50 оттенков свободы

— Ну-ну, — тихо воркует он. Рука его кругами продвигается книзу, и пальцы прокрадываются в меня.
Я стону.
— Миссис Грей, — выдыхает он, зубами прикусывая мочку уха, — вы такая готовая.
Его пальцы скользят туда-сюда, вновь касаясь восхитительно сладкого местечка. Флоггер падает на пол, и ладонь его продвигается по моему животу к грудям. Я напрягаюсь. Они такие чувствительные.
— Ш-ш, — говорит Кристиан, обхватывая одну, и мягко водит большим пальцем по соску.
— Ах!
Пальцы его нежные и соблазняющие, и удовольствие спиралью расходится от груди ниже, ниже… в самые глубины. Я откидываю голову назад, вжимая сосок в его ладонь, и снова издаю тихий стон.
— Мне нравится слышать тебя, — шепчет Кристиан. Его возбужденная плоть упирается мне в бедро, пуговицы ширинки вдавливаются в тело, а пальцы продолжают свой неумолимый, устойчивый ритм: туда, обратно, туда, обратно. — Хочешь, чтобы я дал тебе вот так кончить?
— Нет.
Его пальцы замирают внутри меня.
— В самом деле, миссис Грей? Разве это вам решать? — Пальцы вокруг соска напрягаются.
— Нет… нет, господин.
— Так-то лучше.
— А-а. Пожалуйста, — умоляю я.
— Чего ты хочешь, Анастейша?
— Тебя. Всегда.
Он резко втягивает воздух.
— Всего тебя, — добавляю я, прерывисто дыша.
Он вытаскивает из меня пальцы, поворачивает лицом к себе и снимает повязку с глаз. Я моргаю, глядя в потемневшие серые глаза, которые, пылая, вглядываются в мои. Его указательный палец обводит мою нижнюю губу, и Кристиан просовывает два пальца мне в рот, давая попробовать солоноватый привкус моего возбуждения.
— Соси, — шепотом приказывает он. Я обвожу пальцы языком. М-м… ничего.
Его ладони скользят по моим рукам вверх к наручникам над головой, и он расстегивает их, освобождая меня. Повернув лицом к стене, тянет меня за косу, привлекая в свои объятия. Поворачивает мою голову на сторону и ведет губами вверх по шее к уху, прижимая меня к себе.
— Я хочу твой рот. — Голос его мягкий и соблазнительный. Мое тело, спелое и готовое, сжимается глубоко внутри. Удовольствие сладостное и острое.
Я тихо стону. Повернувшись лицом к нему, притягиваю его голову к себе и пылко целую, языком вторгаясь к нему в рот, вкушая и смакуя. Он тоже стонет, кладет ладони на мой зад и тянет меня на себя, но его касается только мой разбухший живот. Я покусываю Кристиану скулу и прокладываю дорожку поцелуев по шее, скользя рукой вниз, к джинсам. Он запрокидывает голову, предлагая мне свою шею, и мой язык скользит вниз по груди, через живот.
— А-а!
Я дергаю за пояс джинсов, пуговицы отлетают, и он хватает меня за плечи, когда я опускаюсь перед ним на колени.
Я поднимаю на него глаза, он смотрит на меня. Глаза потемнели, губы приоткрыты, и он глубоко вдыхает, когда я освобождаю его и беру в плен своего рта. Я обожаю делать это с Кристианом. Наблюдать, как он достигает кульминации, слышать его прерывистое дыхание и тихие стоны, которые вырываются из глубин горла. Я закрываю глаза и сильно сосу, наслаждаясь его вкусом и тем, как он резко, судорожно втягивает воздух.
Он хватает меня за голову, заставляя остановиться, и я сжимаю губы и проталкиваю его глубже в рот.
— Открой глаза и посмотри на меня, — приказывает он хрипло.
Сверкающие глаза встречаются с моими, и он выгибается, наполняя мой рот до самой глотки, затем быстро отстраняется. Потом проталкивается в меня вновь, и я хочу схватить его. Но он останавливает и удерживает меня.
— Не дотрагивайся, или я снова привяжу тебя. Я просто хочу твой рот, — рычит он.
О боже! Вот, значит, как? Я завожу руки за спину и невинно взираю на него с полным ртом.
— Хорошая девочка, — говорит он сипло, ухмыляясь мне. Отводит таз назад и, твердо удерживая меня, снова делает резкий рывок. — У вас такой вкусный ротик, миссис Грей.
Он закрывает глаза, и я зажимаю его губами, обводя языком. Беру глубже и отступаю снова и снова, и он резко, с шипением втягивает воздух.
— А! Остановись, — выдыхает он и выходит из меня, оставив желать большего. Хватает меня за плечи и поднимает на ноги. Ухватив за косу, горячо целует, и его настойчивый язык — жадный и одаривающий одновременно. Внезапно он отпускает меня, и не успеваю я опомниться, берет на руки и несет к кровати. Бережно укладывает так, что мой зад лежит на самом краю постели.
— Обхвати меня ногами за талию, — приказывает он. Я делаю, как велено, и притягиваю его к себе. Он наклоняется, опирается руками по обе стороны от моей головы и, по-прежнему, стоя очень медленно погружается в меня.
Ой, как же приятно. Я закрываю глаза и упиваюсь его медленным покорением.
— Хорошо? — спрашивает он; в голосе явственно слышится озабоченность.
— О боже, Кристиан. Да. Да. Пожалуйста. — Я крепче обхватываю его ногами и прижимаюсь к нему. Он стонет. Я хватаю его за руки, и он медленно двигает тазом взад-вперед.
— Кристиан, пожалуйста. Сильнее, я не стеклянная, не сломаюсь.
Он стонет и начинает двигаться, по-настоящему двигаться, врываясь в меня снова и снова. О, это просто божественно!
— Да, — выдыхаю я, крепче сжимая его, когда напряжение внутри меня начинает нарастать… Он тихо рычит, вдалбливаясь в меня с обновленной решимостью… и я близка. Ох, пожалуйста. Не останавливайся!
— Давай. Ана! — стонет он сквозь стиснутые зубы, и я взрываюсь вокруг него, мой оргазм длится и длится. Я выкрикиваю его имя, и Кристиан замирает и громко стонет, достигая кульминации.
— Ана! — вскрикивает он.
Кристиан лежит рядом со мной, его рука на моем животе, длинные пальцы как щупальцы…
— Как моя дочь?
— Танцует. — Я смеюсь.
— Танцует? Ух ты! Я ее чувствую. — Он улыбается, когда Комочек Номер Два исполняет во мне кульбит.
— Думаю, ей уже нравится секс.
Кристиан хмурится.
— В самом деле? — сухо говорит он и сдвигается так, что его губы оказываются у меня на животе. — Никакого секса, пока вам не исполнится тридцать, юная леди.
Я прыскаю.
— Кристиан, ты такой лицемер!
— Нет, я беспокойный отец. — Он смотрит на меня, и нахмуренные брови выдают волнение.
— Ты чудесный отец, и я всегда знала, что ты будешь таким. — Я глажу любимое лицо, и он улыбается мне своей застенчивой улыбкой.
— Мне нравится, — бормочет он, поглаживая, затем целуя мой живот, — когда тебя больше.
Я дуюсь.
— А мне не нравится, когда меня больше.
— Здорово, когда ты кончаешь.
— Кристиан!
— Жду не дождусь, когда еще попробую грудного молока.
— Кристиан! Ты такой извращенец…
Он вдруг набрасывается на меня и горячо целует, придавив ногой мои ноги и удерживая руки над головой.
— Ты любишь извращенный секс, — шепчет он и потирается носом о мой.
Я широко улыбаюсь, не в силах устоять против его заразительной, озорной улыбки.
— Да, я люблю извращенный секс. И я люблю тебя. Очень.
Я резко просыпаюсь, разбуженная тонким восторженным визгом сына, и хоть я и не вижу ни его, ни Кристиана, как дурочка, улыбаюсь от радости. Тед проснулся, и они с Кристианом возятся неподалеку. Я тихо лежу, до сих пор дивясь тому, как Кристиан умеет играть. Его терпение с Тедди исключительное — гораздо больше, чем со мной. Я фыркаю. Но, с другой стороны, так и должно быть. И мой прелестный сынишка, свет очей папы с мамой, не ведает страха. Кристиан, со своей стороны, по-прежнему чрезмерно носится с нами обоими. Мой милый, переменчивый, властный Пятьдесят Оттенков!
— Давай найдем маму. Она где-то на лугу.
Тед говорит что-то, мне не разобрать, и Кристиан заливисто счастливо смеется. Это такой волшебный звук, наполненный его родительской любовью. Я не могу устоять. Приподнимаюсь на локтях, чтобы выглянуть из своего укрытия в высокой траве.
Кристиан кружит Теда, отчего тот радостно визжит. Кристиан останавливается, подкидывает его высоко в воздух — я затаиваю дыхание, — потом ловит. Тед взвизгивает с детской непосредственностью, и я облегченно выдыхаю. Ох, мой малыш, мой дорогой малыш, такой непоседа.
— Еще, папа! — хохочет он. Кристиан соглашается, и дыхание мое опять останавливается, когда он снова подбрасывает сына в воздух и ловит, крепко прижимая к себе. Он целует медные волосы Тедди, потом щечку и безжалостно щекочет его. Тедди заливается смехом, извивается и толкает Кристиана в грудь, вырываясь. Ухмыляясь, Кристиан ставит его на землю.
— Пойдем найдем маму. Она прячется в траве.
Тед довольно хихикает и оглядывает луг. Схватив Кристиана за руку, указывает куда-то, где меня нет, и я тихонько посмеиваюсь. Я быстро ложусь, наслаждаясь этой игрой.
— Тед, я слышал маму. А ты слышал?
— Мама!
Я фыркаю, слыша властный тон Теда. Ну и ну, прямо как папа, а ведь ему всего два года.

— Тедди! — отзываюсь я, глядя в небо с глупой улыбкой на лице.
— Мама!
Очень скоро я слышу топот ног по лугу, и вначале Тед, потом Кристиан выскакивают из высокой травы.
— Мама! — взвизгивает Тед, словно нашел какое-нибудь утерянное сокровище, и прыгает на меня.
— Эй, малыш! — Я прижимаю его к себе и целую в пухленькую щечку. Он хохочет и тоже целует меня, потом вырывается из моих рук.
— Привет, мама. — Кристиан улыбается мне.
— Привет, папа. — Я расплываюсь в улыбке, а он берет Теда, садится рядом со мной и усаживает нашего сынишку на колени.
— Поосторожнее с мамочкой, — журит он Теда.
Я усмехаюсь: от меня не ускользает ирония. Кристиан достает из кармана «блэкберри» и дает его Теду. Это, вероятно, обеспечит нам минут пять покоя максимум. Тедди разглядывает телефон, нахмурив свои маленькие бровки. Он выглядит таким серьезным, голубые глаза сосредоточены, прямо как у его папы, когда он читает свои письма. Кристиан трется носом о волосы Теда, и сердце мое переполняется нежностью, когда я смотрю на них обоих. Похожи как две капли воды — мой сын, сидящий тихо, по крайней мере несколько минут, на коленях у мужа. Два моих самых любимых в мире мужчины.
Разумеется, Тед — самый красивый и самый талантливый ребенок на свете, но, конечно, для меня, как для любой матери, мой ребенок самый лучший. А Кристиан… ну, Кристиан есть Кристиан. В белой футболке и джинсах он выглядит, как всегда, сногсшибательно красивым. Чем я заслужила такой подарок?
— Вы хорошо выглядите, миссис Грей.
— Вы тоже, мистер Грей.
— Правда, мама — красавица? — шепчет Кристиан на ушко Теду. Тед отмахивается от него, поглощенный изучением папиного телефона.
Я хихикаю.
— Ему не до тебя.
— Вижу. — Кристиан улыбается и целует головку Теда. — Не могу поверить, что завтра ему исполняется два года, — говорит он с грустью. Протянув руку, он кладет ладонь мне на живот. — Пусть у нас будет много детей, — говорит он.
— По меньшей мере еще один. — Я расплываюсь в улыбке, и он гладит меня по животу.
— Как моя дочурка?
— Хорошо. Спит, я думаю.
— Здравствуйте, мистер Грей. Добрый день, Ана.
Мы оба поворачиваемся и видим Софи, десятилетнюю дочку Тейлора, появившуюся из высокой травы.
— Сои-и, — радостно взвизгивает Тед. Он подскакивает с папиных колен, позабыв про «блэкберри».
— Гейл прислала фруктовое мороженое. Можно дать Теду?
— Конечно, — говорю я. О боже, представляю, как он весь измажется.
— Моозеное! — Тед протягивает ручки. И Софи вручает ему одно. С него уже капает.
— Дай-ка маме посмотреть. — Я сажусь, забираю мороженое у Теда и быстро слизываю растаявший сок. М-м… клюква, холодная и восхитительно вкусная.
— Мое! — протестует Тед, голос его звенит от возмущения.
— Вот, возьми. — Я возвращаю ему чуть меньше текущее мороженое, и он тут же отправляет его в рот и улыбается.
— Можно я возьму Теда погулять? — спрашивает Софи.
— Конечно.
— Не уходите далеко.
— Хорошо, мистер Грей.
Карие глаза Софи широко открытые и серьезные. Думаю, она побаивается Кристиана. Она протягивает руку, и Тедди с готовностью ее берет. Они вприпрыжку бегут по высокой траве.
Кристиан смотрит им вслед.
— Не волнуйся за них, Кристиан. Что может здесь с ними случиться?
Он хмурит брови, и я забираюсь к нему на колени.
— Кроме того, Тед обожает Софи.
Кристиан фыркает и трется щекой о мои волосы.
— Она прелестный ребенок.
— Да. И такая хорошенькая. Белокурый ангел.
Кристиан замирает и кладет ладони мне на живот.
— Девочки, да? — В его голосе слышатся нотки беспокойства. Я обхватываю его рукой за голову.
— Ты можешь не беспокоиться о своей дочери еще по крайней мере месяца три. Она у меня надежно спрятана здесь. Ладно?
Он целует меня за ухом и нежно прикусывает зубами мочку.
— Как скажете, миссис Грей. — И кусает меня. Я взвизгиваю.
— Мне понравилась прошлая ночь, — говорит он. — Нам надо чаще это делать.
— Мне тоже.
— И если ты перестала работать, мы могли бы…
Я закатываю глаза, и он сжимает обнимающие меня руки и улыбается мне в шею.
— Вы закатываете глаза, миссис Грей? — Неявная, но чувственная угроза, заставляющая меня заерзать, — но поскольку мы на лугу и поблизости дети, я игнорирую его приглашение.
— У «Грей Паблишинг» имеется автор в «Нью-Йорк Таймз бестселлерз» — продажи Бойса Фокса феноменальны, Интернет кишит нашими изданиями, и я наконец собрала такую команду, какую хотела.
— И ты делаешь деньги в это непростое время, — добавляет Кристиан, не скрывая своей гордости. — Но… ты нравишься мне босая, беременная и на моей кухне.
Я отклоняюсь назад, чтобы видеть его лицо. Он с любовью взирает на меня, глаза блестят.
— Мне тоже это нравится, — бормочу я, и он целует меня, руками все еще обнимая мой живот.
Видя, что он в хорошем настроении, я решаюсь поднять деликатную тему:
— Ты уже подумал над моим предложением?
Он застывает.
— Ана, ответ — нет.
— Но Элли — такое красивое имя.
— Я не собираюсь называть свою дочь именем моей непутевой матери. Нет. Конец дискуссии.
— Ты уверен?
— Да. — Ухватив за подбородок, он серьезно смотрит на меня, излучая раздражение. — Ана, сдайся. Я не желаю, чтоб моя дочь была запятнана моим прошлым.
— Хорошо. Прости. — Черт… я не хочу его сердить.
— Так-то лучше. Прекрати свои попытки это исправить, — ворчит он. — Ты заставила меня признать, что я любил ее, оттащила меня на ее могилу. Хватит.
О нет. Я поворачиваюсь у него на коленях лицом к нему и обхватываю его голову руками.
— Прости. Правда. Не злись на меня, пожалуйста. — Я целую его, потом целую в уголок рта. Секунду спустя он указывает на другой уголок, и я улыбаюсь и целую там. Он указывает на нос. Целую в нос. Он ухмыляется и обхватывает меня руками за зад.
— Ох, миссис Грей, что мне с вами делать?
— Уверен, ты что-нибудь придумаешь, — бормочу я. Он улыбается и, неожиданно извернувшись, опрокидывает меня на одеяло.
— Как насчет того, чтоб сделать это прямо сейчас? — шепчет он с похотливой ухмылкой.
— Кристиан! — ахаю я.
Вдруг раздается пронзительный крик Теда. Кристиан вскакивает с гибкой грацией пантеры и несется в ту сторону, откуда слышится крик. Я спешу за ним, правда, помедленнее. Между нами, я не так испугалась, как Кристиан, — это был не тот крик, который заставил бы меня перескакивать через две ступеньки, чтобы узнать, что стряслось.
Кристиан подхватывает Тедди на руки. Наш малыш безутешно плачет и тычет рукой на землю, где лежат тающие остатки его мороженого.
— Он уронил, — с сожалением говорит Софи. — Я могла бы отдать ему свое, но я его уже съела.
— Ой, Софи, дорогая, не беспокойся. — Я глажу ее по голове.
— Мама! — всхлипывает Тед, протягивая ко мне ручки. Кристиан неохотно отпускает его, чтобы я взяла.