Драконы осенних сумерек

Подобные незаметному торфяному пожару, готовому неожиданно вспыхнуть.

Осененный крыльями Зимородка,

Вышел Хума путем Розы,

В ясном сиянии Розы.

Противостоя. Драконам,

Удалился он к самому краю мира,

В Чащу, куда привел его Паладайн,

И там, познав муки духа и тела,

Он стал собою самим.





Тогда и предстал ему Белый Олень,

Посланец Первоначал Творенья,

И Время застыло в полете, когда у края лесов

Изголодавшийся Хума приложил стрелу к тетиве,

Благодаря Богов за щедрую милость…

Но загляделся на корону рогов,

Дивно изогнутых, подобно символу сердца,

И опустил лук,

И время возобновило свой бег.

И Хума пошел за Оленем, несшим в рогах

Юный сеет утра и росчерк орлиного когтя,

А перед ними возносилась Гора,

Окутанная ночными тенями,

И три луны замерли в небе.





Светало, когда Белый Олень

Покинул Хуму в роще у подножья Горы,

И тот не искал его более, ибо увидел

Конец тяжкой дороги и обещание зеленой весны

В глазах Женщины, вышедшей навстречу ему.

Святы были дни, что он с нею провел,

Свят был воздух, внимавший словами забытым песням любви,

И, заслушавшись, луны склонились над Великой Горой.

И она бежала его, уклончивая, как пламя,

Прекрасная, безымянная и оттого прекраснее вдвое.


И узнали они, что земля, полет облаков

И самая Чаща -

Просты и бесхитростны перед чащобами сердца.

И вот наконец она поведала ему свою тайну…





Не женщиной была она, не из племени смертных, -

Породил ее род могучих Драконов.

Потемнело небо над Хумой, качнулись луны,

Краткая жизнь травы казалась насмешкой над человеческим родом,

Меркнул свет над ощетинившейся Горой.

Но Женщина воззвала к Паладайну,

Воззвала к его мудрости, испрашивая ответа,

Желая отрешиться от Вечности

И серебряными руками взрастить рощу надежды.

Молился с нею и Хума. И вот вернулся Олень,

И на восток,

Пустынными полями, обращенными в золу,

Сквозь кровь и пожарища – ибо здесь промчались драконы -

Зашагал Хума, влекомый мечтой о Серебряной Драконице,

Ведомый Оленем, скачущим впереди.





И наконец в Храме

У самых пределов востока,

Там, где обрывался восток,

Ему предстал Паладайн в сиянии славы, в звездном венце.

И дал Хуме выбор – тягчайший из всех возможных,

Ибо знал Паладайн, что сердце рождает мечты,

Способные бросить нас за ускользающим светом,

В погоню за невозможным.

Вернувшись с невестой к людям,

Под родные тростниковые крыши,

Хума отказывался от тайны Копья.

И оставлял мир во власти драконов.

Взяв же Копье,

Избавит он мир от насилья и смерти -

И потеряет любовь.