Барраяр

– Наверное, упорство я унаследовал от тебя.

Отец усмехнулся и кивнул:

– Ну, не от матери же.

– Она как… не очень расстроилась?

– Да нет… Ты же знаешь, мама без энтузиазма относится к военной службе и к военным. Когда-то она назвала нас наемными убийцами. Едва ли не самое первое, что я от нее услышал. – При этом воспоминании лицо отца посветлело.

Майлз невольно улыбнулся:

– Прямо так и сказала?

– Вот именно, слово в слово. Но все-таки вышла за меня замуж, так что я допускаю, что она говорила не вполне искренне. – Он посерьезнел. – А вообще-то она права. Если я в чем-то и сомневался насчет твоей пригодности к военному делу…

Майлз внутренне сжался.

– …так это в твоей способности убивать. Когда убиваешь человека, надо сперва стереть его лицо. Это такой психологический трюк. Солдату он необходим. Я не уверен, что ты сумел бы достичь нужного тупоумия. Ты поневоле все видишь объемно. В этом смысле ты очень похож на маму: не упускаешь из виду собственный затылок.

– Но и у вас я никогда не замечал особой узости взглядов, сэр.

– Да, я тоже разучился владеть этим приемом. Потому и пошел в политику. – Лорд Форкосиган улыбнулся, но улыбка быстро погасла. – Боюсь, из-за этого и ты пострадал.

Последняя фраза заставила Майлза вспомнить реплику Костолица.

– Сэр… – неуверенно начал он, – вы действительно… Вы из-за меня не претендовали на императорскую власть? Ведь все этого от вас ждали. Только потому, что ваш наследник… – Он неловко коснулся пальцем груди, не решаясь употребить запретный термин «калека».

Лорд Форкосиган нахмурился. Голос его упал почти до шепота – так резко, что сын вздрогнул.

– Кто это сказал?

– Да никто, – испуганно ответил Майлз.

Отец вскочил и несколько раз прошелся по комнате.

– Никогда и никому не позволяй так говорить, – прошипел он. – Это оскорбление чести – твоей и моей. Я поклялся императору Эзару Форбарре, когда он лежал на смертном одре, что буду верно служить его внуку, и я выполнил клятву. И точка.

– Да я и не спорю, – поспешно заверил сын.

Лорд Форкосиган поглядел на него и рассмеялся:

– Извини. Ты просто попал на больное место. Ты тут ни при чем, малыш. – Он снова сел, уже вполне владея собой. – Ты знаешь, что я думаю о верховной власти. Ведьмин подарок, будь он трижды проклят… Но вот попробуй объясни это им… – Он помотал головой.

– Но ведь Грегор никак не может подозревать тебя в честолюбии. Ты сделал для него больше, чем кто бы то ни было, – и во времена бунта Фордариана, и в Третью цетагандийскую войну, и при подавлении восстания Комарры… Да без тебя его давно бы скинули с трона.

Лорд Форкосиган поморщился:

– Сейчас Грегор способен на любую глупость. Он только что вкусил власти, – как я и клялся, это настоящая власть, – и теперь у него руки чешутся выяснить, как далеко она простирается. У меня вовсе нет желания делать из себя мишень.

– Ну что ты, папа! Грегора не назовешь вероломным.

– Нет, конечно нет, но теперь на него давят со всех сторон, а я не могу защитить его… – Лорд оборвал себя, сжав кулаки. – Ладно. Поговорим о другом. Я хотел бы обсудить с тобой твои планы.

Майлз устало потер лицо.

– Не знаю, сэр…

– Например, ты можешь подать прошение императору, – не очень уверенно предложил лорд Форкосиган.

– Как это? Засунуть меня в армию по высочайшему указу, вопреки правилам? Ты же сам всю жизнь воевал против непотизма. – Майлз вздохнул. – Если бы я хотел попасть в академию таким путем, это надо было делать с самого начала, до провала на испытаниях. А теперь… Нет.

– Но ты слишком талантлив и энергичен, чтобы бездельничать. Есть и другие способы послужить родине. Я бы хотел подсказать тебе одну-две идеи. Просто чтобы ты о них подумал.

– Говори.

– Будешь ли ты офицером или нет, ты все равно когда-нибудь станешь графом Форкосиганом. – Майлз раскрыл было рот, чтобы возразить, но отец поднял руку. – Я говорю «когда-нибудь». Ты неизбежно получишь какое-то место в правительстве – если, конечно, не произойдет революции или еще какой-то социальной катастрофы. Ты будешь представлять округ, доставшийся нам от наших предков. А он сейчас в постыдном запустении. И не только потому, что твой дед болен. На меня навалилась груда другой работы, а до этого мы оба отдали большую часть жизни военной службе…

«Говори-говори, а то я ничего этого не знаю», – устало подумал Майлз…

– В общем, получилось так, что там теперь скопилась масса дел, которыми необходимо заняться. И если тебя немного подготовить в юридическом плане…

– Юристом?! – в ужасе ахнул Майлз. – Ты хочешь, чтобы я стал юристом? Но это же ничем не лучше ремесла портного…


– Что-что? – удивился лорд. – При чем тут портной?

– Да это я так… Из разговора с дедушкой.

– Вообще-то я не хотел говорить об этом твоему деду. – Лорд Форкосиган откашлялся. – Но если бы ты получил кое-какую подготовку по основам государственного управления, ты бы мог… Как бы это сказать… Ты бы мог замещать дедушку в нашем округе. Знаешь, управление не всегда исчерпывалось войной, даже в Период Изоляции.

«Похоже, ты давненько об этом подумываешь, – с обидой отметил Майлз. – Вряд ли ты взаправду верил, что я смогу поступить в академию…» Все сомнения Майлза вновь вернулись к нему.

– Вы мне все говорите, сэр? Ничего не утаиваете? Ну, насчет вашего здоровья или еще чего-то?

– Нет-нет, – заверил лорд. – Хотя с моей должностью никогда не знаешь, что будет завтра.

«Интересно, что происходит между Грегором и моим отцом на самом деле? У меня такое чувство, будто мне говорят процентов десять, не больше…»

Лорд устало вздохнул, потом улыбнулся.

– Ладно. Я мешаю тебе отдыхать, в этом ты нуждаешься сейчас больше всего. – Он встал.

– Да мне и не хочется спать, отец.

– Принести тебе что-нибудь, чтобы скорее заснуть? – осторожно и нежно предложил лорд Форкосиган.

– Нет, я получил запас снадобий в лазарете. Пара таких таблеток, и я поплыву, как в замедленной съемке. – Майлз изобразил руками ласты и закатил глаза.

Лорд Форкосиган кивнул и удалился.

Майлз откинулся на подушки и попробовал снова вызвать образ Элен. Но холод действительности, ворвавшийся вместе с отцом, не оставлял места для иллюзий. Майлз спустил ноги на пол и зашаркал в ванную за своим средством для замедленного плавания.

Две таблетки, глоток воды. «А если принять все», – прошептал вкрадчивый голос откуда-то из глубины сознания… Он со стуком поставил почти полную коробочку на полку. И пронзил взглядом своего немого собеседника в зеркале.

– Дед прав. Единственно достойный способ погибнуть – сражаясь.

Он вернулся в постель. Перед ним вновь и вновь мелькала картинка – он сидит на стене, затем совершает свой роковой прыжок. Это было похоже на замедленную съемку. Наконец к нему пришел сон, и все исчезло.





Глава 3




Майлза разбудил слуга, осторожно дотронувшийся до его плеча. Свет в комнате был тусклый, темно-серый.

– Лорд Форкосиган… Лорд Форкосиган…

Майлз, одурманенный снотворным, с великим трудом разлепил веки. Который час?.. И почему этот болван именует его отцовским титулом? Он что, новенький? Вроде нет…

Но вот сознание вернулось к нему, и Майлз похолодел: до него дошел смысл сказанного. Он резко сел в постели, голова кружилась, сердце куда-то проваливалось.

– Что?

– Ваш… Ваш отец просит вас одеться и сейчас же спуститься к нему. – Слуга запинался, и это подтверждало его худшие опасения.

Рассвет еще не наступил. Лампы заливали библиотеку лужицами теплого желтого света. Полупрозрачные синевато-серые прямоугольники окон словно никак не могли решить, ночь снаружи или нет, и наружу света не пропускали, и изнутри не отражали. Отец, полуодетый – в форменных брюках, рубашке и ночных туфлях – тихо беседовал о чем-то с двумя мужчинами. Одного Майлз знал – это был их домашний врач; другой – адъютант в придворном мундире. Отец поднял глаза и встретился взглядом с Майлзом.

– Что-то с дедом, сэр? – тихо спросил Майлз.

Новоиспеченный граф Форкосиган кивнул.

– Дедушка скончался во сне, часа два тому назад. Думаю, боли он не испытывал. – Голос отца не дрожал, но лицо было старчески изможденным, хотя на нем и застыла маска профессиональной невозмутимости. Как и должно быть у полного решимости командира. Ситуация под контролем. Глаза отца показались Майлзу на какой-то миг глазами несчастного ребенка, и это перепугало его больше, чем новая, глубокая складка у губ.

На глаза Майлза навернулись слезы, и он сердито смахнул их тыльной стороной ладони.

– К черту! – пробормотал он прерывающимся голосом. Никогда в жизни Майлз не чувствовал себя таким маленьким.

Отец как-то странно посмотрел на него.

– Я… – начал он и осекся. – Ты ведь знаешь, он уже несколько месяцев был на волоске…

«А вчера я этот волосок перерезал, – подумал Майлз, чувствуя себя совершенно несчастным. – Моя вина…» Но вслух он сказал:

– Да, сэр.