Ошибка (СИ)

Остатки злости на нее и на себя, с которыми врач засыпал и проснулся, в одно мгновение догорели. Злиться он больше себе позволить не мог: счет пошел на дни, часы, а может и минуты. Необходимо было попробовать разобраться с ситуацией.
— Неужели отель затопила? — произнес он шутливым тоном, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно. Нужно раскрутить Льва на разговор.
— Если бы! Не думал, что я под боком ворье пригрел! — Федотов продолжал кипятиться. — Сперла у меня портмоне, пока я спал!
«Портмоне? Но это же…»
В памяти тут же всплыла картинка: Маргарита и здоровый мужской кошелек в ее руке. Чувство какой-то совершенно вопиющей несправедливости накрыло с головой: на подобное он всегда довольно остро реагировал. То есть, Ксения вообще ни в чем не виновата – и уволена… И больше он её, выходит, не увидит. Он не понимал, что в этой ситуации пугало его сильнее.
— Лев Глебович, но это же не логично. Сами подумайте, зачем ей так подставляться? В конце концов, у нее есть доступ ко всему в этом отеле, а она тащит портмоне? — он все еще старался выглядеть равнодушным, но осознавал, что сам характер вопросов может навести владельца и медсестру на определенные мысли.
«Да плевать!»
— Юрец, у меня там платиновые карты. Да не суть! Сам факт! Утром Ритузик заглянула и с порога: «Папа, а проверь-ка имущество. А то твоя управляющая шарахается по номерам». Говорит, что видела в ночи, как из номера моего выходила, воровато оглядываясь. И что ты думаешь? Не досчитался! Вызвал к себе, она в отказ, упёрлась – это не я, и всё. Стоит на своем. Рита охранника привела, у того в руках моё портмоне! Этот утверждает, что нашли в ее кабинете!
— Такое – из крокодильей кожи? С коричневым отливом, размером побольше мужской ладони?
— Ну да… А ты откуда знаешь? Я его на виду не держу..., — Федотов с подозрением уставился на врача. — Вы с ней в сговоре, что ли?
Юра вздохнул. Неприятно будет это говорить, возможно, прямо сейчас он вылетит отсюда пробкой вслед за Ксенией, но не сказать просто нельзя. Иначе он себе не простит.
— Лев Глебович, Ксения Борисовна тут действительно ни при чем. Вы только что уволили человека ни за что. Портмоне взяла Маргарита. Я видел это своими глазами…
— Не понял… А ей зачем? — владелец, судя по сощуренным глазам, не поверил ни одному слову.
Врач пожал плечами:
— Глубокая личная неприязнь, насколько я могу судить…
— Извини, Юрец, ты меня вроде как пока ни разу не обманывал, но похоже на бред! Она мне лишь однажды на Симпапульку жаловалась, нет у нее мотивов.
«Это Вы так думаете…»
— Давайте так. Побудьте здесь еще немного, вот здесь, на кушетке, я Вас ширмой загорожу. Попрошу ее сейчас зайти. Послушайте – может, и услышите что-нибудь… Интересное. А Вы, Стелла Анатольевна, сходите пока на обед. Не будем смущать человека присутствием лишних людей.
Стелла, на лице которой отразилось плохо скрываемое разочарование, кивнула и поднялась на выход. Федотов, товарищ азартный и явно в тот момент желавший избавиться от головной боли, которая была бы ему обеспечена, если бы пришлось искать нового управляющего, последовал, куда было сказано.
Юра набрал reception и попросил портье прислать в медкабинет Маргариту Львовну. Пока ждал, думал о том, успела ли Ксения собрать вещички или всё же отработает положенные по трудовому кодексу 14 дней. Смартфон притягивал взгляд: скинуть лишь одно сообщение: «Не торопитесь». Но он себя сдерживал. Не в его интересах было давать ей понять, что он пытался приложить руку к восстановлению ее честного имени в глазах владельца. Она так и еще что-нибудь понять может ненароком.
Наконец, дверь распахнулась, и Федотова встала в дверном проеме с самодовольной ухмылкой.
— Мне передали, что Вы меня искали?
Ну и мерзкая особа… Но ничего не поделать, придется пообщаться.
— Да, Маргарита Львовна, проходите, присаживайтесь, — бросил он будничным тоном. Девушка проследовала к стулу. — Маргарита Львовна, разговор будет коротким. Ваше поведение негативно сказывается на здоровье Льва Глебовича. Давление, нагрузка на сердце. Вы в могилу его свести решили?
 
— Не понимаю, о чем Вы, — она все также нагло улыбалась.
 — Насколько я понял, к увольнению управляющей Вы имеете непосредственное отношение. Уволить-то он ее уволил, только потом я его тут откачивал. Так вот, к ухудшению его состояния привело Ваше вранье. Портмоне взяли Вы. Вам не стыдно?
На лице блондинки промелькнул испуг вперемешку со злостью, но девушка быстро взяла себя в руки:
— Да что Вы говорите? Я ничего не брала!
— Бесполезно отпираться, Маргарита Львовна. Я видел Вас с ним вчера вечером, Вы заходили в номер. Это легко доказать – достаточно навести Вашего отца на мысль поднять записи с камер. Думаю, он будет весьма разочарован.
— Ха! Видели? Ну допустим. И что? Вы всё равно ничего не докажете… Камер здесь нет, папа мне сам говорил... Так что пусть катится отсюда.., — она злорадно улыбнулась, — И так будет с каждым, кто будет меня бесить! Ясно!?
Маргарита поднялась со стула и оправила платье, показывая, что разговор окончен.
«Вот и всё»
Юрий Сергеевич был доволен. Он свое дело сделал. Врач откинулся на стуле, сложив руки на груди, не сдерживая поползшей по лицу ухмылки. Из-за ширмы показался Лев: в глазах его плескались разочарование и боль.
«Извините, Лев Глебович. Иначе было никак нельзя…»
— Ясно, дочь… И в кого ж ты такая? Вся в мать.., — произнес владелец с горечью.
Шок отразился на лице Маргариты. Лицо исказила гримаса злости. Она вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.
— Что ж, Юрец… Выходит, ты прав: зря я на неё бочки катил. Придется извиняться, — с этими словами Федотов достал телефон и набрал номер.
— Слышь, симпапулька, дело есть. Дуй в медкабинет. Ты пока еще на меня работаешь! В темпе вальса! — сбросил звонок и уставился на врача. — Юрец, а ты, как я погляжу, неровно к ней дышишь?
«Черт! Еще один! Вот давайте без этого!»
— Просто я за справедливость. Только.., Лев Глебович, у меня к Вам просьба: меня сюда не вплетайте. Не люблю, когда люди чувствуют себя чем-то мне обязанными. Давайте лучше еще раз давление Ваше измерим.
Владелец посмотрел на него с ухмылкой, но промолчал. Глядишь и услышал.
Спустя минут 5 дверь открылась и на пороге появилась управляющая. Глаза опущены, она вся сжалась в комок и словно стала меньше. Девочка в простых джинсах и топе, в накинутом на поникшие плечи голубом пиджаке. Кажется, уже собралась на выход...
— Слушаю Вас, Лев Глебович, — пробормотала она тихо. Голос дрожит, хотя явно слышно, что Ксения пытается с ним справиться.
Юра, отчаянно борясь с желанием рассмотреть девушку повнимательней, сосредоточенно фиксировал в журнале результаты замера показателей. Это не его дело.
— Симпапулька, не понял! Что за вид? Чего ревем? Вещи собрала? — начал Лев угрожающим тоном...
— Собрала, не переживайте...
— Значит, разбирай. Юрец во всем разобрался, ты не виновата, можешь идти работать.
«Твою мать! Ну спасибо, Лев Глебович!»
По лицу Льва поползла довольная улыбка. Вот так, значит, – сдал его, глазом не моргнув. Врач вскинул на владельца глаза: жаль, взглядом нельзя испепелить, он бы сейчас с удовольствием это сделал. Подобной неловкости Юра не чувствовал давно. Приложить столько усилий, маскируя свой интерес, и так глупо попасться! Не в силах сопротивляться желанию посмотреть на реакцию, перевел взгляд да неё. Может, пропустила мимо ушей, может обошлось?
Нет, не обошлось. Ксения смотрела на него в упор. В глазах ее читалось растерянность, благодарность… И нечто похуже: осознание и любопытство. Кажется, она всё же что-то заподозрила: улыбнулась немного смущенно, но промолчала. Как назло, в голову не шло ничего, что могло бы сгладить момент. Ни одного гребаного комментария. Он же умеет выкручиваться из самых скользких ситуаций, не лезет за словом в карман, так куда подевался так необходимый сейчас навык? Язык словно к нёбу прирос. Юра, не выдержав её взгляда, опустил глаза назад в свой журнал.