Кукольная королева
— Бедняга.
— Мне кажется, или в твоём голосе слышатся нотки злорадства?
Таша смущённо отвернулась.
— А что со стражниками?
— Они спят. Когда проснутся, то не вспомнят о нас. — Арон оглянулся, и огонь заплясал в его зрачках. — Сжигаем за собой мосты… — дэй задумчиво взглянул куда-то вверх. — И правильно.
Мгновение они вместе смотрели на мост, весело пылающий над быстрыми водами Аларета.
Потом, одновременно отвернувшись, направили коней по дороге — к развилке, виднеющейся вдали.
— И где Пвилл? — полюбопытствовала Таша, надеясь с минуты на минуту увидеть вдали городские стены.
— Если быстрым ходом… где-то полдня пути отсюда.
Ответ вынудил её возмущённо встрепенуться:
— Что?!
— Он только на карте близко.
— А какого демона тогда мост назвали пвилльским?
— Это ближайшее крупное поселение к нему.
Таша стоически выдохнула. Оглядела протянувшийся вдоль дороги сосняк, где жалобно жались друг к другу низкорослые кривоватые деревца.
— И куда мы теперь?
— Найдём приличное место для ночлега. Неподалёку. Надо дать коням отдых.
Они подъехали к перекрёстку. Изучили дорогу, разветвлявшуюся надвое: одна тропа бежала прямо, другая — направо. Уделили внимание указателю, являвшему собой подобие деревянного весла с накарябанными стрелками.
А ведь болота Шэдвар где-то рядом, а среди них — та самая Белая Топь…
— Пвилл прямо, Броселиан направо. Если верить указателю, до первого сто двадцать верст, до второго триста. Конечно, наверняка по пути в них есть трактиры и деревеньки… но имеется ещё и некая стрелка налево, явно нацарапанная позже остальных. И указывающая, — дэй сощурился, — на «уединенное жилище магистра целебной волшбы Джерада Альвандана».
Таша вновь вспомнила уроки краеведения: Броселиан, центральный и старейший город округа, располагался к западу от моста — но из-за болот дорогу к нему в своё время проложили большой дугой, подальше от опасных топей, цепляющей другие крупные города и сперва изгибающейся к востоку.
— Какой магистр поселится в этой глуши?
— Если честно, его профессиональные качества меня мало интересуют. Но его уединенное жилище расположено всего в версте отсюда.
Тропинка к жилищу магистра заросла вереском и сфагнумом. На то, что через густой сосняк вообще можно проехать, указывала лишь узкая просека.
Таша отстранённо накручивала поводья на руку.
— Как там было в сказках? — невольно усмехнулась она. — Направо пойдёшь, коня потеряешь, налево пойдёшь, себя потеряешь… или наоборот?
— Во всяком случае, дорога прямо определённо сулила свадьбу.
— И когда два королевских сына пошли прямо, увидели они башню, а в башне прекрасную принцессу… которая оказалась ведьмой, припасшей для гостей отравленное вино.
На самом деле ведьму из той сказки Таша почти понимала. Когда незнакомые молодые люди, к тому же весьма воинственно настроенные — сначала-то ведь на ратные подвиги собирались, — не просто заявляются без приглашения, но и настойчиво требуют у хозяйки руку, сердце и всё, что к ним прилагается… вполне логично, что оная хозяйка отреагирует не совсем миролюбиво.
Таша задумчиво посмотрела на мирно посапывающего Джеми.
Очень задумчиво.
— Я всё же за поворот налево. И, — с лукавинкой в голосе добавил дэй, — в полном составе.
— Дай хоть помечтать, — укоризненно заметила Таша. — А ты уверен…
— Конечно же, господин Альвандан пустит нас переночевать.
— После краткой беседы с глазу на глаз с тобой?
— Я же старший, как-никак. Вполне естественно, что договариваться буду я.
Её усмешка превратилась в улыбку.
— Что с тобой сделаешь…
Когда Принца направили на недружелюбную тёмную просеку, конь покорно порысил вперёд. Лишь фыркнул стоически.
Очевидно, он уже смирился с тем, что его хозяйка и здравомыслие — вещи трудно совместимые.
Расступившийся вскоре сосняк оставил Ташу неметь от восторга.
Ещё бы не неметь, когда за горизонт убегает бескрайний луг, до самой бескрайности белеющий зарослями пушицы, казалось, слегка светившейся в сгущавшихся сумерках.
— Даже не пытайся к ней подъехать, — предупредил дэй.
— Почему?
— Потому что пушица обозначает границы Белой Топи.
Трогательные пушистые кругляшки, похожие на заячьи хвостики, мирно качнулись на тонких стебельках; и только тут Таша поняла, что в какой-то миг луг превращается в озеро.
Какое-то время она смотрела на топь, вспоминая все страшные сказки, что читала про это место.
— Арон, а… висп из Белой Топи… на самом деле…
Она не договорила, зная, что в словах нет нужды, но дэй не ответил. Просто смотрел в болотную даль из-под прищура тёмно-русых ресниц, будто следя за чем-то.
Или кем-то.
— Кто знает, — наконец сказал он. — Хм… если я не ошибаюсь, тот частокол указывает, что мы близки к месту ночлега.
Частокол действительно виднелся.
Невысокий, местами перекошенный, с настежь распахнутыми воротами.
— Арон…
— Да, мне это тоже не нравится, — дэй пристально, но без тревоги — или без видимой тревоги — смотрел в пустоту меж деревянных створок. — Держись за мной.
Двор мало чем отличался от лесного болотья: тот же мох и тот же вереск, зарастившие просторный участок. Впрочем, по низенькой ограде перед домом угадывался огород, да и сам дом был добротным — избушка красноватого дерева, неожиданно симпатичная, с надёжными ставнями на окнах, хлевом и поленницей. В дальнем конце участка скромно приткнулась будочка отходного места, в противоположном углу Таша заметила каменное кольцо колодца. Труба на черепитчатой крыше, в лучшие времена наверняка пыхтевшая дымным столбиком, сейчас не подавала и намёка на жизнь.
— Странно… ворота нараспашку, а дверь и окна закрыты.
— Странно, — согласился Арон. — Думаю, ты уже поняла, что хозяина нет. Давно нет.
— Поняла, — Таша сглотнула, смягчив внезапную сухость в горле. — Но что…