Лучше будь слизеринцем! (ЛП)
Северус вздохнул и стиснул пальцами виски, сосредоточившись на своих думах. После того случая в туалете, они встречались в его кабинете, где и находились сейчас, после уроков и пили чай с печеньем. Для того чтобы Гарри захотел видеться с ним, а также чтобы завоевать его доверие, а затем выяснить у него больше о его кошмарах, сексуальном насилии и в конце концов — как он надеялся — о Дурслях, Снейп ослабил правила, при соблюдении которых Гарри мог увидеть фотографии своей мамы. Теперь, если Гарри встречался с ним на час между урокам и ужином, он, независимо от того, отвечал на вопросы или нет, мог посмотреть любые фотографии, которые хотел. Разумеется, Северус задавал вопросы, начиная с самых безобидных. Он интересовался у Гарри, как, например, прошел его день или какой урок ему понравился — или, наоборот, вызвал трудности, — и постепенно переходил к более личным и серьезным вопросам.
Кажется, такой подход работал, поскольку сейчас Гарри поделился с Северусом тем, о чем тот не спрашивал.
— Гарри, — произнес он, когда стало понятно, что мальчик снова закрылся. — Я бы хотел узнать, откуда у тебя такие сведения?
Вот так: он не мог ничего подтвердить, поскольку нес ответственность за этот секрет перед Альбусом, но и не обвинил Гарри прямо в том, что тот все выдумал.
Гарри, похоже, принял эти слова как знак мира и вновь обернулся к Снейпу. Однако он продолжал отводить глаза, как делал две последние недели.
— Просто догадался, сэр, — тихо сказал он, теребя кожу вокруг одного из ногтей. — Я и кое-какие мои друзья. Мы догадались, что Пушок… э-э-э… это цербер и он охраняет что-то. И в том видении, о единороге, помните? У меня было чувство, будто Сами-Знаете-Кто хотел получить вот то, что охраняет Пушок.
Глаза Снейпа сузились:
— Это было просто чувство или ты действительно слышал, что Он думал об этой вещи?
— Просто чувство, — ответил Гарри. Он закрыл глаза, как если бы вспоминал видение, и, когда он продолжил, голос его был жестким: — Там были только чувства, правда. Просто некоторые были сильнее, чем остальные. Типа, когда он охотился на единорога, я знал, что он лишь ненадолго продлит свою жизнь с помощью его крови. И вот тогда же я почувствовал его мысли про то, что охраняет Пушок. Понял, что ему это нужно, чтобы он смог жить дольше.
— Хорошо. Спасибо. — Северус посмотрел в сторону. Это было плохо, хоть он и подозревал нечто подобное. Он был очень рад, что Гарри поделился с ним этим. — Я сообщу директору…
— Что? Нет! Я…
Лицо мальчика выражало такое поражение, что Северус быстро перебил его:
— Не о том, что ты поделился со мной этим, Гарри. Я бы никогда не предал твое доверие. Я всего лишь сообщу ему, что мы должны повторно проверить защиту, хорошо?
— Да, хорошо. — Гарри провел рукой по лицу и вздохнул. — Простите, сэр. Я не имел в виду….
— Все в порядке. Не стоит извиняться. — Северус вытащил пакет с фотографиями из ящика стола. Краем глаза он заметил, как Гарри замер, а затем сел прямее. — На какую ты хотел бы взглянуть?
Гарри в нетерпении подался вперед:
— На ту, где мама на матче по Квиддичу.
Северус улыбнулся про себя. Эта фотография очень нравилась и ему. Он пролистал снимки, чтобы найти один из тех пасмурных дней, когда улыбка Лили озаряла все вокруг.
Он уже почти добрался до нужной карточки, когда услышал нерешительное:
— Я жил в чулане.
Стараясь не менять выражения своего лица, хотя сжать челюсти хотелось так же сильно, как и кулаки, Северус закончил перелистывать все фотографии до необходимой и, когда та наконец оказалась наверху пачки, положил их на стол. Он взглянул на Гарри, и увидел, что тот смотрит на свои руки на коленях.
— Да? — произнес он с капелькой любопытства.
— Ага. В том, что под лестницей, где тетя Петуния хранила средства для уборки дома. Был моей комнатой, пока я не получил письмо из Хогвартса, и… и еще местом, куда они меня отправляли, если я вел себя плохо. Но когда пришло письмо, они подумали, что кто-то следит, так что они отдали мне вторую спальню Дадли.
Все еще стараясь не реагировать слишком сильно, а также не желая пугать разговорившегося Гарри молчанием, Снейп медленно кивнул:
— Почему они подумали, что кто-то наблюдает?
Он был почти уверен, что Альбус такого не делал, а если и делал, Северус, пожалуй, не хотел знать об этом. Будет выше его сил, если окажется, что Альбус знал о том кошмаре, через который прошел мальчик, и не сделал ничего, чтобы помочь ему.
— Из-за того, какой адрес был указан на письмах, — произнес Гарри и пододвинул стул так, чтобы увидеть фотографию, которую Снейп положил перед ним; оба вели себя непринужденно, словно то, о чем они говорили, было совершенно не значимо.
— А что был за адрес? — Северус приподнял для него карточку — лишь слегка, и, когда Гарри взглянул на нее, он улыбнулся так же едва.
Гарри потянулся за фотографией, и Снейп позволил взять ее. Он держал ее перед собой, словно это было письмо.
— Там говорилось: «Мистеру Г. Поттеру, Чулан по лестницей, Привит-драйв, четыре» и так далее. Они очень расстроились.
— Твои дядя и тетя?
Гарри кивнул.
— Дядя Вернон забрал письмо и не отдавал его, хотя оно было для меня. Он и тетя Петуния прогнали нас — меня и Дадли — из кухни, и шептались о том, что «они», наверное, шпионят за нами, раз «они» знали о моем чулане. В ту ночь он пришел ко мне в чулан, хотя никогда не делал этого ранее.
— Твой дядя… делал что-то с тобой? — тихо спросил Снейп. Он не моргнув глазом убьет его, если тот что-то сделал.
Гарри положил фотографию и снова пробежался пальцами по краю, словно мог проникнуть в нее, если бы сильно захотел. Он был задумчив, пока смотрел на маму. Северус подумал, что, наверное, выглядел так же, когда сам смотрел на нее.
Наконец Гарри произнес:
— Нет. В самом деле ничего. То есть… Он сказал, что письмо отправили мне по ошибке, но я ответил ему, что это неправда, потому что там было сказано про мой чулан. Но он сказал, что сжег письмо и что чулан стал, пожалуй, слишком мал для меня, так что мне необходимо переселиться во вторую спальню Дадли. Я спросил его почему, хотя знал… Я знал, что им действительно было стыдно, потому что люди не должны держать детей в чуланах. Я только лишь хотел услышать от него эти слова и то, что они сожалеют о случившемся. Но он не сказал их. Они не сказали. Он наорал на меня, чтобы я замолчал, чтобы не задавал вопросов и чтобы собирал свои вещи и поднял их наверх в ту же секунду. Что я и сделал. — Странная улыбка коснулась губ мальчика, а затем так же быстро исчезла. — Дадли был страшно зол на следующий день. Много кричал и бил дядю Вернона своей тростью от формы Смелтингса, он даже притворился больным, но ему не вернули его вторую комнату.
А-ах. Теперь Северус распознал эту улыбку. Злорадство.
— Так как ты все-таки получил свое письмо? — теперь серьезно спросил он.
— Хагрид принес его мне. Несколько дней дядя Вернон не позволял письмам попасть в дом. Я получил три таких через день после первого. Они были адресованы мне, живущему в маленькой спальне, и тогда Дурсли решили, что за ними точно шпионят. — Кажется, Гарри был более чем готов говорить на эту тему, и в то же время он продолжал смотреть на фотографию мамы на квиддичных трибунах. — Тогда дядя Вернон увез нас, а потом мы плыли в лодке на тот маленький остров посреди непонятно чего, где был шторм и пахло водорослями, а у нас были только пара пачек чипсов и бананы. А в полночь, прямо через минуту после начала моего дня рождения — я смотрел время на часах Дадли, ему на день рождения подарили электронные, и они светились в темноте — Хагрид забарабанил в дверь. — Гарри улыбнулся, покачав головой. — Я никогда не видел никого настолько огромного! Он наверняка испугал Дадли. Затем он отдал мне письмо и сказал, что я был принят в Хогвартс с самого своего рождения. А еще он подарил мне торт, который сделал сам — первый в моей жизни, — и даже побеспокоился, чтобы Дадли не съел его весь, так что я смог попробовать кусочек.