1971.Восхождение

Когда закончил, мышцы ныли, тело горело – отлично!

Сделал несколько выпадов руками и ногами, попрыгал изображая бой – мышцы двигаются легко, организм, как хорошо отлаженная машина. Да, я в отличной форме! На удивление! Давно не чувствовал себя так хорошо!

Теперь в номер – душ, растереться полотенцем, и я готов к трудовым подвигам! Или гастрономическим. Завтракать, в общем, пора идти. Пока побегал, пока помылся – вот уже и полтора часа прошли. Незаметно, как и не бывало!

В столовой пока почти никого нет. Только два пожилых мужчины, можно сказать – два старичка, которых я вчера не видел. Или видел, но не обратил внимания. Я быстро позавтракал, и ушел к себе в номер. Работать! Работать, пока есть силы, пока…пока пруха! Ну да, именно пруха – а как еще можно назвать мой успех?

Честно сказать, я не строил иллюзий – назвать мои книги гениальными у меня язык не повернется. Крепко сколоченные тексты, хороший, интересный сюжет – не более того. Просто я был ПЕРВЫМ, первым с фэнтези в Союзе, вот и все. Я попал в струю, сумел угадать, что нужно людям этого времени – всего-навсего. Им просто нужно отойти от серой действительности, нырнуть в мир грез. Эдакий литературный наркотик, и я его им дал.

Цинично? Не более цинично, чем слова врача, сообщающего пациенту о диагнозе. Люди ходят на работу, копят деньги, стоят в очереди на квартиру. Болеют, выздоравливают. И так – изо дня в день, изо дня в день! Стабильная серость, скука и безнадега. В их жизни ничего не меняется – ни в плохую, ни в хорошую сторону. По крайней мере – у большинства людей. А тут…иной мир! Колдуны! Северные воины, решающие спор ударом меча! Драконы! Предательство, и наказание зла! Это вам не фильм о бригаде, которая решила отказаться от выписанной им премии…

Поработать удалось недолго – буквально через час зазвенел телефон. Я снял трубку, и услышал возбужденный голос Махрова.

– Слушаю.

– Миша! Миша, это Махров! Миша, срочно подъедь в издательство – прямо сегодня! Лучше к полудню! Нужно подписать важные документы! Срочно!

– Леня, насколько срочно? Может, подождет, пока я не вернусь из Переделкино?

– Миша, сегодня человек…люди отъезжают, мы уже подготовили договоры – перевод на французский! И на немецкий! Миша, очень выгодное дело! Но – надо очень, очень срочно – люди тут проездом, и времени у них нет! Я сумел уболтать! Но нужна встреча с тобой! Так что не компостируй мне мозги – быстро выдвигайся на боевые позиции! От тебя нужно только чтобы ты подписал, и тут же вернешься назад! Посмотрят на тебя, и вперед! К победе коммунизма! Все! Я сказал! Жду, и возражений не слушаю!

В трубке послышались короткие гудки, и я раздраженно скривился – очень не хотелось ехать! Только-только начал привыкать, втянулся можно сказать в жизнь Дома Творчества – и вот, уже на второй день надо ехать! Что хорошего?!

А с другой стороны – уж не зажрался ли я? В прежнее время скажи мне, что меня собирается издать крупное зарубежное издательство – я бы бежал, только пыль столбом! Галопом! Как призовой скакун! А тут… «а может подождут?»! Да не ждут они ни хрена! Кто я такой? Неизвестный советский писатель, от которого еще непонятно – будет прибыль, или нет! А они – солидные, десятки лет работы на издательском рынке (с другими Махров бы и не связался, знаю этого жука!), жирные клопы! А я маааленький клопик…хоть и вонюч.

Мда, тут думать нечего – ради чего я работаю? Ради того, чтобы остаться в истории как великий классик? Не классик я. И не буду им. Мне деньги нужны, а еще – известность. Чтобы нельзя было меня так просто устранить, или закрыть в клетку. Даже в клетку золотую. А значит…

Снял трубку, ответила прежняя дежурная. Они по двое суток работают, что ли? Два через два? Наверное…

– Слушаю вас, Михаил Семенович!

– Извините, Нина Викторовна…тут такой вопрос…мне нужно срочно ехать в Москву, в издательство, нужно подписать важные документы. Так вот – нужно вызвать такси. Как это сделать?

– Такси? – дежурная задумалась, потом с сожалением в голосе ответила – Извините, вроде как они заказы на выезд за город не принимают. То есть – из Москвы выехать за город – запросто, а вот вызвать такси – это никак. Глупо, конечно, но прецеденты были.

– А что делать? – слегка расстроился я – как отсюда вообще добираться?

– Автобус ходит из Переделкино, каждый час. Но можно и пешком дойти до станции – тут двадцать минут хода. Полтора километра, можно сказать недалеко. Правда дождь собирается…как бы вам не промокнуть. Зонтик у вас есть?

Зонтика у меня не было, о чем я сразу известил дежурную, после чего она предложила мне свой, розовый, от которого я сразу же категорически отказался. Лучше промокнуть!

Мы с ней посмеялись, и вдруг она предложила:

– Михаил Семенович…а что если я попрошу своего свекра? Он так-то подрабатывает иногда…вечерами, таксует. У него волга, старая волга, но хорошая, чистая, крепкая! Я ему позвоню, и он через полчаса будет у нас! А вы с ним уже договоритесь, как и что. Только никому, ладно? А то скажут – нетрудовые доходы. А лишняя копейка в семье не помешает, ведь правда же?

Я подтвердил, что лишняя копейка не помешает, и дал добро на свекра со старой «волгой». Какая мне разница, старая или новая «волга» – главное, чтобы везла. Зимой в «волгах» «дубак», что в ГАЗ-24, что в ГАЗ-21, стекло лобовое едва оттаивает, а вот летом самое то – едет, в салоне просторно, мягко, милое дело кататься, особенно если не ты за рулем.

Машина пришла через сорок минут. Ну, это понятно – пока дежурная дозвонилась, пока рассказала свекру, пока он собрался и выгнал машину из гаража (в этом времени с гаражами гораааздо проще, чем в 2018 году, в котором люди убивают друг друга за место на парковке). Сорок минут – это еще и быстро! Вряд ли официальное такси пришло бы быстрее. Если бы пришло вообще.

Свекр Нины Викторовны, мужчина за шестьдесят, был эдаким крепеньким «боровичком» – розоволицый, толстенький, шустрый. Но не сильно жадный, как того следовало ожидать. Почему следовало? «Бомбилы» всегда отличались непомерными аппетитами, это я помнил по прежним временам. По будущим временам. А договорились мы вот как: я плачу ему полтинник, он меня возит весь день.

Моему современнику эта сумма показалась бы непомерно малой – ну как это так, за полтинник целый день бить машину и тратить дорогую горючку! А вот и нет. У таксистов семидесятых обязательная касса была сорок шесть рублей. План, который они сдавали государству. И за эти сорок шесть рублей, по десять копеек километр – нужно было столько покататься, что просто ай-яй! Бензин сейчас дешевый – помню, мой дедушка покупал семьдесят шестой бензин у водил за рубль канистру. Рубль – за двадцать литров бензина!

Опять же, мой молодой современник и не поверит – разве такие цены на бензин могут быть?. Могут. При средней зарплате в 150 рублей. Дело в том, что всем предприятиям на квартал давали лимит на горючку, так называемые «талоны». По этим талонам водитель и заправлялся на заправках. И вот квартал подходит к завершению, а талоны остались! Не выбрали лимит! Что делать? Ну…мой современник скажет – наверное, сдавать талоны. А что еще-то?

Все не так просто. Сдал талоны – бухгалтерия посчитала, и…срезала лимит! И теперь, в следующем квартале, когда возможно машинам придется больше ездить – тебе не хватит горючки! И творился беспредел. Бензин сливали по канистрам и продавали всем желающим – просто приставали на улицах к частникам-автомобилистам: «Бензин не нужен?! Дешево отдам!». А с соляркой все было еще хуже. Кому нужна солярка в советской стране? Только тракторам, да всяким там дизельным грузовикам. Частникам – никому, потому что советский человек не имел права покупать грузовую машину и ей владеть. Грузовики разрешили покупать в частное пользование только в восьмидесятые годы, уже ближе к распаду Советского Союза. Солярку просто сливали в овраг. Подъехал бензовоз с соляркой, и…понеслось. Несколько тонн – в землю ушло. И это по всему Союзу!

Так что частный бомбила мог на дешевом бензине спокойно делать свой маленький гешефт – тем более, что по Москве и области дороги хорошие, ровные а никуда на проселок лезть и не нужно.

Ооо…двадцать первая волга – это песня! Сиденье спереди – сплошной диванчик. Мягкое, упругое! Заднее – тоже неплохое! Просторно, уютно! И…хе хе…все в бахроме и рюшечках – согласно модам этих лет! Каждый уважающий себя водила должен украсить салон всякими там бомбончиками и висюльками, иначе и машина не машина!

Только «волга» стала отъезжать от Дома творчества – пошел дождь. Вначале слабый – первые капли только прибили пыль – потом все сильнее, сильнее, и через несколько минут уже настоящий ливень.

Водитель чертыхнулся и включил дворники, а я усмехнулся – да, это не иномарка! С такими дворниками ехать в ливень – невелико счастье! Впрочем, это не мое дело – сиди, и подремывай, я же пассажир!

Шуршат по асфальту шины, шумно расплескиваются лужи, а в машине сухо, уютно, вкусно пахнет бензином и одеколоном «Шипр». Я люблю запах бензина. Не знаю, почему – но люблю. Не сильный запах, а такой…легкий. А еще – люблю запах сгоревшего ружейного пороха…

Заборы, заборы…за заборами – дачи писателей. Здесь отметились все известные писатели и поэты советского времени. В мое время, в двухтысячных, эта земля стала выкупаться нуворишами после того, как дачи, выделенные писателям пожизненно, стали приватизироваться. Вообще-то такое не должно было быть – все дачи можно сказать в аренде, пожизненной аренде, а значит ни наследоваться, ни продаваться не должны. Но что не делалось в девяностые, когда продавалось все, за что давали деньги! Да и в двухтысячных тоже… Приватизировали и продали. И выросли пятиметровые заборы, за которые при всем желании не заглянуть. Если такое желание будет, конечно. А пока – только штакетники с калиточками, все патриархально и уютно, как в маленькой деревеньке.

Дорога шла до станции, а потом поворачивала к Москве, и где-то на середине пути к станции я увидел маленькую фигурку в облепившем колени белом сарафане. Сердце трепыхнулось – я ее узнал, и тут же приказал водителю:

– Петр Семенович, притормозите у обочины, как только проедем девушку. Это знакомая, подвезем ее.


Водитель кивнул, и машина качнувшись замерла возле заросшей муравой обочины, а я открыл дверцу и выскочил под дождь:

– Нина, быстрее! Сюда!

Девушка нерешительно посмотрела на меня, с опаской придержала шаг, потом узнала и улыбаясь припустила, расплескивая босоножками скопившиеся на асфальте лужи.

– Ой, как здорово! А вы куда едете? Подвезете?

– Да садись ты…быстро! Промокнем ведь! – фыркнул я, и пропустив Нину на заднее сиденье, плюхнулся рядом. Дождь припустил еще сильнее, будто ждал, когда мы усядемся, и стекла совсем накрыло пеленой воды.

– Эк разошелся! – посетовал водитель, и сбавив скорость, поехал медленно, осторожно. А я сидел и как дурак улыбался, глядя в мокрое лицо девчонки рядом с собой.

– Что, я перепачкалась, да? – улыбнулась Нина, глядя мне в лицо и все еще учащенно дыша после бега – Вот же зараза эта небесная канцелярия! Специально меня промочила! Я сегодня сменилась с дежурства, домой собралась, да задержалась – Нина Викторовна попросила помочь с делами. Ну и вот…попалась! Вы до станции меня подбросите, да?

– До Москвы – снова улыбнулся я, глядя на розовые щечки девчонки. Она была необычайно хороша! Лицо практически без косметики – только губы чуть-чуть подвела, кожа розовая, гладкая, без единой морщинки и прыщика. Только кое-где веснушки – но это дело святое! Как молоденькой девчонке, да без веснушек?! Глаза синие, носик аккуратный, ровненький…

Черт! Опять меня понесло! Глаза так и косятся на ее обтянутую мокрым платьем грудь! Хорошую такую грудь…соски просвечивают, платье тонкое, мокрое…ох ты ж черт… А она сама невинность! Мужик же рядом с ней, а она щебечет, будто я не мужик, а статуя говорящая! Эх, возраст, возраст…девчонка-то похоже меня как мужчину-то и не воспринимает! Ну так…добрый дядюшка…или дедушка.

И так мне что-то стало горько, так тоскливо, что настроение испортилось, я нахмурился и видимо спал с лица, потому что Ниночка сразу всполошилась:

– Что с вами? Вам плохо, Михаил Семенович? Сердце? Может лекарство какое нужно? Там на станции медпункт есть!

– Не надо никакого лекарства! – еще больше нахмурился я, пытаясь взять себя в руки – Не обращай внимания…так просто, задумался.

Нина замолчала, с тревогой глядя на меня, а я прикрыл глаза, чтобы не видеть ее взгляда. Больной дядюшка! Вот кто я!

– Станция! – воскликнула Нина, и неуверенно посмотрела на меня – Может я на электричке доеду? Неудобно как-то…

– Да куда ты на электричке-то? – усмехнулся я – Ты же мокрая насквозь! Продует, заболеешь! Давай-ка я тебя до дому довезу. Далеко живешь?

Нина назвала адрес, и водитель кивнул головой:

– Знаю! Понял!

Еще минут пять мы ехали молча, потом Нина не выдержала:

– А вы зачем в Москву едете, Михаил Семенович? Совсем уезжаете, или так, на время?

– На время. В издательство вызвали. Бумажки надо срочно подписать, вот и выдернули. Пришлось ехать. Ну и заодно домой заеду, в квартиру – посмотрю, что они там наделали. У меня ремонт идет, бригада работает. Потому я в Дом творчества и взял путевку.

И тут же вдруг мне в голову стукнуло, и я неожиданно для себя спросил:

– Нин…а хочешь, со мной поехали? По городу покатаемся, куда-нибудь пообедать зайдем. Ты же сменилась, выходная? А мне одному скучно…тоскливо.

– Ну я не знаю… – ответила Нина подумав секунды три – Хотите, чтобы я вам город показала?

– Нуу…да! – выдавил я из себя. Вообще-то мне мучительно хотелось, чтобы она показала мне совсем другое, но…вслух об этом не говорят. По крайней мере не едва знакомым девушкам. Впрочем – может я отстал от жизни? Может молодые в 2018 году именно так и знакомятся? «Хочешь, я покажу тебе одну штучку?» «Вначале я тебе покажу!» Хе хе…

– Ладно…я только переоденусь, хорошо? – задумчиво сказала Нина и глянула на меня как-то странно, будто оценивала. А у меня поднялось настроение. Шибко поднялось. Не то чтобы я на что-то рассчитывал, хотя…почему бы и нет?

До дома Нины ехали минут сорок – медленно, остерегаясь врезаться в соседнюю и самое главное – впереди идущую машину. Дождь так и не прекращался, и честно сказать – я не особо понимал, как в такую погоду можно показывать город. Что имела в виду Нина под этим словом. Надеялась на то, что дождь все-таки прекратится? Не знаю, но выяснять этого не стал.

Ниночки не было около получаса, и водитель даже добродушно заметил, что у женщин обещанные десять минут обычно выливаются в час, а то и больше. И хорошо еще, если в час!

Она сменила платье на короткую юбку, открывающую стройные, крепкие спортивные ноги и блузку – белую, с кружевами. Выглядела одновременно и как офисная работница из 2018 года, и как девушка, одевающаяся в ретро-стиле, очень ей идущем и подчеркивающем свежесть и молодость. Недлинные, до плеч золотистые волосы свободно спадали на плечи, и еще – она что-то сделала с лицом, глаза подкрасила, что ли? Или щеки покрасила? Не знаю, может все вместе и сразу, но только выглядела она в «боевой раскраске» просто сногсшибательно – модель, да и только! Даже водитель крякнул:

– Вот это да! Красавица! Бывают же такие…кому-то повезет!

Я улыбнулся уголком рта и открыл дверцу. Нина схлопнула зонтик и запрыгнула на сиденье, сунув второй зонтик мне:

– Вот вам! Папин! А то промокнете!

– А папа ругаться не будет ? – усмехнулся я.

– Не будет – грустно вздохнула Нина – Он на кладбище. Умер, когда мне было пятнадцать. Сердце. Он преподавал в университете, литературу и русский язык. Мама тоже преподаватель. И я буду филологом! Скоро поступать буду. Решила пока поработать – денег не хватает, вот мама и устроила меня через знакомых в Дом Творчества. А что, мне нравится! Люди все творческие, солидные – писатели. Интересные люди! Вот вас встретила! Вы такой интересный человек! И книжки ваши замечательные! Мама, кстати, их тоже любит!

– Ну что, поехали? – спросил водитель, и я махнул рукой:

– В издательство. Не думаю, что там надолго засяду, подпишу, да и вернусь. И мы с Ниной погуляем. Кстати, можно тогда договориться – я вас отпущу, а вы на телефоне будете. Как только понадобитесь – позвоню, и вы нас отвезете. Пойдет так?

– А с оплатой? Все в силе? – забеспокоился водитель.

– Все в силе. Как сказал, так и будет. Не хочу вас просто так держать, без толку.

– Ну ладно…вот мой телефон – водитель достал листок и написал на бумаге цифры – Позвоните, и я приеду куда надо.