Ничего личного! (СИ)

Я сказал:
– Вика, а ведь ты была права. – Она подняла на меня глаза, и я пояснил: – Похоже, что эти дела действительно связаны. Во всяком случае, к обоим случаям имеет отношение наш Юрка.
Она опустила глаза:
– Саша, ты же не думаешь…
– Конечно, не думаю. И другим не позволю.
Игорь запечалился:
– Не иначе в мой огород камешки. Одна нездоровая критика вместо помощи и сочувствия. – Он допил кофе одним глотком, встал: – Вика, ты обещала меня с подружками познакомить.
Вика поднялась, и они вышли из кабинета.
Тимур грустно констатировал:
– Нашего Юру кто-то по-крупному подставляет. Кто же это может быть?
Хотелось курить, и мы, оставив Веронику раскладывать пасьянс на Викином компьютере, перешли в кабинет Тимура.
Он распахнул окно, и мы уселись на подоконник.
– Обрати внимание, какие у нас в офисе широкие подоконники. Упасть нечаянно здесь просто невозможно. И тем не менее с немолодой уже женщиной это произошло. – Тимур кивнул. – Надо узнать у Игоря, что говорят врачи. Может, она была пьяная? Вид у нее не так, чтобы очень.
Он отрицательно помотал головой.
– Нет, она совсем не пила. Месяца два назад она как-то вечером ко мне приходила, просила оформить ссуду на предприятии. Рассказывала, что раньше пила сильно, даже семью свою потеряла, а теперь уже третий год в завязках, и с дочерью помирилась. Ссуда ей была нужна для внучки, на учебу. Ну, я разрешил.
– И что, учится внучка?
– А я знаю? – резонно возразил он. – Я эту внучку и в глаза не видел. И бабу Дусю, впрочем, после этого не встречал.
– Ну да, она каждый вечер у нас убирает, не мог ты ее не видеть.
Тимур вздохнул:
– Знаешь, я не очень обращаю внимание на персонал. Тут каждый день с утра круговерть, и домой идти неохота, потому что знаешь, что завтра с утра опять все закрутится. Так что к вечеру я и себя в зеркале не увижу, не то, что уборщицу.
Я помолчал и спросил его:
– А ты где был в пятницу после работы?
Он с подозрением посмотрел на меня, потом наморщил лоб и сказал:
– Мы с Викой поужинали вместе в «Алании», потом я поехал на встречу с заказчиком и его женой. Провозился с ними допоздна, и поехал в Петровское. Туда я приехал вообще поздно, Вика и Вероника гуляли с Джедаем, и я прогулялся за ними к реке. Потом мы вместе вернулись.
– А Вика когда приехала домой?
– Вика купила какие-то пирожные, по просьбе Вероники, потом поехала в Петровское. Да, кстати, по дороге у нее спустило колесо. Она остановила какую-то машину, попросила помочь ей, но у парня не оказалось нужного ключа. Он проехал на автозаправку, где работает, взял у ребят инструмент и подъехал к ней. В общем, Вика говорила, что почти час простояла на дороге.
Он спокойно посмотрел на меня и сказал:
– Мне не хотелось бы, чтобы даже имя Вики упоминалось в связи с этой историей.
– Я это только к тому, что ни у кого из нас на время убийства нет путного алиби. Я, например, вернулся домой, посмотрел телевизор, и благополучно уснул. А в субботу с утра был на работе. – Я почесал нос и спросил: – А чего это вы с Викой на разных машинах поехали?
– Я в воскресенье собирался после бани ночевать в московской квартире, а Вика должна была приехать с Вероникой из Петровского. Я удовлетворил твое любопытство?
– Да не злись ты, Тимур. Это я для себя все пытаюсь разложить.
Дверь кабинета приоткрылась, и на пороге появился Юзик. В руках у него была какая-то брошюра. Он весело спросил:
– Ребята, вы когда-нибудь читали инструкцию к стиральной машинке? Это какая-то шифровка для посвященных.
Мы с Тимуром переглянулись.
– Юра, ты не можешь нам, своим близким друзьям, рассказать, что с тобой и вокруг тебя творится?
Он посмотрел на нас и перестал улыбаться.
– А что именно вас интересует? Нет, если хотите подробно, то могу поделиться. Меня бросила жена, застав с любовницей. При этом она ушла к моему лучшему, пардон, к одному из лучших друзей. Моя любовница забеременела, потом ее убили. Мать в больнице, и я не знаю, что с ней будет. Да, я забыл: коллекция моего отца, дело всей его жизни, исчезла без следа. А в остальном – все хорошо.
 
Тимур поднялся:
– Надавать бы тебе по шее за такие слова. Юра, в остальном у тебя тоже не очень хорошо. – Он покрутил шеей в воротничке рубашки. – Зачем ты искал в обед нашу уборщицу?
От неожиданности он улыбнулся, но, увидев, что мы действительно ждем от него ответа, разозлился:
– Зачем ищут уборщиц? У меня в кабинете какой-то кретин рассыпал сахар на ковер, причем, кажется, полную сахарницу.
Я спросил:
– И ты сам надумал убрать его?
– Конечно, нет. Если ты помнишь, моя любовница, о которой я вам рассказывал, была по совместительству моей секретаршей, или наоборот. Поскольку ее убили только вчера, ну, узнал я об этом вчера, я еще не успел обзавестись новыми секретаршей и любовницей. Поэтому я сам пошел искать эту, как ее, бабу Дусю. Но ее нигде не было.
– А куда ты сбежал потом?
– А я не сбегал. Мне позвонили со стоянки, что опять сигнализация сработала, и я спустился вниз. Оказалось, кто-то подшутил надо мной, там все было тихо. А потом вспомнил, что у меня с утра заблокирована трубка, кончились деньги на телефоне, и пошел купить карточку, секретаря-то у меня нет! – Он злорадно ухмыльнулся, и спросил: – А что, баба Дуся жалуется на нещадную эксплуатацию и просит прибавить за работу в обеденный перерыв?
Я достал сигареты и кивнул ему:
– Сядь. – Он послушно сел, и, пока я говорил, его лицо бледнело, на нем все ярче выступали веснушки. – Ее сегодня сбросили из окна шестого этажа. Она упала на козырек и разбилась насмерть. Когда ты выходил к своему шутнику на стоянку, охрана как раз вызывала милицию. Так что твой уход выглядит подозрительно похожим на бегство.
– Слушайте, я ее и в лицо толком не помню, чего бы мне выбрасывать ее из окна?
В этот момент в комнату вошли Вика и Игорь. Они слышали последние слова Юрки. Ему пришлось еще раз рассказать свою историю.
Игорь выслушал ее внимательно. Потом задумался о чем-то и спросил Юрку:
– Ты не можешь рассказать, что здесь, в офисе, происходило в пятницу, ну, скажем, во второй половине дня?
– Ничего не происходило. Если ты имеешь в виду то, что тебе насплетничали, что мы с Ольгой ссорились, так я этого и раньше не скрывал.
Игорь терпеливо спросил:
– Нет, про вашу ссору мне не интересно. Что было до этого?
Юрка честно попытался вспомнить. Я напомнил, что он заходил ко мне, но Юрка сразу сказал, что это было после, потому что я еще обозвал его унылым, или что-то вроде того.
– А, мне звонил нотариус Миркин. Это старый друг моего отца.
– Могу я узнать, о чем был разговор?
Юрка неожиданно задумался.
– Я не знаю, стоит ли об этом говорить, ведь это была совершенно конфиденциальная беседа. Кроме прочего, мне не хотелось бы подводить Семена Израилевича.
Игорь напористо и твердо сказал:
– Не хочется, но придется. Итак, о чем была беседа?
Юрка сдался.
– Мы говорили о завещании моей матери. Миркин решил поступиться своей репутацией, так как считал, что моя мать не имеет права поступать подобным образом с коллекцией отца. Он рассказал, что по завещанию права на коллекцию перейдут к Виктории с тем, что она должна передать их в руки моих детей, нет, в руки внуков моего отца, по достижении ими совершеннолетия и при условии, что она сочтет их достойными такого дара.
Игорь и Тимур переглянулись.
Вика поднесла к щекам тонкие пальчики.
– Вика, ты знала об этом завещании?
– Нет, но оно меня не удивляет. Юра всегда отличался полным равнодушием к собирательству отца. Агнесса Прокофьевна считала, видимо, что я лучше справлюсь с задачей сохранения коллекции и найду для нее достойного хранителя в будущем. Если ее воля не изменится, я так и поступлю.
Тимур, видимо, крайне недовольный тем, что опять всплывает имя Вики в этом паршивом деле, где есть уже два трупа и одна пропавшая коллекция, сердито спросил Игоря: