Цыпочка (СИ)
— Милая моя, что-то я не заметила, как ты выходила. Уже очень поздно…
Маркус остановился, тупо пялясь на портрет и отчаянно соображая, что сказать. Полная Дама, похоже, поняла замешательство “девушки” по-своему. Она сочувствующе протянула:
— Похоже, ты заучилась, деточка.
“Имя! Имя какое?! Сука в розовом, заканчивай причитать и лучше скажи, кто я, блять, сейчас!”
Внезапно проход открылся, но на пороге никого не оказалось. Маркус вытянул шею и неуверенно сделал шаг вперед, но тут послышался странный шорох, и перед ним в воздухе зависла голова Поттера.
— Ой, бля! — пискнул Маркус девчачьим голосом и отшатнулся.
— Гермиона?! — удивленно протянул Гарри, полностью снимая мантию. — Я думал, ты уже спать пошла…
“Ебать, я — Грейнджер!”
— Эм, — красноречиво ответил Маркус. Еще никогда он не был так близок к провалу.
Гарри выглядел раздосадованным и переминался с ноги на ногу, думая только о том, чтобы Гермиона не продолжила их предыдущий разговор сейчас — ему абсолютно не хотелось ни о чем думать, лишь побродить по коридорам школы. Столь неподходящее для Грейнджер восклицание он благополучно не заметил, списав все на выверты измученного самокопанием мозга.
— Ты заходишь? — с надеждой протянул он.
Маркус поспешно кивнул и протиснулся внутрь мимо Поттера, не веря в свое везение. Поразительно было, что Поттер, лучший друг этой заучки, его не раскрыл. Будь Маркус проницательнее, он бы, скорее всего, заметил, что Гарри был в смятении и думал лишь о том, как поскорее сбежать, но такому стечению обстоятельств порадовался бы в любом случае.
Прикинув в уме, что спальня для семикурсников должна по расположению находиться примерно там же, где и у них в подземельях, Маркус торопливо двинулся через гостиную.
Поблагодарив всех великих волшебников, которые явно благожелательно относились к однополой (в женском теле особенно актуально об этом рассуждать, не правда ли?) любви, Маркус облегченно вздохнул, когда ему удалось преодолеть комнату без эксцессов. Когда он прошел по коридору и очутился перед дверью в спальню мальчиков-семикурсников, сердце уже билось в грудную клетку, как ненормальное. Сглотнув в горле ком, Маркус-Гермиона протянул маленькую ручку и постучал.
*
Оливер поднял голову на раздавшийся стук.
“Кто это вдруг такой вежливый?” — обычно в комнату мальчишек залетали без стука и предупреждения. Отложив книгу в сторону, он неохотно встал с кровати и, подойдя к двери, рывком открыл ее.
Когда дверь резко распахнулась и на пороге возник Вуд собственной персоной, Маркус почувствовал, что колени предательски дрожат. Будь он сейчас собой, ничего такого с ним бы, конечно, не происходило. То, что он сейчас оказался девушкой, вышибало все самообладание, и Маркус мысленно усмехнулся — он словно поменялся с Оливером местами. Теперь он хоть и не до конца, но мог почувствовать, какого чувствовать себя слабым и беззащитным.
— Хм, Гермиона. А Рон уже спит, — подумав, Оливер добавил. — А Гарри ушел.
Только тут он обратил внимание, что с Грейнджер что-то не так, правда, что именно, пока ускользало.
— Что-то случилось? — встревоженно спросил он, делая шаг назад и пропуская ее в комнату, и отодвинул ногой неожиданным образом оказавшийся на пути учебник. То, что Гермиона никак не отреагировала на такое зверское обращение с ее любимыми книгами, еще больше убедило Оливера, что она чем-то сильно обеспокоена.
Маркус-Гермиона переступил порог и зашел в комнату.
“Вот это феерический срач!” — восхитился Маркус и еле сдержался, чтобы не обличить восхищение в трехэтажную матерно-словесную форму.
— Нет! Все в порядке! Ничего не случилось! Кайф просто! — Маркус отчаянно соображал, что вообще говорить, ведь в обличие Гермионы он себе “алиби” придумать еще не успел. Вдруг его взгляд упал на раскрытую книгу, так и лежавшую на подушке. — О, тебе тоже нравится Кенсон?! Он же офигенный игрок! Пожалуй, лучший в… — начал было он, но тут же захлопнул рот и с ужасом уставился на Оливера.
“Конспиратор, епта!”
Оливер же посмотрел на Грейнджер с долей неожиданно проснувшегося уважения.
“Хера себе!” — восхищенно подумал он, тут же в красках представив, как жадная до книг девушка наталкивается на квиддичный справочник и буквально проглатывает его за пару часов.
— То есть, я хотел…а сказать, что ты… Плохо обращаешься с книгами! Вон, все страницы загнуты, — нашелся, как исправить положение, Маркус.
Сказать, что Оливер выглядел ошарашенным — не сказать ничего. Прихуевшим, это да. Наверное, нечасто Гермиона Грейнджер заваливается поздним вечером в мужскую спальню и несет бред сумасшедшего.
— Я пришла забрать у тебя… книгу! — первое, что пришло в голову — пальцем в небо. — Помнишь, ты брал? — Маркус отчаянно надеялся, что такая ситуация хотя бы потенциально, но могла быть.
Оливер старательно боролся с желанием ущипнуть себя: он точно заснул, изучая очередной финт, и теперь ему это снится. Правда, еще никогда до этого ему не снилась Грейнджер. Такая странная Грейнджер.
“Сок, наверное, был испорчен”.
Оливер незаметно отвел руку назад, весьма ощутимо сжал пальцами кусочек кожи на пояснице — “Ох, святые трусы Годрика Гриффиндора, больно!” — и снова задумчиво уставился на покусанную кем-то бешеным Гермиону.
— Книга? — Оливер чуть не хлопнул себя раскрытой ладонью по лбу с криком “Эврика!”, и его взгляд тут же сменился на сочувствующий.
“Переучилась бедняга. Надо ей книгу отдать, вдруг полегчает?”
Оливер пробрался к своему сундуку и смахнул на пол гору одежды. Покосившись на девушку, он покраснел, якобы незаметно запихивая босой ногой под кровать неряшливый ком, только с трудом опознаваемый как свитер-джинсы-носки-галстук, и почти нырнул в сундук с головой.
“Книга, книга… О, вот она!”
Спеша предъявить искомое, Вуд треснулся макушкой о крышку и еле сдержал желание хорошенько выругаться. К Грейнджер он повернулся, натянуто улыбаясь, и протянул ей большой том “Яды и противоядия”, взятый в надежде в конце года все-таки удивить Снейпа своими познаниями, что вторично, но в первую очередь — исправить позорное “удовлетворительно”.
Ухватив за корешок протянутый том, Маркус чуть не упал от веса книги лицом вперед — еще бы, Гермиона Грейнджер не обладала физической силой Маркуса Флинта. Оценив название, он ухмыльнулся совсем не по-грейнджеровски и спросил:
— Как у тебя дела?
Маркус ожидал ответа, прикидывая в уме, сколько времени прошло с того момента, как он принял зелье и сколько ему еще осталось пребывать в чужом теле.
“Если Вуд будет ржать, а он будет, то я засуну ему в рот этот его отвратительно-красный гриффиндорский галстук и… — от этих мыслей стало жарко, и Гермиона отчаянно покраснела. — Мерлин, вот же впечатлительная девочка!”
— Как у меня дела? — Оливер моргнул. “Улыбка” у Грейнджер была жуткой и что-то едва уловимо напоминала.
— Эээ… Нормально, — ответил он несколько осторожно.
“Наверное, ее тоже стоит спросить”, — когда-то краем уха Оливер слышал — возможно, от самой Гермионы — что с сумасшедшими, а бедная девушка была близка к этому определению с этой своей фанатичной любовью к книгам, надо разговаривать осторожно и мягко.
— А как у тебя дела, Гермиона? — от сладости, с которой прозвучал его голос, Оливер сам чуть не скривился.
“И какого хера я не спал. Сейчас бы кто другой выкручивался…”
— Херово! — выпалил Маркус, думая, а не слишком ли мягко Оливер с “ней” разговаривает, и тут же спохватился, едва сдержавшись, чтобы не застонать в голос. — Ой, я хотел…а сказать, что все хорошо! Книгу вот вернул, так вообще заши… — “Блять!” — здорово!
По его ощущениям, до конца действия зелья оставалось совсем мало времени, поэтому Маркус решил поспешить выяснить то, что его очень интересовало. Только вот как? В голове очень кстати всплыл рассказ Элайн о том, как она когда-то пыталась соблазнить своего кузена. Соблазнить… Маркус-Гермиона неожиданно развратно улыбнулся (если этот хищный истинно флинтовский оскал можно было так назвать) и медленно подошел к Оливеру, положив тонкие пальчики ему на грудь.