Цыпочка (СИ)

Оливер и сам уже злился, хотя и пытался не показывать свое раздражение. Флинт уперся и не желал даже задумываться о том, к чему ведет его бездействие. И дело было даже не в имени, хотя и это, на взгляд Оливера, было уже достаточной причиной, чтобы хотя бы попытаться. Маркус, кажется, смирился с таким положением дел, и это было на него непохоже. Оливер судорожно подыскивал слова, чтобы как-то помочь или хотя бы успокоить, но последние слова Флинта разбили все его благие намерения вдребезги.
— Да, блять! У меня все хорошо. Извини, если тебя это расстраивает, — все-таки не выдержав, зло ответил он.
Маркус, как никогда остро, ощутил разделяющую их пропасть. Он не задумывался раньше о долговременности их с Оливером отношений, о вероятном будущем, потому что давно уже привык жить здесь и сейчас, зная, что дальше его все равно ничего хорошего не ждет. Но рядом с Оливером хотелось жить. Жить по-настоящему. Расти, развиваться, строить планы, ставить цели, мечтать, действовать, доказывать, что ты чего-то стоишь. Но сможет ли он? Нужен ли он такой неблагополучный Оливеру? Не сейчас, а потом. Завтра, послезавтра, через год.
Что он может дать этому человеку? Умному, амбициозному, успешному. Который тоже прошел войну, но у него есть дом и семья. Маркус уже не чувствовал зависти, как раньше, он просто резко ощущал свою неполноценность.
Нужно было что-то сказать, но горло словно сдавило стальным обручем.
— Я не это имел в виду. Тебе не понять, — все-таки выдавил он безэмоционально и, резко поднявшись, стал хаотично собирать с пола свои вещи.
— Что именно мне не понять? — переспросил Оливер, мгновенно успокоившись, но Маркус не ответил. Он продолжал собираться.
— Марк, — позвал он его и вновь не получил ответа. — Маркус, — повторил Оливер громче, но и сейчас тот предпочел сделать вид, что не услышал.
Оливер соскочил с кровати и ухватился за толстовку Флинта, мешая тому ее надеть.
— Да погоди ты! — Маркус же выдернул ткань у него из рук и быстро натянул на себя. Подошел к клетке, поднял свою куртку, встряхнул ее и тут же надел. За все это время он не произнес ни слова. Оливер встал посреди комнаты — голый, замерзший и злой, — скрестил руки на груди и задрал подбородок. Маркус обошел его и направился к выходу. Тогда Оливер скривился и почти крикнул:
— Ну и вали к черту, Флинт! Не знал, что ты такой трус.
Маркус оказался рядом так быстро, что Оливер даже не успел понять, что именно он ляпнул. Пощечина — неожиданная, резкая, сильная — обожгла щеку. Оливер тут же прижал ладонь к пылающей коже. Было обидно и унизительно не то, что Маркус ударил его, а то, что сделал это именно так — дал пощечину, как бабе.
— Лучше бы ты мне кулаком в нос врезал, — сказал он ровно. — Словно за сучку меня свою держишь.
Маркус продолжал стоять перед ним. Он мотнул головой и прохрипел:
— Ты сам напросился. Я не хотел тебя бить. Извини.
Оливер отрицательно покачал головой, продолжая смотреть на Маркуса:
— Если ты меня трахаешь, это не значит, что ты имеешь право решать за меня. Это вообще ничего, кроме самого траха, не значит. К тому же, — Оливер резко отвернулся и вернулся на кровать — стоять на холодном полу было холодно, — ты уходишь не потому, что я вдруг чего-то там не понимаю, а потому что сбежать хочешь.
— Я не хочу, — глухо сказал Маркус. — Но лучше сейчас, чем потом, когда… — он резко замолчал, чтобы через секунду рыкнуть: — Блять, Вуд! Нахуй я тебе сдался вообще?! По учебе меня подтянуть пытаешься, к Дамблдору отправляешь… Чего ты со мной, таким придурком, носишься?! Тебе-то какой кайф от этого?
— Вы, слизеринцы, всегда ищете в действиях других либо выгоду, либо подставу, да? И вообще, я тебе уже говорил, зачем мне это нужно. И повторять не собираюсь, — спокойно ответил Оливер. Он хотел остановить Флинта, не дать ему уйти, но уже не надеялся на то, что сможет это сделать. Да и доказывать что-то желания уже не было.
“Я тебя люблю”, — пронеслись в голове Маркуса слова, сказанные Оливером ранее. Настоящие и искренние. Маркуса терзали сомненья, он не особо верил, что им обоим это нужно, но он был готов попытаться сделать все, что в его силах, чтобы стать достойным находиться рядом с Оливером. До тех пор, пока тот сам не оттолкнет его. Потому что сам уйти он оказался не в силах.
Громко выругавшись, Маркус начал быстро раздеваться, бросая вещи на пол. Он вернулся к кровати и молча сел с другой стороны, а потом, протянув руку и обхватив Оливера за плечи, резко притянул его к себе.
Оливер выдохнул, выпуская задержанный до того в легких воздух. Его так и подмывало что-то ляпнуть, но он сдержался. Ругаться дальше не было ни сил, ни желания. К тому же Оливер никогда не был любителем “семейных” разборок. Так и не сказав ни слова, он развернулся и обнял Маркуса в ответ. Тот сразу расслабился, и Оливер еле заметно улыбнулся.
— Давай спать? — предложил он.
Маркус лег, увлекая его за собой. Он накрыл их обоих одеялом, крепко прижал его к себе и закрыл глаза.
— Ночи, цыпленок.
Комментарий к Глава 13. Маленький, гнилой апельсинчик мой
Бонус:
http://www.pichome.ru/RW
========== Глава 14. Жарьте цыпу, жарьте, сударь, или Одно неидеальное свидание ==========
Оливер, как ему самому показалось, проснулся довольно рано. Во всяком случае, будильные чары еще не звенели, и Маркус спал, крепко сжимая его в своих объятиях. Оливер боялся даже пошевелиться, чтобы не разбудить его, и просто разглядывал его расслабленное сейчас лицо. Он мог бы лежать так долго, но вдруг в “клетке”, все еще накрытой курткой, раздалось шебуршание: Минни проснулась и заверещала, требуя внимания. Маркус тут же беспокойно нахмурился, очевидно, просыпаясь.
— Блять, цыпленок, чего ты пищишь-то? Дай поспать, — сонно пробурчал он, недовольно заерзав на кровати.
Свинья уже истерически визжала и, казалось, в прямом смысле слова кидалась на прутья, стараясь перевернуть свое жилище.
— Неужели мой голос так похож на этот чудовищный писк? — чуть обиженно протянул Оливер. — Это Минни бесится! — он кивком головы указал в сторону клетки, не отводя глаз от Маркуса, стараясь запомнить во всех подробностях его неспешное пробуждение.
Маркус застонал в подушку и приоткрыл один глаз.
— Так это бестолочь мохнатая орет? Твою же мать, — он широко зевнул и потер глаза.
— Ты такой милый с утра, — вдруг сказал Оливер с явной иронией и затаенной нежностью.
— Милый? — Маркус замер, сонно моргая. — Сейчас как оттрахаю с особой жестокостью, чтобы всякую чепуху не молол. Только вот встану, — он потянулся и дернул Оливера на себя, чтобы поцеловать, а потом потерся щетиной об его подбородок.
Оливер притворно-недовольно забурчал, пытаясь вывернуться из объятий, но вскоре устроился поудобнее, отвечая на поцелуй. Но свинья снова отчаянно заверещала, и клетка опасно затряслась. Куртка сползла, открывая миру разъяренную пеструю бестию.
— Блять! Да чего тебе нужно, чудовище?! — Маркус приподнялся на локтях и смерил Минни фирменным суровым взглядом из серии “грозный капитан Маркус Флинт сейчас будет иметь ментально всех и вся за отвратительную игру”. Однако свинью это, похоже, не особо впечатлило. Она воинственно заверещала в ответ, рождая у Маркуса желание пнуть ее хорошенько под мохнатый зад.
— Марк, я смотрю, ты нашел себе достойного соперника, — Оливер заржал, а Маркус смерил его таким же взглядом, каким только что гипнотизировал Минни, однако и Вуд на это только хмыкнул. — Извини, но меня уже тоже не впечатляет, — соврал он и тут же оказался прижат к кровати сильным телом.
— Не впечатляет, значит? — опасно начал Флинт.
— Шучу-шучу, я просто трепещу от страха, — лукаво прищурившись, снова поддел его Оливер и довольно застонал, когда тот впился в его губы грубым и жадным поцелуем.
Однако Минни затарахтела клеткой с новой силой, в очередной раз пытаясь привлечь их внимание. Складывалось впечатление, что «экс-апельсин» обладал зачатками разума.