Песнь лихорадки (ЛП)
Плюс мир был спасен. Невозможно было не бурлить энтузиазмом. Мы так приблизились к тому, чтобы потерять его. Но не потеряли. Мы получили отчеты из каждой страны, зараженной разрушительными сферами. Черные дыры исчезли, и наша планета исцелилась.
Синсар Дабх уничтожена. В этот раз навсегда. Все Невидимые прекратили существование. Мак сказала, что ощущает абсолютную пустоту на месте, где когда-то существовал Темный Двор. Видимые жили и здравствовали, и она говорила, что они уже требовали ее немедленного появления при дворе. Мне интересно было узнать, как это пройдет. Мак теперь навсегда осталась королевой Фейри. Странно.
Мы послали весточки в каждый из новых миров и вскоре ребята начнут возвращаться на Землю, хотя я предполагала, что некоторые рискованные типы выберут остаться и колонизировать. Где-то там лежала огромная великая вселенная, и все изменилось.
Насколько Танцор мог сказать, песня не исцелила его сердце. Он сказал, что чувствует себя по-прежнему, и если он был разочарован, то в истинной манере Танцора этого не показал. Я пала духом, но отказывалась зацикливаться. Дела не стали лучше — но они и не ухудшились. И с каждым днем я находила новые способы справляться с нашей ситуацией. Он имел проблемы уже одиннадцать лет. Я легко могла получить еще одиннадцать лет, и кто знает, что принесет завтрашний день, или какое чудодейственное лекарство может предложить Шазам? Или может быть Мак с ее Фейри-силой или сам Танцор с его огромным мозгом что-нибудь придумают со временем. Возможности безграничны.
Очевидно, песнь не посчитала, что Кристиан или Шон О'Баннион сотворены несовершенной песнью, как я подозревала.
Кристиан все еще был принцем Невидимых.
— Я не понимаю, черт подери, — сказал он мне в третий раз, опрокидывая в себя глоток скотча. — Я Невидимый. Это должно было или убить меня, или вычистить из меня Невидимого, оставив меня нормальным человеком, — раздраженно сказал он. Может, песнь его и не изменила, но что-то в нем стало иным. Возможно, ему просто было более комфортно с тем, кто он есть.
Танцор сказал:
— Песнь уничтожила только то, что создано несовершенной песнью. Ты не был создан ей. Ты был рожден человеком.
— Мои гребаные крылья созданы несовершенной песнью.
— Нет, это не так, — сказал Танцор. — Ты человек, получивший части Фейри, но твоя сущность — человеческая. Я серьезно сомневаюсь, что песнь допускает ошибки. Она не посчитала тебя несовершенным. Мать твою, ты умереть хотел?
— Нет. Я просто хотел быть снова собой.
— Думаю, смысл в том, что ты уже тот, кто ты есть. Ты слышал музыку. Она вонзила в тебя стрелы. И оставила тебя в покое. Значит, то, чем ты стал, не так уж плохо. Возможно, тебе стоит попытаться…
— Не говори мне нахрен, что мне стоит нахрен попытаться принять то, чем я стал. Этот ублюдок Круус достаточно часто повторял это.
— Этот ублюдок Круус, — сказала Мак, проходя мимо с выпивкой в руке, — спас наш и нашу планету, а не должен был. Нет черного и белого, Кристиан. На твоем месте я бы начала играть со своей силой, выясняя, на что она способна. По крайней мере, ты не королева Фейри. Если кто-то и должен психовать из-за положения, в котором застрял, так это я. А я не психую. Так что выше нос, ковбой. Я королева Фейри, ты Смерть, жизнь продолжается.
Затем она отошла, чтобы присоединиться к Бэрронсу и Риодану, которые играли в покер с Лейнами и инспектором Джейном.
— Да, ну не она же не может заниматься сексом, — мрачно пробормотал Кристиан. — Они, черт подери, постоянно занимаются сексом.
— Говорю же, я буду абсолютно счастлива помочь тебе с этим, — сказала Энио, присаживаясь на спинку дивана рядом с ним.
Кристиан вскочил и отошел прочь.
Я посмотрела на Энио, выгнув бровь, а она пожала плечами.
— Война окончена. Мне нужен вызов, — затем она тоже поднялась с дивана, следуя за ним.
Потом мы с Танцором танцевали медленный танец, пока все вокруг не обращали на нас внимания, как будто во всем мире мы были вдвоем. Затем музыка сделалась быстрой и веселой, появились некоторые ши-видящие, которые не покинули мир, и мы наполнили книжный магазин танцами и смехом, а когда зазвучала Tubthumping, присоединились даже Мак с Бэрронсом.
Часами позже Танцор наконец сказал:
— Хочешь уйти отсюда, Мега? — глаза его казались усталыми, но как всегда яркими, цвета тропической лазури.
Еще бы. Я хотела, чтобы эта ночь длилась вечно. Но я также хотела, чтобы она закончилась.
— Да. Завтра мы займемся…
— Спасением Шазама, — воскликнул Танцор с сияющим взглядом. — Гребаный ад, мне не терпится с ним познакомиться!
Я поцеловала его. И снова поцеловала его. Затем я прижала его к книжному шкафу, сделалась его второй кожей, и мы потерялись в долгом мечтательном поцелуе, который сказал мне, как именно продолжится эта ночь.
Я поискала Риодана, чтобы попрощаться перед уходом, но его нигде не было видно.
— Возьми меня в режим стоп-кадра, Дэни, — нетерпеливо сказал Танцор, и я не могла отказать. Мы были на вершине мира, молодые, и наши сердца бились идеально слаженно. Он любил бывать в потоке, говорил, что это помогает очистить мозг для новых идей.
Когда я забросила нас в другое измерение, и вокруг нас развернулся звездный туннель, он поцеловал меня, что абсолютно разрушило мою концентрацию, и мы споткнулись, пролетев по улице и хохоча. Затем он развернул меня к кирпичной стене, и мои джинсы спустились, и его тоже, мой меч отлетел в сторону, а он целовал в шею, входя в меня сзади, и я знала, что завтра выцарапаю Д&Т на стене в этом самом месте, и я рассмеялась, подумав, что если сделаю так везде, где мы занимались сексом, то скоро весь город окажется расписан буквами Д&Т.
— Я люблю тебя, Дэни Мега О'Мэлли, — сказал Танцор мне на ухо, двигаясь во мне. — Больше всего мира. Глубже синевы неба. Истиннее широты вселенной. Я люблю тебя бесконечнее числа Пи.
Бурный восторг заполнил мое сердце, и я выдохнула:
— Я люблю тебя так же, Танцор.
Затем единственными звуками, разносившимися по улице, стали те, которые издают мужчина и женщина, когда они живут на полную катушку, каждым цветом радуги.
***
Я проснулась чуть позже полудня следующим днем от солнца, падавшего на нашу постель, и свернулась на боку, гадая, имеет ли Королева Мак какое-нибудь отношение к знойному жару, проникавшему в раскрытое окно.
Надеюсь, она понимала, что не может насовсем превратить Дублин в южную Джорджию, не испоганив основательно наш дождливый зеленый остров. Но я с радостью приму несколько дней такой погоды, зная, как она нравится Танцору. Он нуждался в долгих ленивых часах на солнце, чтобы восстановить силы после гонки последних дней.
— День настал, Шазам, — прошептала я, сияя изнутри. Тот самый. Тот, которого я ждала вечно. Сегодня Риодан и Бэрронс начнут устанавливать Зеркала, чтобы спасти моего горячо любимого друга. И жизнь будет идеальна. Я, Шазам и Танцор. О чем еще я могла просить? Мое сердце столь преисполнилось счастьем, что, казалось, могло взорваться.
Прошлой ночью мы трижды занимались сексом. Я отказалась от четвертого раза, притворяясь, что устала (как будто такое вообще могло случиться), болезненно осознавая, насколько он вымотался.
— У нас есть все время мира, — сказала я, надеясь, что это правда. Сдерживать себя и не торопиться — вот ключ к долгой жизни с ним.
К тому, чтобы ложиться спать рядом с ним каждый вечер. Просыпаться с ним каждое утро, чувствуя тепло его тела рядом…
Я застыла.
Так неподвижно, что могла быть высечена из камня.
Опасливо я приоткрыла все свои чувства на полную мощность.
Я сплю на боку, подсунув одну руку под подушку, спиной прижимаясь к нему. Танцор спит на спине, обычно запрокинув руки за голову. Так ему проще дышать.
Он был позади меня, его рука касалась моего бедра.
Его холодная рука.