легкому ветру.
Сиреневые лепестки цветов кружили в пронизанном светом и теплом воздухе, падали мужчине на плечи и проседью застревали в темных волосах. Он показался мне таким одиноким и печальным среди этого цветущего рая, что вдруг захотелось подойти и обнять его. Это было что-то совершенно не свойственное мне. Правильное или нет — не знаю… Но глядя в широкую напряженную спину Торна, у меня возникало желание прижаться к ней щекой и просто молча стоять. Ни о чем его не спрашивая, ни в чем не упрекая. Потому что в такие моменты слова не нужны — только чтобы кто-то важный и дорогой был рядом.
Бессильно выдохнув, я выбралась из скайхайла и пошла к Райдэку.
Услышав мои шаги, он открыл глаза и повернул ко мне голову:
— Прости меня… я был груб.
— Мне не привыкать к мужской грубости, — грустно усмехнулась я. — За годы дрэйкерства я видела ее во всех проявлениях. Не открыла в твоем поведении ничего нового для себя.
Ох, как же Торна плющило и корежило из-за того, что я сравнила его со всеми мужчинами. Учащенно задвигались желваки, вздулась вена на шее и серые глаза налились грозой. Но упрощать задачу командору я не собиралась: позволю обращаться с собой подобным образом один раз — это превратится в норму.
— Я думал, что смогу пересилить в себе этот страх… Не получилось, — покаянно произнес Торн, а потом вздохнул так тихо и тяжело, словно каждое произнесенное им слово было для него какой-то пыткой.
— Свой первый корабль я начал строить в пятнадцать лет. Когда тебе чуть ли не каждый день говорят, что ты гений, надежда рода и будущий правитель планеты — невольно начинаешь проникаться. К тому моменту я практически достиг своего нынешнего роста, а поэтому ужасно злился, когда мама при всех называла меня сынком или своим мальчиком. Я ведь был таким взрослым… — в словах Райдэка отчетливо прослеживалась какая-то горькая самоирония, — мне казалось, что я уже взрослый. Видишь ли, юные гении иногда бывают такими самоуверенными дураками… Я повез маму на производство. Хотел, чтобы она увидела мой звездолет и поняла, каким важным и значимым проктэррианцем стал ее Торн… Можно подумать, она и так этого не знала…
Райдэк замолчал, а мне вдруг стало страшно. Наверное, я уже тогда понимала, что услышу дальше.
— Мы стояли прямо под подъемником, когда держатели ни с того ни с сего размагнитились и многотонный кусок корпуса стал падать нам на головы. Я всегда считал, что она такая слабая и хрупкая… А она толкнула меня с такой силой, что я отлетел в сторону метра на четыре… Когда конструкцию подняли, мама уже была мертва.
Воздух вдруг стал едким и липким. Я пыталась сделать вздох, но почему-то не получалось. В горле стоял ком и нещадно давило в груди. Господи, Торн всю жизнь из-за нелепой трагической случайности винил себя в смерти матери. Вот почему на его корабле не было женщин. Оттуда же и его желание оградить и убрать женщину подальше от всего опасного… Детская фобия и непрестанно терзающее чувство вины.
Справившись с захлестывающими меня эмоциями, я заглянула в безжизненно застывшее лицо Торна. Ладонь сама потянулась к жесткой щеке мужчины и, ощутив его тепло, впитала его каждой клеточкой.
— Это не твоя вина, — прошептала я, теперь уже обнимая Райдэка по-настоящему. — Не твоя. Эри просто защищала того, кто был ей дороже жизни. Это выше сознания. Это инстинкт. На ее месте так поступила бы любая мама. Так устроены женщины.
— А ты? — выдохнул в мои губы Райдэк. — Ты как устроена?
— Глупый… — я улыбнулась, запустила пальцы в его темные волосы, вытряхивая из них лепестки сантарии. — Я каждый день рискую жизнью ради совершенно чужих и незнакомых мне людей, а за тех, кого люблю — мне ее и отдать не жалко.
— Что ты сказала? — сглотнув, просипел Торн.
— Что готова пожертвовать жизнью ради любимых людей…
— Я не позволю, — в глазах командора расширились зрачки, голос просел до сдавленного хрипа, и меня стали целовать с каким-то убийственным отчаянием, выворачивающим наизнанку душу.
Ноги меня перестали держать спустя минуту. Я обвисла в таких божественно нежных и сильных руках мужчины, плохо соображая, что делаю. Заметила, что когда Райдэк начинает меня целовать, логика и здравый смысл имеют тенденцию напрочь отключаться. Связь это или чистая физиология — совершенно не важно. И в том, и в другом случае чувство совершенно потрясающее, а когда тебя еще и несут…
— А мы куда? — вынырнув из хмельного тумана в момент усаживания меня в кресло скайхайла, глупо поинтересовалась я.
— Домой, — быстро подняв в воздух аппарат, Райдэк вернул меня к себе на руки, продолжив "штурм" моей уже пылающей от его поцелуев шеи.
Руки командора пробрались под футболку, горячие пальцы ласково заскользили по позвоночнику, заставляя прогибаться в спине навстречу настойчивым губам мужчины.
— Зачем? — не понимая, почему должна ждать так долго, я заерзала по возбужденному паху Торна, провоцируя и подначивая его.
— Затем… — Райдэк наклонился, обхватив губами вместе с тканью футболки мой сосок, — что мы сильно отклонились от курса, — дышал он тяжело и часто, и слова вылетали из его горла со свистом, — и если через несколько минут не вернемся домой, за мной прилетит охрана.
Я тихо выругалась, впиваясь пальцами в широкие плечи мужчины. Внизу живота болезненно пульсировало неудовлетворенное желание, растущее с каждой новой лаской и прикосновением Торна.
— Эта штуковина может летать быстрее? Мы ползем как черепахи.
Торн гортанно рассмеялся и, удерживая меня взглядом, стал барабанить пальцами по доске управления. Капсула рванула вперед с сумасшедшей скоростью, а я, по инерции завалившись на Райдэка, попала в плен его ищущих и настойчивых губ, целующих меня теперь везде, куда только могли дотянуться.
Когда мы приземлились на посадочном квадрате возле особняка Торна, наше возбуждение достигло своего апогея. Пока дошли до дома, мы останавливались через каждый метр, целуясь как сумасшедшие, а едва ввалились в холл, Райдэк подхватил меня под ягодицы, прижимая спиной к стене. Откуда-то сбоку раздалось вежливое покашливание, и мы с Торном замерли, сначала растерянно уставившись друг на друга, а потом одновременно повернули головы в сторону звука.
Если на Проктэрре и существовали "обломщики", то отец Райдэка, наверное, занимал среди них первое место. Лаконично-вежливо улыбаясь, тан орис стоял в центре огромного зала, наблюдая за тем, как его сын, запихнув меня к себе за спину, смущенно прикрывает ладонями внушительный бугор на причинном месте.