Дорогой сводный братец

Сердце мое колотилось как бешеное.

Черт побери! Я выиграла.

Я выиграла!

А, кстати, сколько же я выиграла?

Я все еще этого не знала. Я никак не могла разобраться, как работает эта чертова машина. Она показывала число очков, но никак не сумму в долларах. Когда мелькание огней и грохот прекратились, я вытащила билет и отнесла его в кассу.

— Думаю, я выиграла, но не могу понять сколько.

— Хотите получить расчет?

— М-м-м… Да.

На лице служащего восторга не было заметно.

— И сколько же я выиграла?

— Тысячу.

— Тысячу пенни?

— Нет, тысячу долларов.

Я закрыла рот ладошкой и приглушенно прошептала:

— О, боже!

— Каким купюрами хотите получить — пятидесятидолларовыми или стодолларовыми?

— М-м-м… Стодолларовыми.

Он вручил мне пачку наличных, и я понюхала их, прежде чем бежать к Элеку.

Пробравшись сквозь ярко освещенные помещения, в которых царил хаос, с деньгами, готовыми прожечь дыру в моей сумочке, я, наконец, обнаружила его за одним из покерных столов. Он сидел, погрузившись в глубокое раздумье и почесывая подбородок, даже не подозревая, что я за ним наблюдаю. Его рубашка была расстегнута еще на несколько пуговиц, а рукава закатаны. Волосы выглядели так, словно он их все время ворошил от отчаяния. Он пытался сосредоточиться и все время теребил языком кольцо в губе. Разительный контраст его нового облика приличного парня в очках с татуировками, сплошь покрывавшими его руки, делал его до безумия привлекательным.

Наконец, он швырнул карты на стол и выругался: — Твою мать! — а потом проверил телефон и встал из-за стола. Он пошел в моем направлении и наконец заметил, что я улыбаюсь ему из-за угла.

— Я проиграл двести долларов. Сначала был в выигрыше, но в последней игре меня отымели. А как у тебя дела?

Я сунула руку в сумочку и вытащила пачку денег.

— Ну, ты же понимаешь — примитивный игральный автомат…

— Ты что, шутишь?

— Тысяча долларов! — произнесла я, махая деньгами перед его носом и подпрыгивая от возбуждения.

— Вот черт, Грета! Поздравляю!

Он на мгновение крепко обнял меня, и я невольно закрыла глаза — это было непередаваемое ощущение — снова оказаться в его объятиях. Каждый нерв моего тела словно ожил в этот миг.

В голове у меня все раздавался голос Эвелин.

У тебя есть двадцать четыре часа.

На самом деле, уже меньше. Внезапно мне привиделась Эвелин в довольно забавном виде — она усмехалась, приставив пистолет к моей голове.

Я убрала деньги обратно в сумку.

— Такое дело надо отметить. Пойдем, поужинаем.

Когда мы шли по коридорам в поисках ресторана, у него зазвонил телефон. Мы резко остановились.

— Привет, малышка. — Произнося эти слова, он бросил на меня быстрый взгляд, и я инстинктивно отвернулась.

Сердце у меня ухнуло куда-то вниз, и я отошла на несколько футов, но продолжала прислушиваться к каждому слову.

— Рад, что у тебя все в порядке.

— На самом деле, мне что-то стало не по себе на похоронах. Грете пришлось покатать меня немного, пока я не успокоился. Дело кончилось тем, что мы оказались в казино в Коннектикуте. Там мы сейчас и находимся.

— Обязательно.


— Я тоже.

— Желаю хорошенько повеселиться. Передай всем привет.

— Я тоже тебя люблю.

Черт побери! Я тоже тебя люблю?

Такое вот получилось жестокое возвращение в реальность. Почему же я так расстроилась, что он сказал ей правду, словно это путешествие было нашим тайным свиданием? В тот момент я поняла, как заблуждалась. Конечно, после встречи со мной он был охвачен противоречивыми чувствами, но любил-то он ее, а не меня. Все предельно просто. Его сердце было совсем в другом месте, в то время как мое принадлежало ему, и эту печальную истину необходимо было принять.

Элек подошел ко мне.

— Это была Челси. Она передает тебе привет и благодарит за то, что ты меня сегодня поддерживаешь.

Я растянула губы в очередной фальшивой улыбке.

— Всегда пожалуйста. Ей тоже привет.

— Ты уже придумала, чем хочешь заняться?

Полагаю, чистосердечный ответ на этот вопрос отбросил бы меня назад в прошлое наших далеко непростых отношений.

Голова у меня шла кругом, словно весь выпитый раньше ром с кока-колой обрушились на меня, и я весело произнесла:

— Лично я пошла в туалет. А ты решай, чем хочешь заняться.

Я воспользовалась возможностью освежиться, но от меня по-прежнему разило алкоголем, который я раньше пролила на платье. Впрочем, теперь я могу позволить себе купить новое платье.

Когда я вышла из туалета, Элек со странным выражением лица смотрел на экран телефона. Когда он поднял глаза, лицо его показалось мне неестественно бледным.

— С тобой все в порядке?

Рука его дрогнула, но он не ответил.

— Элек?

— Я только что получил этот текст. Он пришел с неизвестного мне номера.

Он протянул мне телефон.

Я была в полном недоумении.

— 22?

— Посмотри, во сколько пришло это сообщение.

— В 02:22. Довольно странно, но почему это вызывает у тебя такое беспокойство?

— День рождения Рэнди 22 февраля.

У меня по коже поползли мурашки.

— Ты, что, думаешь, это послание от Рэнди?

Он не отрывал взгляд от телефона.

— Даже не знаю, что и думать.

— Может, это просто совпадение. Зачем ему посылать тебе цифры 22?

— Я в общем-то не верю в подобную ерунду. Понятия не имею, что это такое. Просто теряюсь в догадках.

— Я тебя прекрасно понимаю.

Элек казался обеспокоенным на протяжении всего нашего ужина в стейк-ресторане. Я знала, что его преследуют мысли о таинственном послании. Честно говоря, и мне от него было жутковато.

Яркие огни казино, куда мы вернулись после обеда, тоже не смогли развеять уныние Элека. В какой-то момент я отправилась раздобыть нам напитки.

Когда я вернулась туда, где он сидел, сердце мое оборвалось. Элек вытирал с глаз слезы. Я испытала шок, увидев, как мой суровый сводный братец откровенно плачет.

Это было лишь доказательством того, что осознание потери может настигнуть нас в любой момент, и мы не вольны его выбирать. Иногда момент срыва можно предсказать, иногда это случается неожиданно. Он сдерживал слезы на поминальной службе и на похоронах, но дал волю чувствам лишь сейчас, в казино, среди толпы чужых людей.

— Не смотри на меня, Грета.