Дом без привидений

– Ничего конкретного, ваше высочество. А у вас?

– Почему это я высочество? – шутливо возмутилась Вероника. – Если ты король, то я королева.

– Заметано. – Егор взял со стола скалку и формочку для кекса и торжественно подал ей. – Вот, держи.

– Зачем это мне? – фыркнула Вероника.

– Как зачем? Это скипетр и корона. Ее величество Вероника Лобанова, королева Плацкинина.

Вероника весело расхохоталась и повисла у него на шее.

– Милый, я люблю тебя! Ты у меня лучший. Самый-самый! Прости, что лезу со своими нравоучениями.

– О чем ты? Мне нравятся твои нравоучения. Они меня тонизируют. Вот голова совсем прошла.

– Совсем-совсем? – Вероника, продолжая обнимать Егора, внимательно поглядела ему в глаза.

– Абсолютно.

– Тогда… тогда у меня есть предложение.

– Ваше величество, я весь внимание.

– Может, поднимемся наверх, в спальню? Я очень соскучилась. Очень. – Она поцеловала его в губы.

– Я тоже соскучился, – шепотом сказал Егор. – Чертовски соскучился, ваше плацкининское величие.

Он подхватил ее на руки. Она закрыла глаза, прижалась щекой к его плечу и слушала едва различимый скрип ступенек. Внутри разгорался огонек страсти, словно маленький, пушистый зверек скреб мягкими когтистыми лапками. Егор принес ее в спальню и положил на кровать. Стащил через голову свитер. В полумраке его крепкий торс казался молочно-белым. Вероника сквозь опущенные ресницы смотрела, как он раздевается, снимает джинсы, аккуратно вешает на спинку стула. Зверек царапал все настойчивее.

– Егорчик…

– Да, милая. Сейчас.

Он накрыл ее горячей тяжестью своего тела. Они целовались, долго, упоительно, до истомы, до сладкого головокружения. Руки Егора скользили по телу Вероники, заставляя ее вздрагивать от желания. От живота к груди разливалось восхитительное тепло, постепенно превращаясь в огненный шар, заполняя собой всю ее сущность, до самой мельчайшей клеточки. С ее губ сорвался стон, она с силой сжала его ладонь…

– Солнышко, погоди. Одну секунду…

Вероника перевела дух и приоткрыла глаза. Егор, склонившись над тумбочкой, шарил в ящике.

– Вот. Все окей. – Он снова навалился на нее, плотно придавив к кровати, лихорадочно дыша ей в лицо…

Потом она лежала без движения, без мыслей, легкая как пушинка и в то же время полная горького недоумения.

– Солнышко, что-то не так? – Егор ласково погладил ее по щеке. – Все в порядке?

– Все нормально.

– Слава богу. А то я уж испугался – вид у тебя какой-то… какой-то странный.

Он с наслаждением растянулся рядом. Вероника слегка отодвинулась и натянула на себя одеяло.

– Ты что, замерзла? – произнес он удивленно. – А мне так жарко.

Она ничего не ответила.

– Солнышко, ты… ты обиделась на меня? – Егор тихонько потормошил ее. – Не молчи. Я знаю, ты обиделась. Ты ждала, что я… ну прости. – Он приподнялся на локтях, вид у него был смущенный и неловкий. – Как-то само собой получилось. Я привык осторожничать. Это как инстинкт.

– Инстинкт – это продолжение рода, – в подушку проговорила Вероника. – А ты предохраняешься. Это не инстинкт…

– Ну прости. Завтра будет по-другому, я обещаю.

Она повернулась к нему, уткнулась лицом ему в бок. Он ласково перебирал ее волосы.

– Учти, ты обещал, – прошептала Вероника. В ответ раздался мерный и ровный храп.





13





Назавтра она проснулась в чудесном настроении. Ей казалось, она видела во сне что-то очень приятное, но что именно, Вероника вспомнить не могла. Она аккуратно застелила кровать, развесила в шкафу постиранные вещи. Затем подумала немного и открыла тумбочку. Выдвинула верхний ящик. Он был почти пуст, не считая щетки для волос, зарядки для смартфона и какого-то приблудного журнальчика, невесть как сюда попавшего. Вероника засунула под него руку и вытащила на свет божий раскрытую пачку презервативов. Повертела ее в ладони, затем решительно накинула халат и спустилась. Открыла мусорное ведро и кинула туда всю упаковку. Вот так. Теперь Егору будет не до инстинктов. Вернее, как раз инстинкт-то и должен победить.

За дверью царапался и скребся Мальчик. Вероника впустила его в дом. Пес бросился к ней на грудь, норовя лизнуть щеки и нос.

– Ну ты чего? – Вероника, смеясь, гладила собаку, попутно соображая, что бы такого необычного приготовить на ужин, после чего Егора непременно потянет в спальню совершать подвиги. Мясо? Да, пожалуй, но не простое, а антрекот, пожаренный с кровью, в имбирном соусе, с гарниром из фасоли. Вероника пришла в восторг от своей идеи и невольно сглотнула слюнки, представив, как будет выглядеть блюдо. Она дала Мальчику поесть, пропылесосила, выпила кофе и стала собираться в магазин.

Для ужина у нее было все, кроме фасоли. Еще Вероника хотела купить сметаны и творога – она покупала их в Плацкинине регулярно, раз в два-три дня, и они неизменно съедались Егором на завтрак. Одевшись, Вероника заколебалась, не взять ли ей с собой прогуляться пса. Мальчик вертелся рядом, умильно заглядывая ей в глаза.

– Лучше сиди дома, – решила она. – А то вдруг опять нарики нагрянут, еще что-нибудь решат распилить. Лучше мы вечером вместе с Егором с тобой пройдемся.

Мальчик недовольно брехнул пару раз.

– Ну-ну, не ругайся. – Вероника примирительно потрепала пса между ушей. – Давай-ка неси вахту. А я тебе за это свеженького мясца.

При слове «мясца» Мальчик зашелся возбужденным лаем. «Все понимает», – подумала Вероника и улыбнулась. Она вышла за калитку, заперла ее и бодро зашагала по ставшим уже привычными сугробам.

Люда стояла за прилавком, ее шикарная коса была скручена на затылке замысловатой улиткой. На глазах жирные стрелки, губы накрашены ярко-малиновым. Вид у нее был загадочный и одновременно скучающий.

– Что-то давненько вас не было видно, – проговорила она при виде вошедшей Вероники.

– Дел было много, – ответила та. – А ты отлично выглядишь. Просто модель. Замуж собралась?

– Еще чего! – Люда презрительно сморщила хорошенький, чуть вздернутый носик. – В город уезжаю. Осточертело тут все. Устроюсь там в магазин, учиться пойду.

– Здорово, – обрадовалась Вероника. – Значит, накопила-таки денег?

– Бабка двоюродная померла в соседней деревне. Дом ее продали, вот получилась какая-никакая сумма. – Людмила лениво и грациозно повела плечиком. – Что будете брать?

– Как всегда. Молоко, сметану, яйца, хлеб две буханки. И пачку фасоли.

Продавщица щелкала клавишами калькулятора.

– С вас двести шестьдесят рублей.

Вероника достала деньги. Людмила складывала в пакет продукты.

– Ульяна-то померла, царство ей небесное. Вы в курсе? – спросила она у Вероники.

– Еще бы не в курсе. Мы с мужем на похороны ездили в райцентр. Плохо, что никого из Плацкинина не было, кроме Василия и его жены.

– Я бы поехала, – Людмила виновато вздохнула, – да тетка у меня приболела. Пришлось ухаживать.

– У тебя есть тетя? – удивилась Вероника. – Не знала.

– А как же. Тетя Галя. Мы с ней и живем, мамка-то моя померла в позапрошлом году. А это ее сестра родная. Клевая тетка, гадать умеет на картах. Верите, месяц назад мне предсказала, что деньги появятся и я в город уеду.

– Не может быть, – не поверила Вероника. Она не любила карты и все, что с ними связано, считая игру шулерством.

– Ей-богу! – Людмила перекрестилась. – Вот продукты ваши. – Она подала Веронике пакет и неожиданно предложила: – А хотите, она и вам погадает? Хотите?

– Нет, не хочу, – поспешно проговорила Вероника. – До свидания, Люда. – Она пошла к дверям.

– И напрасно. – вслед ей кинула продавщица. – Она вам скажет, когда у вас с мужем ребеночек будет. Разве не интересно?

Вероника остановилась и с изумлением глянула на Люду. Откуда та может знать, что у нее в мыслях?

– Зря сомневаетесь, – словно в ответ на ее немой вопрос, сказала девушка. – Она точно видит будущее. К ней из всех окрестных деревень приходят гадать. – Она достала из кармашка блузки зеркальце и блеск и принялась тщательно подкрашивать губы.

Вероника представила себе, что сказали бы отец и Егор, узнав, что она воспользовалась услугами гадалки, и решительно дернула за ручку дверь магазина. Однако выходить не спешила. Ее разбирало любопытство. Что, если все же послушать продавщицу и сходить к ее тетке? Вдруг она предскажет ей скорые роды? Ну вдруг!

– Хотите, прямо сейчас пойдем? – Люда вышла из-за прилавка. – Все равно никого нет. Все уже отоварились, можно закрываться на обед.

– Ну давай. – Вероника махнула рукой.

Продавщица быстро накинула пальтишко и пуховый платок, навесила на дверь замок и зашагала по снежной тропинке к дальним домам. Вероника поспешала за ней, в душе ругая себя на чем свет стоит. В кого она здесь превратилась! Верит в нечистую силу и бегает к ведуньям. Однако она послушно шла вслед за Людмилой. Они пару раз свернули и дошли до небольшого бревенчатого домика со старым, покосившимся забором.

– Добро пожаловать! – Люда распахнула скрипучую калитку. Они с Вероникой миновали дворик и вошли в избу. Навстречу им вышел толстый полосатый кот и, потянувшись, громко мяукнул. – Это Барсик, – сказала Люда и, сняв одежду, повесила ее на деревянную вешалку в углу. – Барсик, кис-кис-кис. Поди сюда. Я тебе гостинца принесла. – Она достала из сумочки сверток, в нем оказалась нарезанная кружочками колбаса. Барсик поднял трубой пышный хвост и, продолжая мяукать, стал тереться об Людины ноги. – Ах ты подлиза, – засмеялась девушка и кинула ему колбасу. – Подлиза и обжора. Вы раздевайтесь, – обратилась она к Веронике. – Куртку сюда можно, на крючок, сапоги под вешалку.

– Людка, с кем это ты там? – раздался из-за двери низкий женский голос.

– Гостья к нам, теть Галь, – в ответ крикнула Людка. Погладила Барсика и шепотом произнесла, обращаясь к Веронике: – Вы только не пугайтесь, тетка у меня строгая. Муси-пуси разводить не будет. Зато сразу все по делу скажет. Ну, идем? – Она поправила прическу и распахнула дверь.

Вероника зашла в небольшую и темную комнату. У окна стоял стол, покрытый клеенкой, у противоположной стены – старый пузатый комод. В самом темном углу громоздилась огромная железная кровать. На ней в подушках полулежала пожилая женщина в шерстяной телогрейке поверх длинной белой рубахи и в теплых вязаных носках.

– Знакомьтесь, теть Галь! Это Вероника, они с мужем живут в бывшем снегиревском доме.