Ошибка (СИ)

«Ну да… Так ты и написала… Почти…»
— То есть, в этом всё дело? Ладно. Будет время, захочется веселья – перечитай его. Не буду тебя отвлекать. Тебе кофе принести, как Санёк откроется? — в нем всё еще все бурлило и кипело, но адский огонь под котлом явно кто-то убавил… Чувство облегчения, нахлынувшее на врача, вряд ли считывалось с лица, на котором так и застыло это непроницаемое выражение. Маска. Ни к чему ей, наверное, видеть, на что способно одно неверно сформулированное смс. Ни к чему знать, что за эти 40 минут он себе передумал. Эти эмоции – все ожили в нем с новой силой. Когда-то он с таким усердием их в себе глушил. Когда-то он законопатился на семь замков и пообещал себе, что не позволит никому проникнуть внутрь и вызвать в нём их вновь. Примерил на себя шкуру циника, выстроил вокруг глухую стену. На время это стало спасением. Но – это снова они. Боль. Любовь. Страх потери.
— Угу. Было бы замечательно, спасибо! — улыбнулась она. — Слушай, извини, но мне и правда нельзя сейчас отвлекаться. Потом времени на него не будет…
— Работай, работай… Я схожу позавтракаю.
Юра тихо прикрыл дверь с обратной стороны и прислонился к стене, уронив голову на грудь. Выдохни. Речь шла всего лишь о долбаном отчете… А он чуть умом не тронулся. Кажется, это стадия, на которой врачи выносят вердикт: «Болезнь неизлечима».
Это та стадия, на которой понимаешь: второй раз – не выдюжишь.
Это её «Вы можете не беспокоиться, Лев Глебович», этот её отъезд, который она хотела бы скрыть, её молчание, её состояние на следующее утро, эти новости об очередном визите Олега Павловича, это не укрывшееся от внимания врача напряжение в момент их друг с другом откровений стали катализаторами, пошатнули в нем уверенность. А к чертям всё покатилось вечером того дня, что вместо «доброго утра» начался с сообщения о страшной ошибке.
Ксения и правда носилась как угорелая весь день, только хвост мелькал, и стук каблуков раздавался. Им даже пообедать вместе не удалось. Юра старался не дергать ее сообщениями и вообще не отвлекать, но в десятом часу вечера не выдержал. Надо хоть чай принести. Если уж к этому времени она не закончила, значит, у себя в кабинете. Санёк болтал у стойки с рыжей массажисткой, и Юра не стал задерживаться у бара. Получив свой чай на вынос, он отправился прямиком наверх.
Дверь кабинета была приоткрыта. Ну точно – там. Врач уже за ручку двери взялся, когда услышал голоса. Ксения была не одна. Он хотел было постучаться и войти, но услышанное заставило к полу прирасти.
— … решил, что я эти отношения считаю ошибкой… Представляешь? Я чуть не умерла, когда перечитала. И, главное, такой невозмутимый пришел… Вот как тут понять?
— А ты считаешь?
— Юль, я не знаю… Он мне правда нравится. Очень. Он вовсе не тот, за кого себя перед людьми выдает. Нам хорошо вдвоем, даже слишком. И это пугает. Потому что, кажется… Юль, я так устала от этого всего, ты не представляешь! Меня как будто прокляли. Встречаю человека, влюбляюсь, а потом… Я вечно наступаю на одни и те же грабли. А еще, знаешь… Я, кажется, и сама не смогу оправдать его ожидания… Тогда зачем это всё сейчас?
— Ты о чем, подруга? Что за сопли-слюни? Падаешь до выстрела! Еще не случилось ничего, а ты уже хоронишь всё…
— Я не знаю, Юль. Я боюсь.
— Не боись. А этот что? Не покорил твое сердечко?
Завибрировавший в кармане брюк телефон заставил врача вздрогнуть. Чай в стакане расплескался прямо на руку и обжег кожу. Чертыхнувшись про себя, стиснув зубы, Юра потянулся свободной рукой за смартфоном. Лев. Очень, очень вовремя! Как никогда! Голову словно ватой набили, чем-то вязким, тягучим. Кисть жгло.
Врач отошел в конец коридора.
— Слушаю, Лев Глебович…
— Юрец, зайди, давление померишь. Что-то плохо мне…
 Комментарий к Глава 17 // Доверие Ну... Понеслась.
26.11.2020
Решила [скорее для себя] оставлять даты загрузки в черновики) посмотришь серию, найдёшь пересечения с уже написанным и думаешь: «А я наванговала эту сцену»😂 И радуешься сидишь.
 
====== Глава 18 // Шторм ======
Между ними что-то изменилось: приблизившись к нему в первые полтора месяца, пусть немного, но приоткрывшись, Ксения отступила на несколько шагов. И никак свои маневры не объясняла. Это было заметно не на физическом уровне: у них всё словно было по-прежнему… Это чувствовалось сердцем. Юра сходил с ума, он не мог понять причины. Началось же еще все с того внезапного ее отъезда, который она оставила без комментариев. Да нет, пожалуй, ведь сразу были звоночки: стоило придать больше значения уже самому этому упорному нежеланию афишировать отношения. Продолжилось – еле уловимыми изменениями в настроении и более заметными в физическом состоянии, новостями о том, что конюх этот так и продолжает сюда шастать, а закончилось странной её реакцией на его откровения, за которые он себя корил, и случайно услышанным разговором.
День за днем врач все прокручивал и прокручивал в голове обрывки этой её беседы с подругой и не мог сложить эти два плюс два, чтобы получилось четыре. Три, пять, восемь, сто двенадцать, но только не четыре.
«— Ты считаешь эти отношения ошибкой? — Я не знаю… Влюбилась… Меня прокляли. Наступаю на одни и те же грабли. Не смогу оправдать его ожидания. Зачем это всё?»
Боги! Просто страшно. Страшно и больно. Она сомневается. Сомневается буквально во всем. Говорит, что влюбилась, и тут же спрашивает, зачем это все. Не знает, ошибка эти отношения или нет. Почему вдруг ошибка? Какие грабли? Что в ее голове происходит? Что заставило её так думать? Кто такой «этот»? И почему, почему вообще он должен был все это услышать? Что ему с этим делать? Сказать:
— Ксения, я все слышал. Не пора ли нам поговорить?
И на какой исход рассчитывать? Она почувствует прессинг и может просто оборвать всё одним махом, ведь кто их знает, этих женщин. Начнет с того, что он подслушал, хоть и не то что бы специально, а закончит аргументированной тирадой про то, почему грабли и почему все это действительно ни к чему. Хочет он вот сейчас этого всего? Хочет сам её спугнуть, спровоцировать разрыв?
Нет. Потому что несмотря ни на что, она всё еще рядом, не объявляла ему о желании всё прекратить, делает вид, что всё по-прежнему. Да, сомневается. Она – сомневается. Видимо, не доверяет ему. Возможно, пока. Возможно, ей нужно немного больше времени, чтобы довериться. Юра решил, что нужно попробовать ей это время дать.
Время, ставшее временем нескончаемых штормов в его собственной душе.
Оказывается, один-единственный человек способен за 10 минут поочередно вызывать в нем всю гамму противоречивых чувств, кидать его в абсолютно разные, диаметрально противоположные состояния. Так же не бывает… А вот, оказывается, бывает. Моменты робкого теперь счастья сменялись периодами отчаяния, ощущение, что тебе море по колено, сменялось ощущением безысходности. Ощущение собственной нужности – ощущением, что она сама не знает, чего хочет. Ксения сводила его с ума неоднозначностью своего поведения. Он видел, что что-то происходит, на каком-то тонком уровне чувствовал, что она откатила на несколько шагов назад, стала словно более зажатой; он видел ту невидимую черту, которая вновь возникла между ними, и которую она больше не пересекала. И корил себя за то, что слишком быстро показал ей свое истинное отношение, свое всамделишное «я». Слишком поторопился раскрыться.
Попытки докопаться до истины самостоятельно привели к тому, что Юра перестал понимать, какое место занимает в её жизни в принципе.
 
Вишенкой же на «торте» этих состояний была ревность, его собственнический инстинкт. Здесь всё усугубилось в разы. Если она сомневается, значит, не доверяет ему. Как же он сам может чувствовать доверие к человеку, зная, что этот самый человек в полной мере не верит в их отношения? Его собственное набравшее силу доверие пошатнулось, конечно, во-многом и после услышанного у кабинета. «Не смогу оправдать ожидания». Почему? И кто такой «этот»? О ком речь?