Капкан для охотника (СИ)

- Пожалуйста, Том! Пожалуйста, не надо! Я же вижу — ты хочешь, как лучше. Я все понимаю….
- Не понимаешь! – в досаде выкрикнул Том и вызмеился из объятий Криса. – Ни хрена не понимаешь, чертов ты идиот!
Крис отшатнулся — он никак не ожидал, что его отказ от вакцины вызовет у Хиддлстона вспышку гнева. А тот продолжал орать:
- Эгоист! Какой же ты невыносимый эгоист, Хемсворт!
- Я?! – обиженно спросил Крис. Это он эгоист? Он, который готов был ради Тома жизнь положить….
- Да, ты! – и острый кулак врезался Крису в плечо.
- Том! – Хемсворт увернулся от летящего в другое плечо кулака и, поймав руки Тома, опустил их вдоль туловища, крепко обнял, не давая пошевелиться. – Да что на тебя нашло?
Хиддлстон как-то сразу обмяк в его объятиях, вздохнул тяжело, даже упругие кудряшки-пружинки как будто поникли.
- Ты же помнишь, каково тебе было, когда ты думал, что я погиб? – почти что шепотом спросил Том.
Крис кивнул.
- Хочешь, чтобы я пережил то же самое? Когда ты уйдешь раньше меня — если не согласишься на укол — ты правда хочешь оставить меня одного? Без тебя? Скажи мне, Хемсворт, ты правда собираешься устроить мне этот ад?
«Так вот чего ты боишься! – начало доходить до Криса. – Вот из-за чего бесишься! Глупый! Если дело в этом — как я могу тебя оставить?»
И он послушно закатал рукав больничной пижамы:
- Коли! – и прямо, с каким-то даже вызовом посмотрел Тому в глаза. «Невозможные глаза — подумал про себя Охотник, – жизни не хватит, чтобы насмотреться. Каким же дураком надо было быть, чтобы отказаться от лишнего десятка-другого лет, которые можно будет провести, глядя в эти глаза».
- Уверен? – усмехнулся Томас.
- Яйца вспухнут — самую красивую медсестричку позову, чтобы лечила! – предупредил Охотник.
И Том сделал укол.
- Пять минут — полет нормальный? – нервно хохотнул Хиддлстон, глядя на замершего, прислушивающегося к своим ощущениям Хемсворта.
- Да вроде ничего, – облегченно выдохнул Крис.
- Слава всем богам! – закатил глаза Том. – А выкрутасов сколько было!
- Тоооом! – неуверенно позвал Крис.
- Яйца? Что? Болят? – тревожно подскочил с кровати Хиддлстон.
- Уши! – несчастная гримаса исказила лицо Охотника.
И действительно. Уши Хемсворта оттопырились, немного припухли и сделались приятного свекольного цвета.
Том зажал ладонью рот, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
- Что ржешь? – не оценил его усилий Крис.
- Прости! – все-таки улыбнулся Томас и потянулся к любовнику, чтобы обнять.
- Прости-прости-прости! Твои уши, Крис! Это же прелесть что такое!
- Иди ты! – беззлобно пробормотал Хемсворт.
- Чудо чудное! – веселился Том. – Дай поцелую! Крис! Дай… Ай!
Шлепок по мягкому месту заставил Томаса угомониться.
- Зови доктора, экзекутор! – взвыл Хемсворт: покрасневшие уши начинали болеть.
Когда укол антигистаминных препаратов подействовал, и чьи-то австралийские уши сделались всего лишь ярко-розовыми, а Томас, наконец, отсмеялся — только тогда Крис позволил Тому себя обнять.
- Все-таки ты редкостная язва, карамелька!
- Да, мне говорили, – довольно улыбнулся Том.
А Крис, обнимая свое невыносимое счастье, думал о том, что, в сущности, опухшие уши — это такая ничтожная плата за то, чтобы его самый любимый, самый нужный в мире человек не остался раньше времени один.
====== Бонус 2 ======
Бонус написан по просьбе одного из читателей. Состоит из НЦы чуть более, чем полностью. На основной сюжет не влияет. Немного дополняет 14-ю главу.
Таймлайн – последнее утро Криса и Тома в доме Макмиллана, перед вылазкой к лабораториям.
Читать после слов: “Крис хотел было вновь начать убеждать его в том, что они прорвутся, но Том запечатал ему рот поцелуем”...
... И Крис ответил. Жадно. Голодно. Как будто на всю жизнь вперед хотел нацеловаться. Мелькнула мысль — что и целой жизни мало будет, никогда он не насытится Томом. Всегда будет мало. Сейчас-то уж точно — всего час у них в запасе. И нужно будет покидать гостеприимный дом архитектора.
Крис оторвался от карамельных губ только для того, чтобы набрать воздух в легкие. И чтобы, подхватив под попку, отнести свое нежное счастье на кровать. Хотел зацеловать Тома всего, с ног до головы — сколько бы успел. Да только тот не дался. Хитро прищурился, перевернул Криса на спину, уселся сверху, сжал коленями бока — как будто норовистого коня собрался объезжать. И ринулся в атаку. Губы Тома были везде: они терзали рот, кусали ключицы, ласкали кожу на шее. Наглый язык щекотал соски, зубы чуть прихватывали — несильно, но чувствительно. Крис шипел сквозь стиснутые зубы, давился воздухом, пытаясь заглушить стоны — не дай бог услышит вся эта орава, которая сейчас гостила у Макмиллана. Да только так растревожил его Хиддлстон своими ласками, что скоро сил не стало хватать, чтобы пытаться удержать в себе рвущееся стонами удовольствие. И Крис едва не закричал, когда, прочертив влажную дорожку поцелуев от груди до живота, Том, немного поиграв языком вокруг пупка, опустился еще ниже, чуть задел щекой стоящий колом член, поднял на Криса глаза, затуманенные желанием и, как будто издеваясь, спросил:
 
- Хочешь?
Хемсворт взвыл, зажав ладонью рот — не хватало еще заорать в голос. Он еще спрашивает!
- Хочешь? – повторил змееныш и подул на влажную головку.
Гад! Сволочь! Все жилы вытянул, и все ему мало!
- Да, Том! Да!
- Скажи это…
Да что ж ты с ним будешь делать? За какие грехи это Крису? Любую пытку он принял бы, но эта, сладкая, невозможная пытка удовольствием…
- Пожалуйста, Том! Сладкий мой, пожалуйста!
- Мммм…?
- Возьми его в рот.
И Хиддлстон, облизав головку, чуть причмокнув губами — до чего же пошло вышло! – втянул ее и, играясь, вновь отпустил.
- Соси же, блядь! Что же ты делаешь со мной? Аааа!
Это Том насадился горлом на ствол, провел языком по всей длине, очертил венку. И вновь выпустил член изо рта, так же, с поволокой похоти, глядя на Хемсворта.
У того уже и слов не было. Только хриплые стоны. Только пытался дышать. Без теплого рта Тома задыхался.
И тот сжалился. Вновь накрыл губами головку, покатал во рту, пропустил дальше, и принялся за Криса всерьез, как будто до дна хотел высосать.
Хемсворт метался по кровати, рвал ногтями простынь, чуть подкинул вверх бедра, толкаясь в нежный плен Томова рта. Тот усердно сосал, даже причмокивал от удовольствия. А Крис, в восторге от того, чей именно рот сейчас трудится над его членом, казалось, все мысли растерял. Одна только осталась:
«Мой! – стучало в висках. – Мой Том! Только мой!»
И когда от того, чтобы сорваться в оргазм, Криса отделяли пару движений, Хиддлстон отстранился, пережал пальцами основание члена.
- Что? … – потерянно спросил Крис. – Что ты... зачем?
- Хочу, – и Том, приподнявшись на локтях, снова накрыл губы Криса своими. – Хочу тебя. В себе. Сейчас.
- Да, Том! Сейчас… я сейчас…
Хотел было перевернуть Тома на спину, да тот не дался.
- Хочу так, – шепнул на ухо, нежно поцеловал в висок, очертил подушечкой указательного пальца брови, разгладил морщинку на лбу.
- Может быть больно, Том, – запротестовал Крис, но Хиддлстон и слушать не стал. Схватил его ладонь, завел себе за спину.
Хемсворту не нужно было повторять дважды. Он погладил одной ладонью упругие половинки, второй, крепко обхватив член любовника, принялся медленно дрочить, чтобы отвлечь того от дискомфорта первого проникновения.
«Хоть бы смазку какую», – подумал Крис, и Том, как будто услышав его мысли, вновь отстранился, слез с кровати, метнулся к шкафу, где лежали его вещи, и вернулся в постель с тюбиком лубриканта.
 
- Иди сюда! – позвал Крис, и Хиддлстон вновь оседлал его, вернул ладони Хемсворта туда, где им самое место, и прикрыл глаза от удовольствия, когда одновременно с ласкающими член движениями руки внутрь его проник хорошо смазанный палец.