Запретные ночи с вампиром (ЛП)

сложено на верхней части сушилки. Фланелевые пижамные штаны, футболки, военно-синий
махровый халат.
Соседняя дверь вела в небольшую ванную комнату. Она схватила халат и заперлась внутри. Она
взглянула в зеркало над туалетным столиком. Ничего. Единственное, что она могла видеть в
отражении, - это старую ванну на когтистых лапах позади себя. Она пнула его сапогом. Господи, как же она ненавидела зеркала! Они заставляли ее чувствовать себя ... ничем. Маленькой и
никчемной.
"Я мыслю, следовательно, существую", - напомнила она себе. У нее были чувства, надежды и
мечты, такие же, как у живого человека.
Но ее мечты только что были разрушены. Ее глаза затуманились непролитыми слезами.
Она развязала свой кнут и выскользнула из комбинезона. Пока ванна наполнялась горячей водой, она ополоснула свое нижнее белье и бюстгальтер в раковине. Она повесила их сушиться на
вешалку для полотенец.
Ванда устроилась в глубокой ванне, позволяя горячей воде проникать в ее холодные кости. Она
закрыла глаза, надеясь расслабиться, но ее ум заполнили кадры дыма и огня.
Она любила этот клуб. Она сама его спроектировала, обставила, украсила. Она отбирала танцоров
и нанимала официантов. Это было ее убежище от жестокого мира. Место, где она управляла всем, и все делали так, как она приказывала. Это было святилище, где она никогда не чувствовала себя
маленькой и никогда больше не должна была терпеть боль от своего прошлого.
По ее щекам катились слезы. Что же ей теперь делать? Провести остаток вечности, прячась, дрожа
от страха, и ничего не делать, кроме как заново переживать ужасы своего прошлого?
Она намылила шампунем свои опаленные волосы, а затем нырнула под воду, чтобы промыть их.
Ее лицо горело. Это была ее вина. Ей не следовало так долго ждать, чтобы телепортировать себя и
Фила подальше от опасности. Но она не совсем поверила его рассказу о бомбе. Как же он мог
знать, что она лежит в ее картотеке?
Она вылезла из ванны, вытерлась и накинула махровый халат. Он явно был сделан для мужчины.
Плечевые швы свисали до середины локтей, а рукава спадали ниже кончиков пальцев. Она
закатала рукава и туго затянула пояс вокруг талии. Халат был рассчитан на широкую мужскую
грудь, поэтому она свернула воротник внутрь, чтобы прикрыть декольте.
Она схватила хлыст и прошла на кухню. Свет был выключен, а в камине пылал большой огонь. Она
бросила кнут на журнальный столик. Неужели Фил пытается придать этому месту романтический
вид? На каминной полке мерцали свечи. А лось, который не так давно был наверху, теперь исчез.
Она резко обернулась. Олень и дикая свинья тоже исчезли.
Дверь скрипнула, и она увидела Фила на верхней площадке лестницы, которая вела в подвал. Он
выключил свет и вошел в главную комнату.
Он улыбнулся, и его голубые глаза заблестели, когда он оглядел ее.
У нее подкосились колени, но она постаралась скрыть это, внезапно усевшись на диван. Она
провела рукой по своим коротким влажным волосам.
- А что случилось с головами животных?
- Я перенес их в подвал. Я подумал, что ты будешь не против.
- Нет, - она поджала ноги под себя на диване и поправила халат, чтобы убедиться, что она
прикрыта.
Он придвинулся ближе, все еще глядя на нее и продолжая улыбаться.
- Я проверил периметр. Нам грозит опасность от двух злобных енотов, живущих под тачкой, - он
перевел взгляд на журнальный столик. - Слава Богу, у тебя есть хлыст.
Она знала, что он пытается поднять ей настроение, но те немногие слезы, которые она пролила в
ванне, были лишь верхушкой того, что казалось гигантским айсбергом в ее груди. Она
отвернулась, чтобы он не увидел слез в ее глазах.
- Я позвонил Коннору, чтобы сказать ему, что мы здесь. Он был рад узнать, что ты в безопасности.
Она хотела сказать едкое замечание о Конноре, но слишком устала, чтобы его придумать.
- Финеас придет еще до рассвета, принесет тебе запас синтетической крови, - продолжил Фил. -
Значит, тебе все-таки не придется меня кусать.
 
Она кивнула. Облегчение захлестнуло ее, угрожая пролиться слезы. Если бы только Фил сделал
что-нибудь ужасное, тогда она могла бы закричать и закатить истерику. Она внутренне
поморщилась. Неужели именно этим она и занималась все эти годы? Полагалась на гнев, чтобы
не иметь дел с ее настоящими чувствами?
- Ванда, - он подождал, пока она украдкой не посмотрит в его сторону. - Милая, все будет в
порядке.
Слезы обожгли ей глаза, и она быстро отвела взгляд.
- Я собираюсь помыться.
Она услышала, как со скрипом захлопнулась дверь ванной. Проклятье. Она не собиралась плакать.
Да и какой в этом смысл? Она встала и прошлась к кухонному столу и обратно. Ничего, что могло
бы отвлечь ее от неприятностей. Никакого телевизора. Никакого компьютера.
Она остановилась перед книжным шкафом. Как выпотрошить рыбу в пять простых шагов.
Таксидермия для чайников. Любовный роман? Она вытащила книгу в мягкой обложке и
внимательно посмотрела на полуобнаженную пару, обнимающуюся на обложке. Она улыбнулась
про себя, гадая, кто же принес эту книгу в хижину. Говард, Фил или Коннор? Может быть, они
читают любовные сцены, чтобы получить несколько навыков. Не то чтобы Фил нуждался в какой-
то помощи в этом отделе.
Он был невероятный. Такой сильный. Такой сексуальный. Он заставил ее таять.
- Тебе не слишком жарко?
Она вздрогнула и обернулась на его голос. Он только что вышел из ванной. Голый по пояс. Книга
упала из ее рук.
Он кивнул в сторону камина.
- Я хотел сделать место более уютным, но с огнем может быть слишком жарко в июле.
- Это ... нормально, - она схватила книгу с пола и спрятала ее на нижней полке, кинув последний
взгляд на грудь героя обложки. Не идет ни в какое сравнение. Модель выглядел подделкой.
Позирующий. Натертый воском.
Она снова перевела взгляд на Фила. Теперь она увидела его грудь. Широкие плечи. Коричневые
волосы все еще блестели от воды и закручивались, когда высыхали. Тонкая линия волос
пересекала кубики пресса и исчезала под клетчатыми фланелевыми штанами, которые низко
сидели на бедрах.
Он подошел к ней, держа что-то в руке.
- Я нашел кое-что в ванной комнате, что может заставить тебя чувствовать себя лучше.
Неужели для этого нужны батарейки?
- Что же это такое?
Он показал ей прозрачную бутылку, наполненную зеленоватой жидкостью.
- Это алоэ вера. Хороша для ожогов.
- О, - она коснулась своего лица. - Я исцелюсь во время смертельного сна.
- То есть примерно через семь часов, - он сел на диван и похлопал по подушке рядом с собой.
Она присела на край и протянула руку, чтобы взять бутылку. К ее удивлению, он не передал ей
лосьон. Он выдавил немного себе на ладонь, затем поставил бутылку на столик рядом с ее
хлыстом.
- Не двигайся, - он придвинулся ближе и размазал лосьон пальцами по ее подбородку.
- Я могу сделать это сама.
- Ты не знаешь, где сильные ожоги, - он размазал немного по ее лбу.
Он действительно вел себя на удивление прохладно.
- Я, наверное, выгляжу ужасно.
- Для меня ты всегда прекрасна, - он размазал немного лосьона по ее щекам. - Ты плакала.
При одном упоминании о слезах в ее глазах снова вспыхнул ужас.
- Я потеряла все. Мой клуб. Моих друзей.
- Друзья по-прежнему заботятся о тебе. Ты не потеряла их, - он нанес немного лосьона на ее нос.
Она фыркнула.
- Я потеряла клуб. Он был для меня всем.
Он потер руки, чтобы покрыть их алоэ вера, а затем провел ладонями вниз по ее горлу.
- Он был не всем.
 
- Да, так оно и было. Я сама его придумала. Я сама принимала все решения. Это было мое
творение. Это было... прекрасно.