От ненависти до любви 2. На пути в вечность (СИ)
«За Иваном Львовичем следят. Лев Петрович ждет, когда он совершит ошибку, чтоб нарушить договор. Он ведет себя крайне примерно, и просил передать, что скучает. И что постарается вырваться раньше положенного срока, потому что не верит в добросовестное выполнение отцом их договора. Он уже пытался подставить Ивана Львовича. Ты тоже должна быть предельно аккуратной и не подставляться под удар. Еще просил заверить, что он все решит, и что все будет хорошо»
Это «все хорошо» вездесущее меня уже доконало, и я со злостью измяла записку.
Утром я проснулась в сладостном предвкушении больших перемен, пусть и кратковременных. Поезд после обеда. Чемоданы собраны, паспорта и билеты лежат на видном месте, мама носится по дому, перекрывая воду, газ, отключая все электроприборы и дергая меня по поводу и без.
И вот я уже в поезде качаюсь на верхней полке, отсчитывая столбики с табличкой километра. Все дальше от дома. Уже больше двенадцати часов в дороге, еще столько же. Странное сообщение с незнакомого номера отвлекает меня от созерцания проплывающих незнакомых пейзажей за окном.
«Завтра»
Неужели…?
**
Завтра. Я увижу ее завтра! Почти два месяца не видел ее, не прикасался, даже почти не слышал. Не ругался. И не обнимал. Задушу ее в объятиях, как только увижу!
Я нетерпеливо ходил по квартире с видом на сквер, припорошенный снегом. Рейс только утром. Мне нельзя вести себя так странно.
Брось, в темной квартире тебя никто не видит. А они наблюдают, я знаю. Все время. У шефа точно будут большие неприятности, если я раскроюсь. Интересно, ему удалось передать мои слова Диане?
Все эти два месяца отец шпионил за мной, все ждал, когда я нарушу обещание и начну заверять Ди в своих светлых чувствах. Нельзя допустить ошибку теперь.
Договор состоял вот в чем. Я должен уехать и притвориться холодным, чтоб Диана подумала, что я ее разлюбил. Тогда, уверен отец, она покажет свое истинное лицо охотницы на богатого мужа. Или и вовсе найдет себе другого жениха, раз этот слился.
- Переключится, к примеру, на твоих друзей. На Игоря, она ведь вон как на него поглядывает, - вспомнил я последний разговор с отцом. Мы были у него в кабинете накануне моего Дня Рождения. Он тогда выложил передо мной фото Дианы в спортзале, которая откровенно пускала слюни на Гнездова! Тогда я сильно вспылил, хотя и понял, что фото старые. Как же бесит это ее особое отношение к нему!
Признаться честно, мне и самому стало любопытно, как она себя поведет. Станет ругаться или будет гордо молчать? И то, и другое характерно для нее. Правильным оказался последний вариант, и это меня огорчило. По ее сообщениям было понятно, что она обижается, что ничего не понимает. Но Дмитрин регулярно скидывал мне ее фото. Грустная смотрит в экран телефона, который я ей передал. По которому мы могли бы говорить и связываться чаще, но, черт, отец посеял это зерно любопытства! И я ждал ее действий. Станет ли она сражаться за наши чувства? Шеф говорил, что она уже дважды встречалась с моим отцом. Деталей встречи он не знал, но отец бушевал. А это значит, что она не ведется на его игру. Моя девочка.
Последние несколько дней в сообщениях угадывалось раздражение и усталость. Неужели так быстро она остыла? Ей надоели эти отношения? Что ж, Иван, ты сам виноват. Кто угодно бы остыл после твоих идиотских сообщений с мутными намеками. Нет, я встречусь с ней, и она оттает! Все будет хорошо.
Но все же обидно. Какая-то она равнодушная. Она точно должна была слышать однажды по телефону подосланную отцом девку. Но ничего! Не то что скандала никакого, а даже и одного маленького вопросика не задала! Ей вообще все равно, чем я тут занимаюсь? Проклятие, как же злит. Что происходит в ее голове?! Когда не вижу ее лица, я ничего не могу понять. Что вообще можно понять по сообщениям? Она ведь говорит одно, а имеет виду совсем другое. Это только по лицу и интонациям можно понять, серьезна она или иронизирует, веселится или злится. В ее раздражении я и то неуверен. Просто раньше она ставила смайлики, а сейчас одни сплошные точки. Они меня тоже уже бесят! В конце каждого сообщения, хоть оно из двух слов, обязательно чертова точка! Бесит.
Открыл окно и раздраженно подкурил, вдыхая вместе с дымом морозный воздух. Надо бы поспать, завтра будет сложный день. Я уже продумал, как исчезну из-под наблюдения. Жаль только, что ни разу не пробовал проверить свои возможности. Но это должно сыграть мне на руку. Наверняка за дав месяца примерного поведения бдительность наблюдения притупилась. Тем более я вернусь довольно скоро.
На помощь при разработке плана побега пришли шпионские фильмы. При помощи Дмитрина, который вышел на человека, занимающегося подделкой документов, теперь у меня есть новенький паспорт гражданина Российской федерации Бориса Федоровича Годунова. Да, такое своеобразное чувство юмора у Юры. А при помощи шефа у меня есть билеты на самолет на это имя. По официальной же версии я кувыркаюсь в отеле с симпатичной студенткой, любезно согласившейся провести сутки в люксе фешенебельной гостиницы со своим парнем и моим паспортом и кредиткой.
Завтра я увижу ее. Не кредитку и не студентку, нет. Мою остывшую девочку. Встряхну хорошенько и заставлю стать прежней!
**
- Мама! Ты посмотри, посмотри! Там море!
Я прилипла ладонями к окну автобуса и не могла сдержать восторга. От железнодорожной станции до конечного пункта назначения еще надо было добраться. Дорога проходила сначала по полям и холмам, а теперь я наконец-то увидела полоску моря, которая постепенно приближалась.
- Чего орешь-то? – зашипела на меня мама, - Тебе сколько лет? Море, вижу.
Спящая до этого на соседнем сидении мама тоже прильнула к окну. По лицу пробежала грустная улыбка. Она скучала по дому, до сих пор даже не понимала, насколько сильно. Я чмокнула ее в щеку для поддержки и вернулась к поеданию пейзажа глазами. На фоне моря уже виднелся и город. А море все увеличивалось в размерах по мере нашего приближения. Небо окрасилось в ярко-голубой цвет по мере того, как солнце поднималось все выше. Странно, зима, мороз, а на небе ни облачка. Кажется, что очутись ты сейчас на улице – и придется снимать сапоги, штаны, свитера и облачаться в майку и шорты. Однако голые деревья, сухая темная трава и порывы ветра, проникающие в теплый автобус на остановках, портили впечатление.
Дорога вдруг начала спускаться к большому кольцу, и море пропало за горами. Мама стала собираться и меня торопить.
- Выйдем на кольце, чтоб потом не возвращаться. Отсюда ближе до родителей добираться. Боже, как все изменилось. Раньше тут просто перекресток был. С ума сойти.
Продолжая тихонько рассуждать о пролетевшем времени, мама пошла к водителю. Я за ней. Договориться, чтоб нас высадили прямо здесь, не получилось, доехали несколько километров до маленькой автостанции. Там мы забрали наш багаж и уселись на единственную лавку под козырьком рядом с кассой.
- Вот козел, - обругала мама водителя в который раз. – Раньше можно было выйти на развилке, а там на любой попутке до села добраться. А теперь мы в этой дыре! Надо таксиста искать. Не имею понятия, на чем еще отсюда можно доехать. Изменилось все. Только эта автостанции все такая же облупленная.
Кажется, мама нервничает. Я оставила сидеть и бурчать, а сама пошла к таксистам, стоящим за углом, судя по столбу с характерной табличкой. Назвала адрес, а они так пристально меня оглядели, акцент подметили и цену сразу заломили. Когда я скорчила озабоченное лицо и намекнула, что слишком уж дорого, они немного цену сбавили, и первый в очереди указал на свою машину. Я лучезарно улыбнулась и поскакала к маме.
По дороге позвонили бабушке и предупредили о скором приезде. Они поругались на нас, что раньше не позвонили, а то они бы встретили.
Жили они в большом поселке буквально в десяти минутах от северной части города, из которой на катере через бухту можно переправиться прямо в центр. Так мама рассказывала, пока я снова прилипла к окну. Море совсем близко! Огроменное! Как же непривычно смотреть на горизонт и не цепляться ни за что взглядом. Только вода. Бесконечно много воды.