Араб Пётр Великий
- Позвольте вам представить мою дочь, - сказал Томас Болейн и сделал знак своей дочери, внимательно наблюдавшей за нами.
Девушка приблизилась и присела в книксене.
- Моя младшая дочь, Анна, - сказал Томас.
- Моя жена Лорис, - представил я супругу.
- Позвольте, герцогиня, познакомить вас с фрейлинами? - Спросила Анна у Ларисы, и они отошли в сторону.
- Ваша дочь, очень красивая, - сказал я Болейну.
- А ваша... э-э-э... Очень стройная. Они давно знакомы с королём?
- Ах ты, козёл! Что ты понимаешь в красоте? - Подумал я и ответил:
- Она первый раз во дворце.
- Говорят, вы прямиком из Индии? И даже живёте там? - Спросил маркиз Дорсет.
- Сейчас да, из Вест-Индии. Семью забирал. Я больше путешествую
- Вы не боитесь оставлять жену и детей с дикарями?! - Удивился Болейн. - Я слышал, они людоеды!
- Что вы! Дикари - добрейшие существа и едят только тех, кого взяли в плен. Из уважения. А в плен их взял я, поэтому, по их закону, обязан их съесть. Жду, когда голодно станет.
Болейн отступил от меня на два шага.
Я внимательно наблюдал за дочерью и королём. Их веселье мне не нравилось. И третий танец они танцевали вместе.
Томас Болейн тоже явно нервничал. К нам подошёл господин в жёлтых панталонах и жёлтом обтягивающем камзоле. Естественно в полоску. Я с трудом узнал в нём Томаса Говарда герцога Норфолка, лорд-казначея Англии.
- Представьте меня, Томас, - попросил он шутливо, - а то сэр Питер явно не узнал меня.
- Сэр Томас Говард, герцог Норфолк! Сэр Питер, Герцог Бекингем, - серьёзно отреагировал Болейн, мысленно находившийся где-то далеко.
- Что с вами, Томас? - Тихо рассмеявшись, спросил Говард, но граф ничего не слышал и смотрел на короля и Кристину.
Говард, проследив за его взглядом, усмехнулся.
- Ваша дочь католичка? - Спросил он меня тихо.
- Да. А разве может быть по-другому?
- У нас уже может! За последний год позиции реформаторов и антогонистов папской церкви усилились. Вот и племянница моя настраивает короля против Рима.
- Анна - реформистка? - Удивился я.
- Если не что-то большее... Она впитала в себя дух французской реформации. Слишком долго она пробыла под влиянием франков. С семилетнего возраста и до тринадцати лет она была фрейлиной сестры Генриха Восьмого Марии Тюдор, когда та была супругой Людовика Двенадцатого.
Я "удивлённо" воззрился на Говарда и он добавил.
- Мои племянницы прожили некоторое время при дворе франков. Ну и впитали в себя всё самое передовое.
Он тихо засмеялся.
- Впитали и всосали, прости Господи. Франки большие выдумщики.
Я понял, что Говард имеет в виду свободную любовь, и разнообразные не стандартные плотские утехи, а это грехопадение по христианским канонам.
- А на вид - сама скромность. Но ведь ей было всего-то... э-э-э... тринадцать?
- Нет-нет. Вы не поняли. Когда Мария Тюдор вернулась в Англию, племянницы остались при дворе Франциска Первого. Ну и... Ударились во все тяжкие. Говорят, Анна, будучи фрейлиной королевы Франции Клод Французской, сошлась с сестрой Франциска Маргаритой Наварской, с помощью которой постигала и философию религии и искусство великосветский флирта.
Генрих некоторое время встречался со старшей сестрой Анны Мари и находился в совершеннейшем восторге. То, что вытворяла проказница Мари, не делала ни одна его предыдущая фаворитка. А любовник Анны, поэт Томас Вайет, рассказывает друзьям такие вещи про Анну, что я, как католик, отстоял молебен, дабы очиститься. А мой брат хочет её женить на Генрихе. Я, по понятным причинам, против.
- Король не знает про любовника?
- Не знает и не верит. Анна ведёт себя скромницей. Вероятно, она сберегла свою целостность несмотря на французские игры.
Я покраснел, представив каким образом.
- Ваша дочь, Питер, шикарная девушка!
- Вся в меня, - сказал я, кинув взгляд на Крис.
- Это - да, - улыбнулся Говард. - Король редко уделяет дамам так много внимания. Особенно после возвращения Анны к его двору, произошедшему совсем недавно. Она не замужем?
- Кто? Крис? Нет. Не замужем. Надо искать партию.