Виноват кофе (СИ)
— Может, ты и права, — обреченно согласилась Кристина, — я переживаю, и хочу с ним увидеться и почувствовать, что нравлюсь ему. Просто не хочу вести себя эгоистично. Я сотню раз видела, он и вправду трудоголик.
— Тогда, ему точно нужна такая милашка, как ты, — подмигнула Ира, спускаясь в метро.
***
Кристина тоскливо сидела на кухне в обнимку с чашкой кофе и коробкой шоколадных конфет. За окном шел мелкий ледяной дождь вперемешку со снегом. Погода в феврале была такой же непредсказуемой и быстро меняющейся, как душевное состояние девушки.
— Ну, и в чем причина грусти? — мама девушки села на стул рядом с дочерью и увела конфету из коробки себе в рот.
— Все тлен, — тоскливо сказала Крис, съедая очередную конфету.
— Да неужели, — вскинула брови женщина, хитро улыбаясь, — поссорилась с парнем?
— Нет, — тут же возразила девушка, — просто не понимаю немного его.
— Кристи, солнышко, — улыбнулась мама, — мужчин, вообще, сложно понять. Они все время кричат, как не логичны женщины, хотя сами не лучше.
— Да, но просто скоро четырнадцатое февраля, я думала, ну… — Кристина замялась, не зная, как сказать.
— Все будет хорошо, — мама съела еще одну конфету и отпила кофе из чашки дочери, — если тебя что-то беспокоит, просто поговорите и все решите. Молчание — не лучшая идея, надо говорить о том, что не устраивает, мягко и спокойно. А если он тебя обижает, скажи мне, и я его убью, — буднично сказала женщина, слегка улыбнувшись.
Кристина уже хотела поблагодарить маму за совет и участие, как та резко переключилась на то, что Крис накрошила хлеб на пол, опять плохо убралась за собой и ходит без шапки.
— Неудивительно, что ты поссорилась со своим парнем! Ты ходишь без шапки и перчаток. У тебя обветрены руки, — причитала женщина.
— Мааам! — закатив глаза, Кристина прихватила коробку конфет и ушла страдать к себе в комнату.
Увидев на прикроватной тумбочке крем, девушка на мгновение задумалась, а потом густо намазала им руки и яростно втерла в сухую кожу.
— Не придет послезавтра, задушу этими самыми нежными руками, — пообещала себе Кристина, падая на кровать. — Я соскучилась, — простонала она, доедая последнюю конфетку. — Если это судьба, то пусть все получится, — загадала она, твердо веря, что Илья придет.
***
— Илья, — Катя поймала блондина за локоть и потащила за угол, — успокойся, — попросила подруга, пальцем разглаживая его недовольный лоб. — Ты что носишься, как псих? Я понимаю, что ты спешишь, но ты модель, а не разнорабочий, так что изволь вести себя соответственно. Вот так, — она сделала самое высокомерное выражение лица, на которое была способна и легким движением убрала прядь волос с лица, поправляя и без того идеальную прическу.
— Катька, у меня нет времени! — блондин нервно посмотрел на часы, понимая, что до свидания меньше трех часов, а работы еще непочатый край. — Что за общество приторможенных? — возмущался парень, который привык работать быстро, четко и в самые сжатые сроки. — Они пьют кофе, курят, пьют кофе, налаживают освещение, спорят, курят, опять что-то налаживают и так до бесконечности….
— Илюша, расслабься. Искусство требует времени, ты же знаешь, — девушка вручила ему стаканчик с кофе. — Иди покури, — посоветовала она. — Ты все равно ничего не изменишь, — подхватив парня под руку, Катя потащила его на балкон.
Илья мрачно смотрел на заваленную снегом Москву, выпуская клубы сизого дыма. Катя стояла рядом, морщась от холода. Коротенькая шубка совсем не грела, а голые ноги покрылись гусиной кожи.
— Иди внутрь, — скомандовал Илья. — Я не сбегу.
— Ну, уж нет, — клацнула зубами девушка. — Я и не в таких условиях работала, — как можно пренебрежительнее фыркнула она.
— Пьер меня не простит, если его любимая муза сляжет с пневмонией, — с этими словами Илья выпихнул ее с балкона.
Парень смотрел, как парят в воздухе редкие снежинки, размышляя о том, сколько лет прошло с его последнего показа. С его последней съемки. Вспоминал себя, готового на все ради своего тщеславия, эгоистичного, пропитанного никотином, алкоголем и снотворным. Он жил одним днем, как бабочка, порхая из страны в страну, с площадки на площадку. Знакомства, вспышки, подиум, перелет, очередной журнал, обложка, разворот, новый модный фотограф. Все новые и новые девушки, сменявшие друг друга, как картинки в калейдоскопе, такие яркие и такие пустые. Как он сам.
Тогда ему все было нипочем. Молодой, красивый, востребованный и очень высокооплачиваемый. Хамил напропалую, посылал всех, кого не лень, пользуясь тем, что за смазливое лицо, вылепленное природой и залом тело и профессионализм в работе, ему были готовы простить все. Одиночество и высокомерие были его щитом и лучшими друзьями. Ну, и Катька, конечно. Он помнил ее еще совсем зеленой, немножко запуганной начинающей моделью, которая боялась лишнее слово сказать. Помнил их первую съемку, как она шарахалась от криков фотографа, цепляясь за него, как за последнюю надежду. Они никогда не конкурировали, возможно, именно поэтому, та несуразная, высоченная и очень худенькая девушка с пронзительными глазами стала его подругой.
Илья усмехнулся, в который раз поражаясь тому, как быстро Катя преодолела путь от едва ли не заикающейся девчушки до первосортной стервы. Вспомнив о том, что творил он сам, парень передернулся. Он был на пике не так долго, чтобы опуститься слишком сильно, но достаточно для того, чтобы оскотиниться. Считая себя центром вселенной, вытирая ноги обо всех, он шагал по подиуму, презирая и насмехаясь.
Авария все перечеркнула. Его забыли, контракты расторгли, словно он и не существовал никогда. Завистники смеялись, пустые друзья исчезли, все деньги ушли на лечение. Даже родителей и Тоху не хотелось видеть. Жизнь, словно погасла. Только привычка к одиночеству помогла Илье пережить то время. Покинутый всеми, он строил свою жизнь с нуля, раздавленный своим уродством и тщеславием. Острый ум помог ему и в этой ситуации, он быстро научился жить как все. Работа, дом, начальство, бары по выходным с коллегами. Только вот внутри он оставался пустым. Раньше его грел свет софитов, а потом наступила тьма.
Он жил как в полусне, пока в его жизни не появилась Кристина. Его маленький лепрекон в шарфике с оленем. И пусть, она не была софитом, она была похожа на луч солнца, гревший только его.
«К черту все! К черту! Я поеду к ней. Она нужна мне, а не это дешевое, показное…»
— Илья! Стоять! — Катя выросла перед ним, сверкая тысячей пайеток. — Последнее фото, обложка, Илья!
— Обложка? — блондин застыл, чувствуя, как шевельнулось в нем что-то порочное, что-то давно забытое, возвращая в далекие воспоминания. Обложка — удел самых талантливых, самых исключительных. Все те, кто жалостливо смотрели на его обезображенное лицо, все они захлебнутся ядом, когда увидят его на обложке.
— Катя, я не могу, — Илья нахмурился, убеждая сам себя. — Правда никак. У меня осталось меньше двух часов.
— Илюша, полчаса и ты свободен, — пропела девушка, подталкивая его. — Пара снимков и по домам. Все готово.
Заткнув вопившую, как сирена совесть, Илья полетел на площадку, как мотылек к огню. Есть вещи, которые нельзя забыть.
***
Отработав на славу, Илья быстро переоделся и выбежал на улицу, слетев по ступенькам, не дожидаясь лифта. Подбегая к машине, он вытащил телефон, чтобы предупредить Кристину, что чуть-чуть задержится и увидел три пропущенных. Замерев, он посмотрел на время и понял, что прошло никаких не пол часика, а все три. Он опаздывал уже на полтора часа!
— Возьми трубку, пожалуйста, — бормотал он, набирая номер девушки. Услышав ее тихое «да», он заговорил со скоростью триста слов с минуту, — Кристина, прости меня, я заработался, я думал, что прошло гораздо меньше…
— Все нормально, Илья, не надо извиняться, — спокойно и как-то отстраненно говорила девушка, — я все понимаю.
— Кристина, пожалуйста, давай встретимся сейчас, завтра, послезавтра? — Илья чувствовал себя ужасно, а от ее голоса становилось все хуже.