Детектив для всех влюбленных

– Тогда делайте, что говорю.

– Как долго?

– По крайней мере, до суда. А там будет видно. – Взглянув на Антона, Альберт Николаевич спросил: – Надеюсь, у вас нет скандального шлейфа?

– Чего-чего? – не понял Антон.

– Так говорили в старину, когда рассматривали кандидатуру жениха. Меня же интересуют всего три момента: не женат, не злоупотребляете, не привлекались.

Антон ответил:

– По всем трем пунктам – твердое нет.

– Превосходно! – Альберт Петрович хлопнул ладонью по подлокотнику и, подводя разговор к концу, встал с кресла. – В таком случае встретимся перед заседанием и после – в суде.

– Со мной тоже? – поинтересовался Антон, и адвокат выразительно выгнул брови:

– Ну разумеется!



Разговор в машине стал продолжением того, что началось в кабинете. Антон и Татьяна испытывали жуткую неловкость. Будучи, по сути, малознакомыми людьми, они оказались связанными неоднозначными обязательствами.

– Итак… Как вы себе это представляете? – спросила Татьяна.

– Так же, как и вы, – Антон отвечал не слишком любезно. Его заботила другая проблема: – В полицию меня отвезите.

– Сдаваться собрались? – Она завела машину.

– Хочу разобраться, в чем меня обвиняют.

– А разве не ясно?

– Мне – нет.

– Не вы ли на камеру пожелали моему отцу смерти?

– Насколько мне известно, он жив и здоров.

– Если быть точной, живым отец остался по счастливой случайности. Приди он в кабинет на пять минут раньше, его бы уже не было. По счастью, мой отец – жуткий педант.

– И как это связано с жизнью и смертью?

– С двенадцати до половины первого он обедает. В половине первого идет в кабинет, выкуривает сигару и кормит аквариумных рыбок. Без двадцати пяти час отец садится за письменный стол и работает до трех часов дня.

– И что же изменилось сегодня? – поинтересовался Антон.

– В том-то и дело, что ничего. Повторяю: если бы он не был педантом и явился в кабинет на пять минут раньше, он бы погиб.

– А ведь мы с ним сегодня виделись.

– Где? – удивилась Татьяна.

– В его кабинете.

– Что вы там делали?

– Принес таблетки и воду.

– Почему именно вы?

– Мать ушла с Виолеттой… – Антон ненадолго задумался, после чего спросил: – Что говорят полицейские?

Татьяна саркастически улыбнулась:

– Ничего не говорят. Наряд вызвала прислуга, но отец считает, что это несчастный случай, и попросил не вызывать криминалистов, пока у дома крутятся репортеры.

– Несчастный случай, говорите? Но вы-то так не считаете?

– Я нет.

– Еще один вопрос. Если сам… – Антон опустил голову, подбирая нужное слово, – не пострадавший заявил об отсутствии криминала, зачем ко мне приехали полицейские?


– Не знаю, – она пожала плечами. – Возможно, чтобы выяснить, почему вы желали ему смерти и нет ли у вас сообщников. Как ни крути, вы дали интервью центральному телеканалу.

– Издеваетесь? – Во взгляде Антона появились злые огни. – Трогайте свою колымагу и везите меня в полицию!

Татьяна тронулась с места, проронив только одну фразу:

– Вот и глупо…

– Я не боюсь!

– Это понятно… – усмехнулась она. – Только вот что я вам скажу: хотите встретиться с теми ребятами – просто поезжайте домой. Они наверняка вас там поджидают.

Татьяна оказалась права: Антона поджидали в подъезде. Его вежливо развернули, вывели на улицу и усадили в полицейский «бобон», после чего доставили в отдел полиции к дежурному дознавателю.

Взглянув на часы, дознаватель, невысокий полный мужчина, сказал:

– Первый час ночи. Позже привезти не могли?

– Привезли, как только явился, – огрызнулся оперативник. – Скажите спасибо за это.

– Спасибо и не задерживаю.

Оперативник вышел из кабинета, дознаватель указал Антону на стул:

– Садитесь!

– В чем меня обвиняют? – с места в карьер начал он.

Дознаватель сел за письменный стол, вытащил из ящика бланк протокола и медленно поднял глаза:

– Пока ни в чем.

– Бросьте играть в игры! – Антон сорвался на крик. – Меня арестовали в подъезде собственного дома!

– Задержали… Вас задержали, чтобы обеспечить явку для дачи показаний. Теперь перейдем к делу. Догадываетесь, о чем пойдет разговор?

– Мое интервью, – мрачно предположил Антон.

– Вы уже в курсе, что вас приняли за Юрия Златорунского? – спросил дознаватель.

– Меня в это посвятили. Скажите, как к вам обращаться?

– Петров Николай Иванович, дознаватель, сотрудник полиции.

– Так вот, Николай Иванович… К дому Мясоедова я привез свою мать, она там работает.

– Знаю…

– Меня обступили журналюги. Чтобы отвязались, я наговорил им всякой фигни.

– С этим как раз ясно, – говоря, Петров постукивал колпачком от ручки по протоколу. – Но меня интересует конкретная фраза. На вопрос репортера о людях, которые могли хотеть смерти Мясоедова, от вас поступило заявление, что один из этих людей – вы. Что это значит?

– Да я даже не слышал этого вопроса! – воскликнул Антон. – Не знаю, откуда они его взяли!

– Тогда зачем отвечали?

– Я отвечал на другой.

– В чем его суть?

– Какой-то очкарик спросил, есть ли у Мясоедова недоброжелатели. Я отшутился, сказал, что один из них я.

– Вы и в самом деле его недолюбливаете?

– Нет.

– Тогда зачем так сказали?

– Я же говорю, пошутил!

– Из своего опыта знаю, что в каждой шутке… – начал Петров.

– Есть доля правды, – закончил фразу Антон. – Но правда заключается в том, что я не хочу, чтобы моя мать работала в этом доме.

– Только и всего? – удивился Петров.