Источник

– Наверное, я скучал без тебя и взамен собирал информацию о твоем прошлом. Так почему ты держишься в стороне?

– Ты так распорядился.

– Ты всегда так послушен?

– Когда вижу в этом смысл.

– Хорошо, вот мое распоряжение, надеюсь, ты найдешь его осмысленным: приходи к нам сегодня ужинать. Я возьму эскизы показать жене. Она еще не знает о строительстве дома.

– Ты ничего ей не рассказывал?

– Нет. Пусть сначала посмотрит эскизы. И познакомится с тобой. Я знаю, в прошлом она тебя не миловала; я прочитал, что она писала о тебе. Но это было давно. Надеюсь, теперь это уже не важно.

– Да, не важно.

– Тогда мы тебя ждем?

– Да.





IV




Доминик стояла у застекленной двери своей комнаты, Винанд смотрел на свет звезд, падающий на ледяные панели зимнего сада. Отраженный свет очерчивал профиль Доминик, слабо поблескивал на ее веках и щеках. Он подумал: так и должно освещаться ее лицо. Она медленно повернулась к нему, и свет собрался ореолом вокруг бледной массы ее прямых волос. Она улыбнулась, как улыбалась ему всегда – приветливо, понимающе:

– Что случилось, Гейл?

– Добрый вечер, дорогая. Почему ты спрашиваешь?

– Ты выглядишь счастливым. Может быть, это не точное слово, но самое близкое.

– Лучше сказать «испытывающим облегчение». Я чувствую себя легче, легче лет на тридцать. Впрочем, это не значит, что мне хочется быть таким, каким я был тридцать лет назад. Так не бывает. Такое чувство, будто я перенесся в прошлое в целости и сохранности и начал все сначала в своем нынешнем виде. В этом нет логики, это невозможно, и это чудесно.

– Это означает, что ты с кем-то повстречался. Скорее всего, с женщиной.

– Повстречался. Не с женщиной. С мужчиной. Доминик, ты сегодня особенно красива. Впрочем, я говорю это всегда. А сказать я хотел другое. Сегодня я особенно счастлив, что ты так красива.

– Что с тобой, Гейл?

– Ничего, кроме ощущения, как легко жить и сколько в жизни несущественного. – Он взял ее руку и поднес к губам. – Доминик, я не перестаю думать о том, какое чудо, что наш брак продолжается. Теперь я верю, что он не будет разорван. Чем-либо или кем-либо. – Она прислонилась спиной к стеклянной панели. – У меня есть для тебя подарок, и не говори мне, что эти слова ты слышишь от меня чаще, чем любые другие. Подарок будет готов к концу лета. Наш дом.

– Дом? Ты так давно об этом не заговаривал. Я думала, ты забыл.

– Последние полгода я ни о чем другом и не думал. А твои намерения не изменились? Ты действительно хочешь жить за городом?

– Да, Гейл, если тебе так хочется. Архитектора ты уже выбрал?

– Я сделал даже больше. Могу показать тебе эскиз дома.

– Показывай же.

– Он в моем кабинете. Пойдем, посмотришь.

Она улыбнулась, охватила его запястье пальцами, слегка сжав в знак ласкового нетерпения, и последовала за ним. Он распахнул дверь в кабинет и пропустил ее вперед. В кабинете горел свет, эскиз стоял на столе изображением к двери.

Она замерла, схватившись за дверь. На расстоянии подпись нельзя было рассмотреть, но она узнала стиль и единственного автора, которому мог принадлежать этот проект.

Ее плечи дрогнули и замерли, словно она была привязана к столбу и давно уже оставила надежду на спасение, только по телу пробежал последний, инстинктивный трепет протеста.

Ей представилось, что, даже если бы Гейл Винанд застал ее в постели в объятиях Рорка, потрясение было бы не так сильно. Этот рисунок являл Рорка больше, чем его тело; рисунок был ответной реакцией и был равен силе, исходившей от Гейла Винанда; он одинаково потрясал и ее, и Винанда, и самого Рорка, он взрывал их жизнь, и внезапно ей стало ясно, что в их жизнь вторглось неотвратимое.

– Нет, – прошептала она, – это не может быть совпадением.

– Что?

Она подняла руку, мягко отстраняя вопрос, подошла к эскизу. Ее шаги на ковре были беззвучны. Она увидела резкий росчерк в углу – Говард Рорк. Подпись не так ужаснула ее, как сам рисунок. Она была точкой опоры, почти приветствием.

– Доминик?


Она повернулась к нему. Он увидел на ее лице ответ. И сказал:

– Я знал, что тебе понравится. Прости за банальность выражения. Сегодня что-то не идут слова.

Доминик прошла к дивану и села, прижавшись спиной к подушкам, так ей легче было сидеть прямо. Она не сводила глаз с Винанда. Он стоял, облокотясь о каминную доску, вполоборота к ней. Он смотрел на эскиз. Ей было не укрыться от рисунка – он отражался на лице Винанда как в зеркале.

– Ты его видел, Гейл?

– Кого?

– Архитектора.

– Конечно, видел. Меньше часа назад.

– Когда вы познакомились?

– В прошлом месяце.

– Все это время ты был знаком с ним?.. Каждый вечер… когда приходил домой… за ужином…

– Ты хочешь сказать – почему я не сообщил тебе? Мне хотелось получить эскиз и показать тебе. Дом виделся мне таким, но объяснить этого я не мог. Наверное, никто не смог бы понять, что мне надо. Он смог и сделал проект.

– Кто?

– Говард Рорк.

Ей хотелось, чтобы Гейл Винанд произнес его имя.

– Как вышло, что твой выбор пал на него, Гейл?

– Я перерыл всю страну. Все здания, которые мне нравятся, построены им.

Она медленно кивнула.

– Доминик, я исхожу из того, что теперь тебе это безразлично, но знаю, что выбрал того самого архитектора, которого ты, не жалея сил и времени, старалась развенчать, когда работала в «Знамени».

– Ты все прочитал?

– Да, прочитал. Ты вела себя странно. Очевидно, что ты восхищалась его работами, а его самого ненавидела. Но ты защищала его на суде по делу Стоддарда.

– Да.

– Ты даже работала с ним. Та статуя, Доминик, она ведь была создана для его храма.

– Да.

– Странно. Защищая его, ты потеряла работу в газете. Я этого не знал, когда остановился на нем. Не знал и о суде. Я забыл его имя. Можно сказать, Доминик, что это он дал тебя мне. Та статуя из его храма. А теперь он дает мне дом. Доминик, почему ты ненавидела его?

– Я не ненавидела его… Это было так давно…

– Пожалуй, теперь это не имеет никакого значения, правда? – Он показал на эскиз.

– Я не видела его несколько лет.

– Ты увидишь его через час. Он приглашен к нам на ужин.

Она очертила рукой спираль на спинке дивана, чтобы убедиться, что владеет собой.

– Он будет у нас?



– Да.

– Ты пригласил его на ужин?

Он улыбнулся, вспомнив, как не любил приглашать гостей. Он сказал:

– Это другое дело. Он мне нужен здесь. Наверное, ты плохо его запомнила, иначе ты бы не удивлялась.

Она поднялась:

– Хорошо, Гейл. Пойду распоряжусь. Потом оденусь к ужину.