Цыпочка (СИ)

— Мотивирует, Маркус? — упрямо продолжил Оливер. — Только думай быстрее. Мне уже самому летать хочется все меньше.
Маркус хмыкнул, притянул его за шею и поцеловал — чуть грубо и властно. Мягко столкнув Оливера с колен, он встал, поправил возбужденный член и достал из кармана палочку. Школьные метлы, которые он призвал из подсобки, были далеки от идеальных, но сейчас был важен скорее сам факт совместного полета, а не скорость и маневренность летательного средства. Перекинув ногу через древко, он оседлал метлу, Оливер сделал то же самое, и они одновременно поднялись в воздух.
Комментарий к Глава 11. Лучшая часть ссоры — это примирение
Клип к предыдущей главе от Lumafreak:
http://www.youtube.com/watch?v=ETWio6s-DCI
========== Глава 12. Сказка о Гриффиндорской шапке и Хмуром оборотне ==========
— Хмурый оборотень, а почему у тебя такие большие зубы?
— А по ебалу, Шапка?
— Хмурый оборотень, а почему у тебя такой пронзительный взгляд?
— Это чтобы ты пиздел меньше!
— Хмурый оборотень, а почему у тебя такой большой хуй?
— А это чтоб лучше ебать тебя, Шапка.
— Хмурый оборотень…
— Бля, Вуд, заебал! Такую ролевую игру испортил!
Метла была старой, потрепанной, странной марки, прутья торчали во все стороны, и хотя Оливер не планировал устраивать соревнований с Маркусом, ему все-таки не хватало скорости. Вылетев на поле, он облетел кольца и метнулся к зависшему в воздухе Флинту.
— Позер! — хмыкнул Маркус и усмехнулся. — Отлипни ты уже от этих колец. Давай лучше туда, — и он махнул рукой по направлению к Запретному лесу.
Они, со свистом рассекая воздух, полетели туда, где чернели верхушки деревьев. Однако совсем скоро пожалели об этом, потому что поднялись слишком высоко. Ветер безжалостно хлестал по щекам и пробирался за воротник, глаза слезились, а руки посинели от холода. К тому же старые метлы плохо слушались, тяжело маневрируя в воздушном потоке: то неистово тряслись, то зависали в воздухе. Маркус покосился на Оливера. Нос у того покраснел, а голова вжалась в плечи, да и сам он словно весь сжался — маленький, трясущийся цыпленок. Маркус усмехнулся своим ассоциациям и резко развернул метлу в воздухе. Правда, та заартачилась и накренилась, едва не сбросив его вниз из-за такого неожиданного маневра.
— Полетели обратно, — крикнул Маркус и пригнулся к древку, заставляя метлу лететь быстрее. Сейчас ветер дул не в лицо, а в спину, словно подгоняя, и совсем скоро они приземлились.
Когда Оливер слез с метлы, он тут же принялся приглаживать ладонью встрепанные волосы, при этом каким-то немыслимым образом растрепав их еще больше. А Маркус улыбался. Он вообще непривычно много улыбался за этот день. И даже если частично это и походило на насмешку над ним, Оливер был рад видеть его улыбку. Однако под его пристальным взглядом Маркус улыбаться перестал и вопрошающе поднял бровь. Вместо ответа Оливер сделал шаг вперед, медленно поднял руку и погладил его по щеке. Пробившаяся к вечеру щетина колола ладонь, но, несмотря на это, он потянулся вперед и прижался губами к губам Маркуса. Все мысли тут же испарились. Разлетелись. Исчезли. Словно их никогда и не было.
Маркус целовал его долго и горячо, с силой прижимая к себе и согревая в объятиях. Через пару минут он отстранился и, пристально глядя Оливеру в глаза, напомнил:
— Ты обещал рассказать кое-что.
— Это твой выбор, Маркус? А то знаю я вас, слизеринцев. Я сейчас все растреплю, а ты еще и автограф Кенсона потребуешь, — Оливер широко улыбнулся.
— А ты мне предлагал выбрать что-то одно? — наигранно удивился Маркус. — Я еще думал, чего это ты такой щедрый — целых два приза, а ты меня, оказывается, наебал! — он нахмурился, но тут же хмыкнул и сместил руки Оливеру на поясницу, прижимаясь к нему еще теснее. — Рассказывай уже давай. Во всех подробностях.
— Мне сон приснился, — начал Оливер. — Реалистичный такой, что пиздец. И даже там ты меня трахнул, — он усмехнулся, неожиданно осознав, что его почему-то эта роль ничуть не смущала. Ему было вполне комфортно и естественно в постыдной, казалось бы, роли. Оливер понимал, что Маркус не пытается его унизить этим. Не считая самого первого секса в квиддичной душевой, конечно. И Оливер был уверен, что уж кто-кто, а Флинт точно знает, что мысли в его растрепанной гриффиндорской голове вполне приземленные, мужские, пусть и поменявшиеся с “валить и трахать” на “пиздец, хочу, чтобы он меня трахнул”.
— Продолжай, — сказал Маркус, в то время как его руки снова попытались пробраться под одежду.
— Ты психом был, — Оливер выдохнул и прикрыл глаза, вспоминая, — а я твоим колдомедиком. Очень плохим колдомедиком. И очень озабоченным.
— Ты был в белом халате, как положено? — Оливер кивнул, и Маркус выдохнул сквозь сжатые зубы. — Охуеть. Хотел бы я это увидеть, — он спустил руки Оливеру на задницу. — А почему психом-то?
— А хрен его знает, — пожал плечами Оливер. — Может, Трелони спросить, что это означает? — и он рассмеялся, когда Маркус переменился в лице при этих его словах. — Тебе это очень шло. Не возмущайся, — он фыркнул. — Ты был очень опасным и сексуальным психом, — действия Маркуса отвлекали, не давая сконцентрироваться. Но, с другой стороны, рассказывать, находясь в таком положении, было определенно интересней. — Безумный взгляд, больничная обстановка. Все прилагается.
Маркус рыкнул и запустил ладони под пояс брюк Оливера, возвращая их обратно на задницу, но теперь уже касаясь голой кожи. Он снова наклонился к его шее и провел языком от ее основания к уху.
— Хочешь, расскажу, о чем я сейчас думаю? — спросил он возбужденным шепотом. Оливер чуть прогнулся в пояснице и согласно мурлыкнул. — Хочу вылизать тебя всего, а потом выебать так, чтобы ты неделю сидеть не смог. Блять, у меня уже яйца болят от того, как сильно я тебя хочу.
— Ох, Мерлин, Моргана и все их озабоченные потомки, — выдохнул Оливер. От слов Флинта возбуждение стало почти нестерпимым. К тому же, Оливер всегда отличался богатым воображением, а потому сразу красочно представил себе, как Маркус его вылизывает. Щеки вспыхнули ярким румянцем.
Маркус огляделся по сторонам, явно что-то обдумывая, вытащил руки из штанов Оливера и, схватив его за руку, потянул за собой. Казалось, еще секунда — и его действительно разорвет от желания. Он затащил Оливера под ближайшую трибуну. Тут было пыльно и пахло сыростью, но сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. Маркус прижал Оливера спиной к опорной балке и дернул молнию его куртки, стянул ее с плеч, тут же впиваясь в его губы яростным нетерпеливым поцелуем. Оливер, помогая ему, полностью скинул куртку и отбросил ее в сторону. Руки Маркуса двигались совершенно хаотично: нетерпеливо мяли его одежду, забирались под рубашку, дергали ремень брюк. Он ухватил Оливера за руку и притянул ее к своему паху. Тот послушно сжал его член сквозь толстую ткань джинсов, а Маркус нетерпеливо толкнулся в его ладонь.
— Кажется, я уже говорил, что всегда мечтал здесь трахнуться?
— Я определенно припоминаю что-то такое, — выдохнул Оливер и уткнулся лбом в плечо Маркуса. — И я не могу этого дождаться, — слова вырывались вместе с дыханием, а руки начали чуть подрагивать от предвкушения. Маркус втянул его в жадный поцелуй, заставив поднять голову, а затем вжался, продолжая исследовать его тело под рубашкой. Оливер в свою очередь попытался расстегнуть его джинсы. На ремень он потратил больше времени, чем хотелось бы, но когда ладонь Оливера проникла в расстегнутую ширинку и под резинку трусов и он наконец обхватил член Маркуса, тот издал такой потрясающий стон, что это с лихвой компенсировало его старания.
Маркус толкнулся в его руку, тяжело дыша и кусая губы. Ладонь — шершавая и горячая — обжигала, заводила все сильнее, но двигалась слишком медленно, словно дразнила. Он определенно хотел сильнее, быстрее, жестче, а еще в голове крутились навязчивые образы недавних фантазий.
— Блять, — простонал Маркус хрипло и попросил: — Отсоси мне.