Война - дело молодых (СИ)
- Чего он от тебя хотел?
Она покачала головой, подыскивая слова.
- Ты отказалась?
Оздоев, как всегда, брал быка за рога сразу, едва того заметив.
- Нет, согласилась...
- Чего-чего?! - Оздоев сбросил скорость, подгоняя автомобиль к обочине.
- А ты чего подумал?
- Бешеная... Бить бы тебя, да некому! Смерти моей хочешь? Да говори ж ты!
От нервного смеха она почти сползла с сиденья:
- А чего это ты так испугался, а?
Оздоев глубоко вздохнул.
- Алиса Талгатовна...
- Тамерлан Магомедович, вы хотите получить от меня эксклюзивное интервью?.. Ладно, прости, прости, Тимыч, бехк ма биллахь... Сейчас... - Потянув за чёрный шнурок, обвившийся вокруг шеи, она вытащила амулет наружу.
- Хирз, - пробормотал Оздоев, хмурясь.
- Это его.
- Его?!
- Ага, а я ему свой отдала.
- Зачем?!
Она набрала в грудь побольше воздуху:
- Я их за... заговариваю. Он знал. Не знаю, как узнал. Наверно, сказал кто-то... с кем я... менялась, не знаю. Их много было, они просто приходили и просили...
- Просто приходили... - нахмурившись, повторил Оздоев. - Просто приходили, просто просили, и ты просто менялась тем... той штукой, которая висела у тебя на шее?!
- Ага. А потом с другим, кто просил... И... вот.
- Какого ж чёрта! - вдруг прорычал Оздоев, ударив ладонью по рулю так, что вскрикнул сигнал. - Ты мне никогда не рассказывала!
- Я думала, ты смеяться будешь... Тимыч, ты чего?
Оздоев поспешно выпростал из-под свитера тесёмку с висящим на ней полумесяцем, угрюмо бросил:
- Давай сюда.
- Т-ты же не знаешь, на что я заговариваю... - только и выдохнула она, вытаращившись на него.
- Явно не на вечную жизнь, - криво ухмыльнулся Оздоев.
- Угадал. - Она переглотнула. - На лёгкую смерть.
Оздоев несколько мгновений молча смотрел на неё, потом так же молча протянул руку.
а ещё сильней желаю
я тебе, товарищ мой
чтоб со скорою победой
возвратился ты домой
* * *
06.09.06
Была такая старая советская книжка - "Свет далёкой звезды", Чаковского, кажется... Вот видишь, ещё что-то помню...
Это я к чему - вы для меня сейчас как те звёзды, далёкие-далёкие. Спасибо, хоть Интернет есть.
Ты спрашиваешь, почему я не могу приехать даже на недельку. Могу. Но не должна. Понимаешь, я чувствую, что всё время должна быть здесь. Если я хоть на день отлучусь с этой земли, что-то страшное случится.
Это суеверие, я знаю...
Прости.
* * *
Двое подошли к ней сзади совершенно неслышно, так что она чуть не выронила сумку, услышав тихое:
- Сан йиш...
- Не бойся, - сказал другой голос. - Не оборачивайся. Вперёд иди, садись в машину.
- Зачем?
Она всё-таки обернулась - молодые парни, чуть старше Бека, тёмные безулыбчивые лица, настороженные усталые глаза.
- Чего вы хотите?
- Не бойся, - вздохнув, повторил тот, что повыше. - Иди, вон в ту машину садись.
Возле хлебного ларька стоял старенький, сизый от пыли, когда-то синий "жигулёнок".
Она не двигалась с места, и тогда тот же парень сказал:
- Один... человек нас прислал, чтобы мы тебя отвезли к нему. Он сказал, что ты поймёшь... Пожалуйста, сан йиш...
- Какой человек?
Сердце прыгнуло, заколотилось в ключицах.
Она шагнула раз, другой, третий, удивляясь тому, что ноги ещё двигаются, подошла к ларьку и уставилась в витрину.
Сзади хлопнула дверца "Жигулей".
Ещё шаг - заднее сиденье. Те двое - впереди. Не обернулись даже. Она повозилась с раздолбанной дверцей, пытаясь её прикрыть, парни терпеливо ждали, и лишь когда дверца захлопнулась, водитель нажал на газ.
Сгущающиеся сумерки. Дорожные колдобины. Высокие ворота. Едва заметная щель в заборе. Заросший огород. Тропинка между грядок. Маленький дом. Серая дощатая пристройка.