Ты будешь моим светом (СИ)
- Нет женщины, любимый? Может быть есть… мужчина?
Я поперхнулся апельсиновым соком. Кто же с утра поднимает такие темы. Мы так хорошо вместе завтракали.
- Цисс…
- Люц.
- Хорошо, я позову Снейпа, – вздохнув, сказал я. – Попозже.
- Вот и хорошо, – улыбнулась жена и полила свой капкейк кленовым сиропом…
Люциус весь день занимал себя другими мыслями. Он, вопреки недовольству Нарциссы, проверил все счета и разобрал все бумаги в своем кабинете. Он открыл ежедневник и прошелся по всем «звонкам», которые обещал давно осуществить. Он сделал «пятилетку за три дня», подгребая все «хвосты» и расставив многие точки над «и». Малфой не давал себе времени на передышки. Он быстро проглотил 2 бутерброда, принесенных ему лично женой, и залил в себя литр кофе. Смотря на это безобразие, Цисс качала головой и подозрения ее крепли. Когда часы пробили 9 вечера, хозяйка мэнора не выдержала и буквально взашей вытолкала мужа в гостиную. К камину.
- Люц, 9 вечера!
- И что?
- И то! Северус!
- А, – Люциус сделал вид, будто вспомнил об этом. (На самом же деле ему ни на минуту не удалось забыть о Снейпе. Как он там сейчас и что) – Слушай, уже поздно, давай не будем беспокоить его. Пошлем подарки совой, хорошо?
- Не хорошо! Да что с тобой такое? Люциус Абраксас Малфой! Твой единственный друг ждет тебя, я уверена. Ты бросил его в такой день! Нет, я не я буду, если не отлуплю тебя за это. Быстро в камин!
- Ну все-все, – Люциус выставил руки ладонями вперед. – Иду я! (Женщины, проворчал он себе под нос, исчезая в изумрудном пламени).
Люциус.
Как же сложно сделать этот шаг. Увидеть его вновь. Какой тон выбрать? О чем говорить? Как себя вести? Вдруг, он меня не ждет. Уже ведь и правда поздно… Додумать свои сомнения я не успеваю, «приземляясь» в гостиной зельевара. Надо же, он тут. Ходит туда-сюда. Нервничает? Ждет кого-то? Вдруг меня? Северус резко оборачивается и смотрит прямо мне в глаза. Я переступаю решетку камина, элегантно отряхивая со своего серого пиджака хлопья золы. Руки друга моментально «складываются» на груди в защитном жесте. Смоляная бровь ползет вверх:
- Чем обязан?
Нет, вы видели это? Каков паразит! Я начинаю закипать.
- И тебе здравствуй. За поздний визит – извини. Надолго не задержу. Пришел тебя поздравить с днем рождения и передать приглашение Нарциссы на визит к нам. С ночевкой. Завтра приедет Драко. Они хотели бы отметить с тобой…
- Ну день рождение и что? – выдает этот невозможный человек. – Неужто ты хочешь спеть мне Хэппи Бездей?
Ну нормально? Я к нему, первый между прочим, на мировую, а он… Язвит, как дышит!
- Скорее уж, я тебя отхеппибезджу, – раздраженно выдаю я. – Хорош кочевряжиться. Идешь–нет?
Я осторожно прощупываю эмпатические нити. Так, чтоб не заметил… Там такое сплетение… Из негативных – бордовая. Обида. Пульсирует сильно. Не простил. Еще яркая – топленая карамель… Охххх, скучал??? Скучал!!! Проскальзывают всполохи жемчужных – рад. Я немного расслабляюсь.
Следующая реплика заставляет меня подскочить.
- Хрен вам в грызло! – отойдя от меня подальше, выдает этот стервец.
Так все! Прости, Сев, но ты заигрался. Еще минута обмена остротами и ему удается окончательно вывести меня из себя. Рванув к этому невозможному гаденышу, я притягиваю его к себе и дерзко целую в губы. Не так легко и нежно, как после его «выздоровления». Э нет! Я изголодался. Кровь шумит в ушах так, что я боюсь потерять сознание. Первая реакция Северуса – он начинает вырываться, но фиг вам, товарищ. Не в этот раз. Я «вижу» нити страха, но это пока что не та паническая реакция... Это вполне понятное опасение перед неизвестным. Сев, не дрейфь! Еще я различаю нити удовольствия. АГА!!! Их всего две, но…. Значит, есть надежда. Он реагирует на мои прикосновения. Может ли быть, что я все-таки подчиню строптивца? Мои пальцы зарываются в черные жесткие волосы. Большим пальцем второй руки я нежно очерчиваю линию его скулы. Дыхание друга сбивается, а глаза расширяются в изумлении…
- Люц? – вопросительно-опасливо спрашивает он. – Что же это?
- Это, – еле складываю буквы в слова я, – это значит, что хватит бегать, дружище. Хватит прятаться за своей язвительностью и колкостью.
Притянув к себе друга еще ближе, я настойчиво раздвигаю его губы языком. Он каменеет.
- Не могу…
- Успокойся, – шепчу я. – Помнишь? Ближе меня у тебя никого нет…
Север чуть расслабляется в моей стальной хватке и мужественно пытается «не сбежать». Я прямо вижу эту внутреннюю борьбу. Не «видь» я, что он тянется ко мне, но не может, пока что, преодолеть свои внутренние блоки и барьеры… Не видь я этого, решил бы что заставляю его силой и оставил бы свои попытки. Я бы отказался от всего и ушел, так и не узнав бы… Я успокаивающе глажу его подрагивающую спину рукой. (Что с тобой, мой друг? Это ведь всего лишь я). Я держусь, сколько могу. Не спугнуть, дать время. Кажется, моя тактика действует. Брюнет отвечает мне и этого несмелого шага мне достаточно, чтобы утратить все свои благие помыслы. Ну и долгое воздержание дает о себе знать. Я припечатываю его к стенке, углубляя поцелуй настолько, насколько это вообще физически возможно. Я не выдержав, стону ему прямо в рот, делясь своим дыханием и своей страстью. Я протягиваю руку и успеваю расстегнуть три пуговки на его рубашке, целуя первый открывшийся мне шрамик, как тут… Уже знакомая мощная волна ужаса бьет меня в грудь и я на мгновение задыхаюсь. Зельевар хватает голову руками и оседает на пол:
- Люц, не подходи!
Опять двадцать пять!
(Без души, мой дух спит где-то, где холодно. Пока ты не найдешь его там и не вернешь обратно. Домой. Разбуди меня. Разбуди меня внутри. Спаси меня. Назови мое имя и спаси меня от темноты. Попроси мою кровь бежать. Я не могу проснуться. Спаси меня от того, чтобы я не стал ничем. Сделай меня реальным, верни меня к жизни. Назови мое имя и спаси меня от темноты. Wake me up inside – Evanescence).
Все еще Люциус.
В мэнор старый друг так и не явился. Я-то, отчасти, понимал в чем дело, а вот Нарцисса очень обиделась и отправила Северусу недовольную записку. В ответ пришли вежливые извинения и заверения в безграничном уважении. На этом «дело» замяли. До поры до времени.
Я долго размышлял в последующие дни. «Слепое» пятно в памяти не давало мне покоя. Я нутром чувствовал, что это важно. Что «оно» каким-то образом причастно. Да и вообще – не очень-то приятно ничего не помнить об отрезке своей жизни. Мало ли, что там случилось. Я должен быть готов к последствиям. Часы размышлений привели меня только к одному решению. Демениус. Сильнейший темный легиллимент. Опасная и хитрая личность. Мой должник. Могу ли я потратить его «долг жизни» на «это»? Я чувствовал – должен. Дело нечисто. Вздохнув, я решил вечером связаться с ним. Пускай попробует помочь. Не уверен, что он сможет потягаться с Волан-де-Мортом, но… долги надо отдавать. Пускай попробует. Решено.
Имение Демениуса еще с «подходов» поражало своей темной мощью. Куда там до него Малфой-мэнору. Мы по-сравнению с «этим» – светленькие ангелочки. Приближающегося (если только он сам не обладал хотя-бы начальным уровнем управления темными силами) уже за милю обуял сильный страх, а грудь сдавливало тисками, вынуждая визитера повернуть обратно. Аппарировать прямо к кованым воротам нечего было и пытаться. Усилием воли «разорвав» тревожную пелену, я зашагал дальше. Тьма «узнала» меня и, больше не препятствуя, ластилась к ногам, клубясь темными завихрениями. Я «погладил» ее. Нельзя сейчас показывать неуверенность, ведь вскоре мне придется впустить ее в свой мозг, разрушая «блокировку» памяти, установленную Волан-де-Мортом.
Комната, где меня согласился принять легиллимент, была небольшой и прохладной. В центре ее, на специальном постаменте находился черный, поблескивающий гранями, алмаз. Он в нескольких дюймах завис над своим кроваво-бархатным ложем, поддерживаемый магическими потоками. Вокруг него потрескивали электрические разряды. «Глаз дьявола», – я пошатнулся. Древнейший темный артефакт, который являлся порождением самого мрака. Я обрел уверенность – с его помощью мы имеем шанс «потягаться» с Лордом.