Лучше будь слизеринцем! (ЛП)

Добравшись до Барона, Гарри снял только капюшон.
— Здравствуйте, — прошептал он. — Мне нужна ваша услуга.
Глаза Барона расширились не то от удивления, не то от испуга. Он пропел более низким, чем обычно, голосом:
— Почему ты не в постели, юный Гарри Поттер? Тебе нельзя находиться в коридорах в такую ночь.
— В ночь, когда Снейп хочет украсть камень, хотите сказать?
— Это глупость, как я говорил тебе уже много раз. Северус Снейп никогда не станет красть философский камень.
— Я слышал его разговор с Квирреллом, — в миллионный раз сказал Гарри. Призрак вздохнул. — Это правда!
— Я знаю, ты веришь в то, что увидел, но ты должен понимать, что не все, что ты видишь, правда.
Гарри уставился на него. Он терпеть не мог, когда ему говорили, пусть и завуалированно, что он слишком туп, чтобы понять, что видел.
— Неважно. Кто-то собирается украсть камень сегодня ночью, и я хочу остановить его.
— Чрезвычайно гриффиндорская затея.
— Ну, Распределяющая шляпа сказала, что я вполне подхожу Гриффиндору.
Призрак медленно кивнул:
— Ты это говорил. Я, однако, считаю, что в такую ночь, как сегодня, тебе следует оставаться верным своим более слизеринским качествам.
— Не могу. Если кто-то получит камень, то вернется Волдеморт. У него будет еще больше силы. Достаточно, чтобы на этот раз убить меня.
Кровавый Барон подплыл ближе. Его рот искривился в злобе, а глаза были похожи на темные огни.
— Поэтому ты придешь в его объятия? Принесешь себя на блюдечке безумцу, отправившись за ним в тайник? Это еще глупее, чем я думал!
— Нет, вот поэтому мне и нужна ваша помощь! — воскликнул Гарри. — Если мы будет работать вместе, мы доберемся до камня раньше Волдеморта.
— И как мы сделаем это, Гарри Поттер? — выплюнул Барон.
— Вы должны завладеть мной. Как делали раньше, когда на меня напали в подземельях. Овладейте мной, но оставьте возможность все помнить.
— Категорически нет!
— Но вы знаете гораздо больше заклинаний, чем я, и вы сможете использовать магию, пока я буду одержим вами. — Поджав губы, Гарри обернулся через плечо и посмотрел туда, где должна была находиться лестница на третий этаж, на котором Пушок сторожил Запретный коридор. Он попробовал последний козырь: — Если не поможете мне… вероятно, я не вернусь оттуда живым.
Кровавый Барон пристально посмотрел на него.
— Я могу овладеть тобой и оглушить нас обоих. Держись подальше от тайника.
— Можете, вот только в таком случае я истеку кровью из-за вашей раны в груди, и никто не успеет меня найти. А вы тоже не сможете позвать на помощь, потому что будете оглушены.
Медленно приближаясь все ближе к Гарри — настолько, что руки под мантией покрылись гусиной кожей, — Барон продолжал вглядываться в него. Наконец он коротко кивнул. В его призрачных глазах вспыхнуло другое, более восхищенное свечение.
— Определенно у тебя в достатке слизеринских качеств, Гарри Поттер. Я согласен. Но ты должен полностью доверить мне свое тело. Я не смогу бороться с тобой за контроль, если мы встретимся с врагом.
— Вы можете полностью владеть им, если нам придется драться. Но в остальное время контролировать его буду я.
— Ты глупый…
— Только так или никак иначе и я иду один! — оборвал его Гарри.
— Хорошо, — согласился Барон, прозвучав не слишком довольно.
— Поклянитесь.
— Клянусь, — сказал Барон.
Гарри позволил призраку завладеть своим телом, затем накинул на голову капюшон мантии, и они оба исчезли.
Гарри пришлось некоторое время потерпеть шевеление под кожей, прежде чем он свыкся с ощущением Кровавого Барона в теле и в голове. Впрочем, «свыкся» — неподходящее слово. У Гарри было чувство, будто он узнал эти ощущения, но он не помнил, чтобы испытывал когда-то этот… постоянный, вызывающий дрожь холод, настолько обжигающе ледяной, что каждый нерв горел, словно охваченный огнем. Единственное, что выдавало в Гарри одержимость привидением, была кожа, которая поблескивала, как если бы на нее падал лунный свет… Если бы, конечно, лунный свет мог проникнуть в этот длинный мрачный коридор.
 
Но хуже всего было от «голоса» Барона, который раздавался в голове. Слова будто отдавались эхом и в то же время звучали, как его собственные мысли. «Мне это не нравится», — подумал он и тут же получил мысль: «Тогда скажи, чтобы я вышел» — в ответ, будто спорил сам с собой. «Не могу. Кровоточащая рана в груди, помните?» В голове взорвался странный, сдавленный смех. «Я могу снова стереть тебе память после этого. Взять контроль и… Нет! Тогда было хуже. Я смогу… мы сможем справиться с этим».
Он не мог сказать, кому принадлежала последняя мысль. Это было чудовищно ненормально.
К тому времени как они добрались до коридора на третьем этаже и двери, за которой сидел Пушок, Гарри стал чувствовать себя менее измотанным от вторжения призрака.
«Вперед?» — спросил он себя/Барона, направляя палочку на дверь, чтобы произнести Алохомора. Однако та уже была открыта: в дверном проеме была небольшая щель. До них/него доносился дребезжащий звук маленькой, слегка фальшивившей арфы. Гарри начал открывать дверь шире, пока не почувствовал тяжелый запах пса, сопровождающийся нотками серы.
«Нотки серы? — удивился он. — Откуда это выражение?.. Ох».
В сознании снова разразился низкий смех призрака. Жуть.
Гарри протиснулся внутрь и обнаружил, что Пушок, трехголовый адский пес, крепко спал. Отлично. Выходит, Хагрид не ошибся, когда сказал, что музыка усыпит зверя. Однако не успел Гарри сделать и трех шагов, как арфа, усыплявшая пса даже такими звуками, затихла, и Пушок приподнял веки. Он моргнул один раз, второй, а затем мгновенно поднялся на лапы и зарычал. Адский пес не видел Гарри/Барона под мантией-невидимкой, но он обнюхивал воздух, словно охотничий пес, и пытался найти их/его по запаху.
Гарри сглотнул. Громко.
Пушок встрепенулся и выгнулся, будто готовясь к броску.
«Флейта», — подсказало ему сознание.
«О, точно». Он вытащил тонкую резную флейту из заднего кармана и выдул несколько быстрых звуков, затем, увидев, что глаза Пушка начали закрываться, сыграл еще несколько уже протяжных.
«Отличная работа», — подумал он — нет, это был Барон, — когда Пушок широко зевнул, обнажив зубы, и, трижды отвернувшись, снова лег на пол. К счастью, он распластался далеко от люка. Вообще, он повалился на арфу в углу, издав при этом звук, напоминающий чирканье спичек.
Гарри прижимал флейту к губам одной рукой, продолжая издавать то высокие, то низкие звуки, и в очередной раз мысленно благодарил Хагрида за этот подарок. Другой рукой он отбросил крышку люка и, изловчившись, уселся на его край, свесив ноги в пропасть. Затем Гарри собрался с духом, оттолкнулся и исчез в темноте…
Он падал и падал, пока наконец не приземлился на что-то мягкое и похожее на листья. Его грудь тут же обхватила лиана. Гарри попытался убрать ее, но она сжала его только сильнее. Другие лианы схватили его руку, а когда он дернул ее, они также стиснули ее еще крепче. Запаниковав, Гарри стал вырываться на свободу, при этом непрестанно твердя себе: «Сохраняй спокойствие, сохраняй спокойствие, единственный способ выбраться из дьявольских силков — это сидеть спокойно!»
Стоп, он же не знал, что это именно дьявольские силки!
«О-о».
Гарри с огромным усилием прекратил вырываться из силков и сделал настолько глубокий вдох, насколько смог, в то время как одна из лиан душила его и он задыхался все сильнее. И все же медленно — невыносимо медленно — лианы ослабили хватку. Когда они полностью освободили его, Гарри соскользнул по клубку силков и оказался в комнате под ними.
 
«Спасибо», — подумал он.
Гарри почувствовал, что Барон улыбнулся. «Рад помочь, Гарри Поттер. Может, теперь ты передумаешь и позволишь мне взять контроль над телом?»
«Нет!.. Нет, я не могу, — Гарри передернуло. Он не мог допустить, чтобы кто-то еще управлял его телом, не в этих обстоятельствах. Вообще ни в каких обстоятельствах. — Я справлюсь. Вы можете помочь, если нам придется сражаться. Или если мы столкнемся с Волдемортом».