Вино и мандрагора (СИ)

— Странно, что сударыня скучает с пустым бокалом, — раздался чей-то густой приятный бас.
Дита подняла глаза и обнаружила крупного мужчину с окладистой рыжей бородой и красной физиономией. В руке он сжимал бутылку из темно-зеленого стекла, что подозрительно быстро расположило к нему женщину.
— Сударыня как раз ищет, кто бы ей предложил еще вина…
— Ну, эту проблему мы быстро решим, — мужчина ногой пододвинул второе кресло, откупорил бутылку и наполнил бокал Диты и свой собственный. — Это Эст-Эст, прекрасное вино, впрочем, наиболее известное из тех, что изготовляют в Туссенте. Я успел припрятать одну бутылку, прежде чем эти стервятники накинулись на него…
Женщина отпила немного хваленого Эст-Эста и нашла его вкус действительно куда более приятным в сравнении с той кислятиной, что она пила до этого.
— Благодарю, — она мило улыбнулась мужчине, который расстегнул несколько пуговиц лилового дублета, высвобождая внушительное брюшко, обтянутое шелком белоснежной сорочки.
— Всегда рад услужить прекрасной даме. Позвольте представится — Умберто Круазель…
— Так это вы даете прием, — Дита устроилась поудобнее, внимательно разглядывая раскрасневшуюся физиономию господина, густо заросшую рыжими вьющимися волосами.
— Можно и так сказать, — Умберто заговорщицки подмигнул женщине. — Но лично я считаю это мероприятие самой обычной пьянкой. Разница только в том, что мои гости блюют в мой же мраморный фонтан, в то время как беднота поливает блевотиной мостовую.
— Какие дивные подробности, — Дита наморщила нос.
— Судя по тому, что я не видел вас здесь ранее, сударыня, вы — приезжая. И, позвольте предположить, что вы та самая загадочная Дита фон Цигельмайер, которая прибыла в компании этого слюнтяя Моутона.
— Люсьен вовсе не слюнтяй, — попыталась вступиться за своего знакомца женщина, — он просто очень эмоциональный…
— Ага, — ухмыльнулся Круазель, — а еще целыми днями носится с яйцами памятника, как со своими собственными!
Дита хихикнула в бокал, который уже умудрилась ополовинить незаметно для самой себя.
— И все-таки, — Умберто проводил взглядом парочку, которая выбралась из беседки и принялась прогуливаться под моросящим дождиком. Судя по тому, как парочка петляла, поддерживая друг друга, вердикт Круазеля относительно пьянки был вполне справедливым. — Откуда же вы прибыли, прекрасная Дита? — водянисто-зеленые глаза мужчины хитро прищурились.
— Издалека… — уклончиво начала женщина.
Круазель радостно хлопнул по своей ляжке с такой силой, что Дита подпрыгнула на месте, едва не разлив вино:
— Я знал, я знал, что вы путешествуете инкогнито… И имя, как я полагаю, тоже вымышленное?
— Что, сильно заметно? — то, что ее очень быстро раскрыли, совершенно не смутило Диту.
— Мне? Да! — самодовольно заявил Умберто, отпивая из своего бокала. Несколько алых струек потекли по рыжей бороде. — Более того, я вижу, сударыня, что вам явно чужда подобная компания, — широким жестом мужчина указал на всех собравшихся. — Свора диких псов, — фыркнул он и сделал еще один глоток.
— Если вам так неприятны эти приемы, то зачем вы их даете? — полюбопытствовала женщина.
— Благотворительность, — просто ответил Круазель, ловким движением руки заново наполняя бокал Диты. — Они, когда вольют в себя достаточно, становятся очень-очень добрыми и щедрыми, а я этим пользуюсь! Представь себе, за последнюю попойку мои ребятки собрали столько денег, что нам хватило отремонтировать крышу школы и стену в госпитале!
— Так вы — альтруист и филантроп, господин Круазель, — Дита высоко подняла бокал.
— Для тебя — Умберто, красавица, — мужчина легонько ударил своим бокалом о бокал женщины, и они бодренько осушили их. — А винца-то мало осталось, — глубокомысленно заметил Круазель, выливая остатки из бутылки.
— Это да, — женщина поудобнее устроилась на кресле, краем глаза взглянув на сад. Пошатывающихся фигур в нем прибавилось, а один господин так эротично ощупывал грудь алебастровой женщины, что Дита даже печально вздохнула. — Какие-то они не закаленные, — она кивком головы указала на гостей поместья.
— Все зависит от атмосферы, — и без того яркая физиономия Круазеля покраснела еще больше. — А я делаю так, что атмосфера в моем доме — самая что ни на есть располагающая.
— Есть какой-то секрет? — Дита отпила немного Эст-Эста, который уже казался ей довольно вкусным.
Умберто склонился к женщине, дохнув на нее тяжелым винным духом, от которого, будь она трезвой, тут же свалилась бы замертво:
— Вы умеете хранить тайны? — спросил он громким шепотом.
— Еще как! — женщина даже руку к сердцу приложила, для пущей убедительности.
— Я покупаю некую ароматическую смесь, которую зажигают в саду, доме и беседке перед тем, как эта свора сбежится на запах жратвы и выпивки. От этого запаха они начинают жрать и пить в три горла! А я собираю больше средств на свою благотворительность… — рассказывал секрет Круазель довольно громко, но судя по тому, что из-за спины Диты раздались первые куплеты пьяной песни, а один из гостей с феерическим бульканьем погрузился в фонтан — всем было все равно.
— Да вы опасный человек! — Дита хлопнула Умберто по широкой груди, а тот перехватил ее руку и поспешил облобызать. — А на вас эти ароматы не действуют?
— Не-а! — заявил Круазель, осушив свой бокал. — У меня уже иммунитет… Но вот перекусить я бы не отказался…
Откуда у Круазеля появилась еще одна бутылка, женщина так и не поняла. Но пошла она куда веселее, чем первая. Слуги принесли поднос полный всяческих лакомств и водрузили его на низкий столик прямо возле Диты и Круазеля. Мужчина и женщина удобно расположились, любуясь ужимками пьяных гостей Умберто и удивляясь тому, как это люди так легко превращаются в свиней.
***
— Слушай! — Умберто похлопал задремавшую было Диту по коленке. — А пойдем погуляем?
— В саду? — нахмурилась женщина. — Не хочу. Там те пьяницы бродят, они противные.
А над роскошным садом Умберто Круазела уже сгустились сумерки, немного прохладные из-за дождика. Слуги бодро суетились, зажигая фонарики и расставляя их вдоль посыпанных гравием дорожек, попутно извлекая разбушевавшихся гостей из фонтана и кустов, в которых те умудрялись застревать.
— Не-а! — Круазель предпринял героическую попытку встать, но у него ничего не вышло. Толстые ноги подкосились, а кресло страдальчески хрустнуло под весом повалившейся на него туши. Но Умберто не сдался и предпринял вторую попытку, гораздо более удачную. — Так вот! — заявил он, протягивая Дите здоровенную лапищу. — Пойдем гулять по городу! Боклер в вечернюю пору просто прекрасен. Так и тянет на романтику!
Дита, не без помощи Умберто, поднялась:
— Ну, идем, — согласилась она. — Только давай возьмем Люсьена…
— Ну-у, — поморщился мужчина, пытаясь обнять Диту за талию, но почему-то промахиваясь. — Не хочу с ним, он вечно ноет.
— А я хочу, — отрезала женщина и повернувшись к беседке принялась высматривать Люсьена. — На меня на днях напали в городе! Так что чем больше со мной будет мужчин, тем лучше.
— Экая озорница вы, сударыня, — Умберто оставил безуспешные попытки обнять Диту, и сложил руки на манер рупора, а затем заорал так, что хрустальные приборы на столах затряслись. — Моутон! Мелкий нытик! Тащи сюда свои яйца!
Подогретая публика ответила на вопль многоголосым хихиканьем и вытолкнула совершенно невменяемого Люсьена.
— Что ж ты так набрался? — всплеснула руками Дита, разглядывая отсутствующую физиономию бедняги, который с трудом умудрялся стоять на двух ногах.
— Я практически не пил, — уверенно заявил Люсьен и пошатнулся.
— А Эст-Эст мой где? — уперев руки в бока, сурово спросила Дита.
Глаза Люсьена пугающе расширились и он оглушительно икнул.
— Ладно, — ворчливо сказал Круазель, хватая и Диту и Моутона под руки, — идемте, проветрим ваши задницы!
Охрана Круазеля попыталась задержать своего хозяина и убедить его остаться дома. Но Умберто только отмахнулся, заявив, что если какая Бестия на него нападет, то он самолично стащит с нее штаны, нагнет и… Накажет по всей строгости правосудия великого княжества Туссент. А потом заорал: «Виват Туссент!» и потащил Диту и Люсьена по вечерней улице…