Черная смерть. Спецназовец из будущего

— Танком?! — его собеседник, радист, присел на край двери фургона, свесив ноги наружу. Наушники он снял и повесил их на специальный крючок около стола. — У нас уже есть парочка солдат, тебе мало?

— А тот грузовик тебя на размышления не наводит? — ефрейтор распрямил спину и ткнул рукой в остов сгоревшей радиомашины, черневший метрах в ста от собеседников. — Кто-то же сумел его здесь обстрелять? И поджечь?

— Ну… Пули могли прилететь и с того берега…

— Русских выбили оттуда еще утром! А машина сгорела почти в одиннадцать, тогда, когда их уже и в помине не было! Нет, этот стрелок сидел где-то здесь… Пехота прочесала окрестности, даже и стреляли в кого-то, но… Скорее всего, этот фанатик залег в какой-то яме с мусором…

— И пускай валяется там и дальше! Пусть тогда танк прикроет нас с тылу, хорошо?

— Ладно. Я поговорю с танкистами, может, у них еще какая-то другая задача есть. Надо заодно и наших солдат позвать, пусть объяснят этим жестянщикам, что у нас тут и как…



В том, что такая задача действительно имелась, он убедился уже через несколько минут. Когда ловко выпрыгнувший из танковой башни матрос всадил ему нож под ребро.

Падая на землю, ефрейтор еще слышал истошный крик радиста: «Нихт шиссен! Гитлер капут!» и сдавленные хрипы со стороны подошедших поближе охранников…





ГЛАВА 49




Что-то немцы подозрительно затихли… Ну, я понимаю — по ним никто не стреляет, так что и в ответ палить некуда. Но уж больно мне это их спокойствие не нравится. Задницей чую, готовят они нам какую-то пакость. Но сколь масштабную? Атака пехоты? Возможно, но толку с нее сейчас? До площади им не дойти, не пустим. Минометный огонь? Куда, по каким целям?

Вот и позиции артиллеристов. Трофейная пушка вся обложена мешками с песком и завалена поверх них различным мусором. Сразу и не рассмотреть, что же это такое на самом деле.

Хозяйничал здесь сам Нечипорук. Вот же обстоятельный мужик, аж завидки берут! Орудийный дворик только что не подметен, сверху затянут масксетью. Все снаряды подготовлены к бою, ящики открыты. Почти десяток бойцов ждут своей очереди. Надо же! И о возможных потерях подумал, уважаю! А впереди пушки угадывался окоп.

— Пулемет там стоит, — перехватив мой вопросительный взгляд, пояснил старший сержант.

— Так… у вас же его не было?

— Гогуа принес, товарищ командир. И сам пришел. Я, говорит, солдат, а не кладовщик.

Не хочу так помирать, родным стыдно будет. Мол, ушел воевать, а помер на куче барахла.

— А каптерка его где?

— Немцы из своих пушек накрыли. Еле успел выскочить, говорит, вход там засыпало. Только пулемет с патронами и вынес.

Ох, и врет наш каптер! Небось цел его подвал, чтобы его разнести, и шести дюймов маловато будет! Хотя… я его понимал…

— Ладно, пусть будет пулеметчиком. Все равно почти все уже раздали на позиции. Нечипорук, тебя не удивляет, что немцы затихли? Чего они ждут-то?

— Так все ясно, командир. Мост они чинят. Или новый наводят.

— С чего ты это взял?

— Я эти места знаю. Мы, когда в наступление шли, летом еще, проходили тут. Речка тут хоть мала, да хитра! Берега топкие и неудобные. Тут на всю округу два моста. Один еще летом сами немцы разнесли, только этот и остался. К аэродрому тут самый путь удобный. Если, конечно, танками идти. Пехота-то, она всюду пройдет.

— Ну уж и всюду…

— Почти всюду. Приказ будет — немцы отсюда хоть по-пластунски, да доползут до аэродрома. Сам, поди, знаешь — они вояки грамотные.

— Что ж тогда тут завязли?

— Так непривычно ты, командир, здесь оборону построил! У меня это четвертая, почитай, война, так подобных фокусов видеть не приходилось. Конечно, кое-что я и раньше встречал, но все больше по одному. А так, чтобы в кучу и мины запихать, и пушки, да засаду эту, с моряками-то… Учился где?

— Пришлось… Так ты думаешь, мост?

— И к бабке не ходи. Без танков они эту деревню не пройдут. В смысле — без потерь больших не пройдут.

— А с танками?

— Пройдут. Что-то на минах потеряют, мы пару-тройку сожжем. Остальные пройдут.

— Невесело это у тебя выходит, Нечипорук.

— Так два-три танка немцы сюда и не пошлют. Вдарят не меньше чем десятком.


— И как же ты тут собираешься воевать? С таким-то настроением?

— А как и всегда воевал. До последнего. Нешто я не знаю, что там, позади нас-то, деется? Хоть кого из фрицев с собой прихватим, все легче нашим ребятам там будет.

— Ну, ты на тот свет раньше времени-то не торопись! Еще поживем. А чего у тебя все бойцы на огневой делают? Не ровен час прилетит чего…

— А вот как время настанет, они мне всю маскировку и разберут быстренько. А потом уж и в укрытие сбегут. Для них тоже дело найдется. Пусть с винтовками по сторонам поглядывают, чтобы не подполз какой-нибудь недогарок.



— Товарищ главстаршина! — подбежавший матрос присел около Наливайко на корточки. — Там что-то немцы задергались! Похоже, со связью у них какие-то неполадки.

— Это не неполадки. Надо полагать, Вова до ихних корректировщиков добрался. Давай, поднимай всех остальных! Лейтенанта буди и пехоту оставшуюся. Подтягивайтесь сюда, сейчас будем делать немцам карачун!

Посмотрев вслед уходящему матросу, главстаршина проверил автомат и расстегнул кобуру пистолета. Скользя ногами по траве, к нему подошли оставшиеся матросы. Чуть позже, поправляя обмундирование, подошел лейтенант Рокотов.

— Что у вас, Наливайко?

— У немцев связь пропала. Значит, наши ребята до корректировщиков добрались. Пора и нам начинать, пока они кого другого на помощь звать не начали. Уйдут с частоты, и ищи их потом где хошь.

— Добро, главстаршина. Как работать будем? Прикидывали уже?

— Да, товарищ лейтенант. Берите своих и отходите вон туда. Видите, где кустики растут?

— Вижу.

— Там у них склад боепитания. Снаряды сложены. Если оттуда пойдете, то как раз стрелять им нечем и будет.

— Хорошо, зайдем оттуда. Как буду готов, дам ракету. Вместе и пойдем.

— Буду ждать, товарищ лейтенант. Эй, оглоеды! — повернулся он к морякам. — Проверить всем оружие. И помните: одна граната рядом со снарядами — и вы все будете несказанно удивлены. А если какой непонятливый сделает лишнюю дырку в передатчике, то я лично выскажу ему все свое неудовольствие.



Низкий гул донесся со стороны реки. Затих, снова появился.

— Ну вот, командир, и дождались. Немцы переправили танки.

Я прислушался. До реки было более километра, и трудно было определить, сколько танков там переправилось. Одно было понятно: времени осталось мало.

Подойдя на КП, я застал там майора, озабоченно вышагивающего вдоль стены. Увидев меня, он спокойно кивнул головой.

— Ну, как там?

— Немцы переправили танки.

— Плохо. Как много времени мы можем здесь еще продержаться?

— Если танков немного, часа два. Если около десятка, то уже через час немцы выйдут на равнину. Вряд ли мы сумеем удержать их на больший промежуток времени. Основную часть танков мы здесь задержим. К аэродрому могут прорваться две-три машины, и остается только надеяться на то, что артиллерия ПВО сумеет с ними справиться. Как там ваша рота, не подошла еще?

— Нет, не слышно ничего про них.

Взобравшись на самый верх башни, я приложил к глазам бинокль.

Вот они…

Три угловатые машины неторопливо ползли параллельно дороге. Молодцы, понимают, что там их может ожидать. Знали бы они, правда, сколько у нас всего противотанковых мин было, может быть, и меньше напрягались бы тогда. Дорогу мы не минировали, нечем. Но в некоторых местах показательно поковыряли грунт. Судя по всему, это не осталось незамеченным. Отсюда я видел воткнутые поблизости от этих мест вешки. Танки осторожно объезжали эти места. Правильно делаете, ребята! Если и дальше таким же образом поступать будете, то незабываемые впечатления вам гарантированы. По крайней мере, некоторым из вас — уж совершенно точно. В нетерпении я даже стал пристукивать кулаком по стене. И верно: не прошло и пары минут, как, объезжая подозрительное место, головной танк противника спустился в небольшую ложбинку. С точки зрения танкиста, этот путь, пожалуй, выглядел самым привлекательным. Справа были развалины дома, слева — «заминированная» дорога, а небольшие кустики, росшие на этом участке, танк преодолевал абсолютно без затруднений. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд. Под гусеницами танка сверкнула вспышка, и практически сразу за этим еще несколько фонтанов земли встали на дороге спереди, сзади и по бокам. Рванувшая под танком мина была соединена детонирующим шнуром еще с несколькими фугасами, заложенными на данном участке. Я был далек от мысли, что немцы примут эти взрывы за артобстрел. Хотя, если бы так произошло, я был бы только рад. Цель подобного минирования была в другом: отсечь от танков пехоту. Рванувшие позади заряды были, в основном, осколочными из трофейных снарядов. И цели своей в данном случае они достигли вполне. Шедшие за танками пехотинцы огребли в полной мере. За то время, пока оставшиеся танки преодолевали расстояние до деревни, сработала еще одна такая ловушка.

Две оставшиеся машины в итоге оторвались от пехоты метров на пятьдесят. Одна из них остановилась у крайних домов деревни, по-видимому, дожидаясь отставшую пехоту. Вторая продвинулась еще метров на восемьдесят и остановилась, поводя по сторонам стволом орудия. Как раз неподалеку от нее в небольшой ямке сидел расчет немецкого пулемета, оставленный там для того, чтобы наши бойцы, сидевшие за баррикадой, не ударили в тыл прорвавшейся ранее группировке. Некоторым образом на этом и строился мой расчет. Я, правда, не ожидал, что немцы поставят там станкач, но уж сообщить о таком неприятном сюрпризе у себя в тылу они должны были. Так оно и оказалось: выскочивший из ямки солдат метнулся к танку. Сейчас он попросит танкистов разнести эту гору мусора. На здоровье, бойцов там все равно уже нет. Сразу после окончания перестрелки они покинули это место, оставив всего одного автоматчика, который имитировал перестрелку с пулеметом.

Танковая башня дрогнула, и ствол орудия начал поворачиваться в сторону баррикады.

Бух!

Бронебойный снаряд, выпущенный менее чем с двухсот метров, пробил бортовую броню танка, как будто это был картонный лист. Танк дрогнул и окутался дымом. Вслед за этим аналогичный «подарок» достался и последнему уцелевшему танку. Здесь уже не удалось ограничиться одним снарядом. Первый срикошетировал от башни и свечкой улетел в хмурящиеся небеса. Несмотря на это, экипажу явно поплохело, потому что следующие секунд двадцать танк стоял совершенно неподвижно и никак не реагировал на окружающую действительность. Только спустя это время он зарычал двигателем и дернулся вперед. В результате чего следующий снаряд попал не в основание башни, куда, видимо, метился Нечипорук, а аккурат в моторный отсек. Большого облегчения экипажу это, однако, не принесло: танк вспыхнул, как рождественская елка. Танкисты повыпрыгивали из люка и залегли в ближайших канавах. Артиллеристы еще разок долбанули по первой машине. Потом еще разок. После третьего выстрела танк наконец загорелся. Следующие три снаряда перемешали с землей расчет немецкого пулемета.

Я снова направил бинокль в сторону переправы. Других танков там пока видно не было, но я не обольщался. Где прошли четыре машины, скоро будет и десять. А на нашей артиллерийской засаде можно было ставить жирный крест. Не пройдет и десятка минут, как немецкая артиллерия вспашет там все на глубину метра. Оставалось только надеяться на то, что Нечипорук успеет увести людей и, может быть, утащит пушку, прежде чем немецкие «чемоданы» начнут долбать по его позиции.

Мои неприятные подозрения оправдались в полной мере. Недалеко от пушки упало несколько мин. Ну все, теперь жди «чемоданов».

Однако снаряды почему-то не накрыли опустевший окоп. Вместо этого с правой стороны от КП вдруг затрещали выстрелы.

— Командир! Немцы справа! — ворвался в пролом один из бойцов Ковальчука.