Королева ничего

– Что он натворил? – спрашиваю я, отступая на шаг назад.

– Королева Орлаг, – с подчеркнутым спокойствием поясняет мне Кардан. – В нее стреляли, по-видимому, чем-то, похожим на эльфийский дротик. Он глубоко вошел ей в тело, но застрял, не дойдя немного до сердца. Когда дротик попытались вытащить, он не поддался. Ни обычные способы не помогли, ни магические. Дротик движется, словно живое существо, но при этом в нем может содержаться смертельно опасное железо.

Я останавливаюсь, в моей голове стремительно проносятся мысли. Призрак. Вот куда послал его Мадок, в море. И не убить Орлаг, потому что разгневанный морской народ тогда только теснее примкнет к Кардану, а только ранить, но так, чтобы держать в своих руках ее жизнь и смерть. В такой ситуации никто из подданных Орлаг не посмеет выступить против Мадока.

– Мне очень жаль. – Это чисто человеческие слова, совершенно не принятые в этом мире, но я все равно произношу их.

– Да уж, конечно, – кривит губы Никасия, а спустя секунду с явным сожалением выпускает ладони Кардана из своих рук. Когда-то она собиралась выйти за него замуж, и я очень сильно сомневаюсь, что она оставила эту затею только из-за того, что на горизонте появилась я. – Мне нужно идти к моей матери. Двор Подводного королевства погружен в хаос.

Было время, когда Никасия со своей матерью держали меня в плену, запертой в клетке. Они пытались сломить мою волю. Иногда мне снится, что я все еще там, плыву сквозь бесконечную тьму и холод.

– Мы твои союзники, Никасия, – напоминает ей Кардан. – Если тебе понадобится наша помощь…

– По крайней мере, я рассчитываю на то, что вы сумеете отомстить за мою мать, – говорит она, а затем, бросив еще один ненавидящий взгляд в мою сторону, поворачивается и покидает зал. Следом за ней уходят солдаты Подводного королевства.

Встреча с Никасией не вызвала у меня никакого раздражения. У меня все еще кружится голова от успеха разыгранного Мадоком гамбита и смелости его замысла. Организовать смерть королевы Орлаг – дело нешуточное, ее правление одно из старейших и устоявшихся во всем Фейриленде, оно началось даже раньше, чем правление Элдреда. Убить Орлаг очень трудно, нанести ей такую рану – еще труднее.

– Теперь, когда Орлаг настолько слаба, очень вероятно появление претендентов на ее трон, – с некоторым сожалением замечает Рандалин, словно сомневаясь в том, что Никасия сможет сделать то, что от нее требуется. – Море – жестоко.

– Они поймали предполагаемого убийцу? – спрашиваю я.

Рандалин хмурится так, как он всегда это делает, когда я задаю вопрос, ответа на который он не знает, но ужасно не хочет этого признавать.

– Не думаю, – отвечает Рандалин. – Если бы убийца был схвачен, она должна была нам об этом сказать.

Это означает, что теперь убийца может появиться здесь, у нас. Это означает, что Кардан снова в опасности. И союзников у нас стало еще меньше, чем раньше. Вот она, извечная проблема обороны – никогда не знаешь наверняка, куда именно нанесет тебе удар твой противник, и потому тратишь много лишних сил и ресурсов на то, чтобы по возможности прикрыть все свои слабые места.

– Генералы наверняка захотят скорректировать свои планы, – говорит Рандалин, бросая многозначительный взгляд в сторону Кардана. – Вероятно, нам нужно будет навестить их.

– Да, – отвечает Кардан. – Да, я полагаю, что мы так и сделаем.

Мы отправляемся в помещения штаба, где нас ожидает холодный обед – утиные яйца, хлеб с изюмом и тоненькие, почти прозрачные ломтики жареного кабана. Нас вместе с генералами встречает старшая служанка – большая, похожая на паука женщина. Часть разговора посвящена предстоящим развлечениям в честь прибытия лордов и леди из Нижних Дворов. Планам предстоящей войны уделяется меньше внимания, чем следовало.

Как выясняется, новым главным генералом за время моего изгнания был назначен огр по имени Йорн. Я ничего не знаю о его качествах военачальника, но у него несколько нервная манера держаться. Вместе с тремя другими генералами он задает множество вопросов по поводу карт и материалов, полученных от меня Живым Советом. Начинает смутно намечать нашу стратегию на море.

Вновь пытаюсь представить себе, каким может стать следующий ход Мадока. Чувствую себя так, словно у меня полные пригоршни кусочков пазла, но я никак не могу соединить их. Наверняка знаю только, что Мадок отрезает нам пути, делает все, чтобы свести к минимуму наши возможности сделать какой-то неожиданный ход, и эти его планы скорее всего увенчаются успехом.

Что ж, мне остается лишь надеяться на то, что нам удастся все-таки чем-то его удивить.

– Мы должны будем начать атаку в тот момент, когда корабли появятся на горизонте, чтобы не дать им развернуться в боевой порядок, – говорит Йорн. – Без помощи Подводного мира сделать это будет сложнее, но не невозможно. Все-таки у нас по-прежнему превосходство в силе.

Согласно принятым в народе правилам гостеприимства, Мадока с небольшой свитой должны будут пригласить – если он сам того попросит, конечно, – в Эльфхейм, чтобы обсудить альтернативные варианты войны. И покуда Мадок не обнажит свой меч, он сможет есть, пить и разговаривать с нами столько времени, сколько пожелает. А как только он будет готов к отъезду, конфликт возобновится с того места, на котором был прерван.

– Он вышлет вперед птицу, – говорит Бафен. – А его корабли легко могут укрыться в тумане или тенях. И мы не знаем, какого рода магию Мадок приберег для такого случая.

– Он хочет биться на дуэли, – говорю я. – В тот момент, когда Мадок выхватит свой меч, он нарушит все договоренности. А привести с собой большие силы на мирные переговоры ему не позволят.

– Лучше, если мы окружим острова кораблями, – предлагает Йорн и вновь начинает передвигать фишки на развернутой на столе прекрасно нарисованной карте с Инсуилом, Инсмиром, Инсмуром и Инсиром. – Мы можем не допустить высадки солдат Мадока на берег. Перестреляем всех птиц, летящих к нам со стороны моря. У нас есть союзники среди Нижних Дворов, которые вольются в наши силы.

– А что, если Мадок получит помощь от Подводного королевства? – спрашиваю я. Все удивленно смотрят на меня.

– Но у нас же с ними договор, – говорит Рандалин. – Возможно, ты не слышала об этом, потому что…

– Слышала. Да, сейчас у нас с ними есть договор, – перебиваю я, не желая, чтобы мне лишний раз напоминали о моем изгнании. – Но Орлаг может передать свою корону Никасии. Если она это сделает, королева Никасия будет вправе заключить новый союз, на этот раз с Мадоком, точно так же, как некогда Двор Зубов, сменив правителя на своем троне, смог беспрепятственно выступить против Эльфхейма. И если Мадок обеспечит выздоровление ее матери, Никасия легко может стать его союзницей.

– А вы тоже считаете, что это может произойти? – спрашивает Йорн у Кардана, хмурясь над своей картой.

– Джуд любит ожидать самого худшего и от своих врагов, и от своих друзей, – беспечно машет рукой Верховный король. – Но, надо заметить, ошибается редко.

– Что-то не припоминаю, когда это я ошибалась, – сквозь зубы бросаю я ему.

Он поднимает бровь.

В этот момент в комнату входит Фанд, явно чувствуя себя неловко в таком окружении.

– Прошу прощения, но… у меня сообщение для королевы, – говорит она дрожащим от волнения голосом. – От ее сестры.

– Но, как вы видите, королева сейчас занята… – начинает Рандалин.

– От которой из сестер? – перебиваю я его, направляясь через комнату к Фанд.

– От Тарин. – Сейчас она выглядит немного спокойнее, потому что разговаривает только со мной, и добавляет, понизив голос.

– Она просит вас встретиться с ней в старом доме Верховного короля.


– Когда? – спрашиваю я, чувствуя, как учащенно начинает биться мое сердце. Тарин человек осмотрительный, строго соблюдающий правила этикета. Без нужды она меня звать не стала бы, и, если просит прийти в Холлоу-Холл, значит, случилось действительно что-то очень серьезное.

– Так скоро, как только вы сможете, – отвечает Фанд.

– Я немедленно туда отправлюсь, – говорю я, а затем продолжаю во весь голос, повернувшись к советникам, генералам и Верховному королю: – У меня возникли семейные проблемы. Прошу меня извинить.

– Я провожу тебя, – поднимается со своего кресла Кардан. Я открываю рот, собираясь объяснить причины, по которым идти ему со мной не нужно, но, взглянув в его глаза, которыми он так невинно моргает, не могу придумать ни одной.

– Хорошо, – говорит он, проскальзывая мимо меня. – Мы все решили.

Йорн смотрит нам вслед с явным облегчением. Рандалин, как обычно, выглядит раздраженным. Бафен вдумчиво пережевывает утиное яйцо, а несколько других генералов погружены в разговор о том, как много кораблей могут привести с собой Нижние Дворы.

Выйдя из зала, я прибавляю хода, иначе мне просто не угнаться за Карданом.

– Ты даже не знаешь, куда мы идем, – говорю я ему, догнав.

– Фанд, куда мы идем? – спрашивает он, поправляя упавшую ему на глаза прядь.

Рыцарь выглядит несчастной, однако отвечает:

– В Холлоу-Холл.

– Вот как, – говорит он. – Тогда я точно пригожусь, иначе вам придется долго объясняться с входной дверью.

Холлоу-Холл принадлежал старшему из братьев Кардана, Балекину. Считавшийся самым влиятельным из Граклов – так называлась существовавшая одно время при Верховном Дворе компания, интересовавшаяся в основном пирушками, дебошами и различными дикими выходками, – Балекин славился диким разгулом своих кутежей. Он обманом заманивал к себе на службу смертных и зачаровывал их так, чтобы они помнили только то, что хотелось самому Балекину. Честно говоря, он был ужасен еще до того, как устроил кровавую резню, в которой перебил практически всю свою семью, чтобы самому сесть на трон.

А еще он был тем, кто воспитал Кардана.

Пока я прокручиваю все это у себя в голове, Кардан посылает Фанд за королевской каретой, которую должны подать ко входу. Хочу возразить, сказать, что я и пешком смогу дойти, но ничего не говорю, потому что все-таки еще не вполне поправилась. Спустя несколько минут Кардан подает мне руку, и я, опираясь на нее, сажусь в роскошный королевский экипаж с мягкими, расшитыми лозами и жуками подушками на сиденьях. Кардан тоже залезает в карету, садится напротив меня, прислоняется головой к оконной раме, и лошади трогают с места.

Когда мы покидаем дворец, я вдруг понимаю, что сейчас уже позже, чем я думала. На горизонте понемногу разгорается заря. Мой долгий сон совершенно сбил меня с толку, сместил мои представления о времени.

Раздумываю над сообщением Тарин. Что могло заставить ее позвать меня в поместье Балекина? Может ли это каким-то образом быть связано со смертью Локка?

Может ли это оказаться очередным предательством?

Наконец лошади останавливаются. Я выбираюсь из кареты раньше, чем один из слуг успевает соскочить с облучка и подбежать, чтобы подать мне руку. Он выглядит смущенным, увидев, что я уже стою на земле возле лошадей, но я и не подумала дожидаться его. Я не привыкла к королевскому этикету и не уверена, привыкну ли к нему вообще.

Появляется Кардан, он смотрит не на меня и не на слугу, а на сам Холлоу-Холл. Хвост Верховного короля бешено молотит воздух у него за спиной, передавая все те чувства, которые не написаны у него на лице.

Покрытый толстым слоем плюща, с покосившейся башенкой и свисающими с балконов бледными волосатыми корнями, этот заброшенный дом был когда-то родным для Кардана. Здесь, в этом доме, я сама видела, как порол Кардана хлыстом слуга-человек по приказу Балекина. Уверена, что здесь творились вещи и похуже, хотя Кардан никогда мне о них не рассказывал.

Я потираю свой обрубленный палец, кончик которого откусил мне один из охранников Мадока, и внезапно сознаю, что, если рассказать об этом Кардану, он меня, скорее всего, поймет. Может быть, больше, чем кто-нибудь, он способен представить тот старый страх и стыд, который я продолжаю чувствовать до сих пор, когда вспоминаю об этом. Несмотря на все случавшиеся между нами конфликты, бывают моменты, когда мы с ним прекрасно понимаем друг друга.

– Зачем мы здесь? – спрашивает Кардан.

– Тарин хотела здесь встретиться со мной, – отвечаю я. – Но я не думала, что ей вообще знакомо это место.

– Она его и не знает, – говорит Кардан.

Полированная деревянная дверь все так же украшена резным лицом – громадным и жутким, все так же окружена фонарями, вот только внутри них больше не вьются мотыльки, нарезая отчаянные круги. Вместо этого из фонарей струится мягкое магическое сияние.

– Мой король, – нежно произносит дверь, открывая свои деревянные глаза.

– Моя дверь, – улыбается в ответ Кардан, слегка запнувшись на этих словах так, словно все, что связано с возвращением сюда, рождает у него странные чувства.

– Приветствую и милости прошу, – говорит дверь и широко распахивается перед ним.

– В доме сейчас есть девушка, похожая на нее? – спрашивает Кардан, указывая на меня.

– Да, – отвечает дверь. – Очень похожая. Она внизу, вместе с другим.

– Внизу? – повторяю я, входя в пустой, отдающийся эхом, холл.

– Там темницы, – говорит Кардан. – В народе принято считать их декоративными, хотя на самом деле это не так.

– Тогда почему Тарин там, внизу? – спрашиваю я, но у Кардана, само собой, нет ответа на этот вопрос. Мы спускаемся вниз, впереди вижу королевского охранника. В подвале сильно пахнет сырой землей. Комната, куда мы заходим, почти пуста, если не считать скудной, очень неудобной на вид мебели и цепей. Ярко горят большие жаровни, идущее от них тепло греет мне щеки.

Тарин сидит перед отверстием в земле – так называемым каменным мешком. Одета она очень просто – плащ поверх ночной рубашки. Без изысканных нарядов и с непричесанными волосами она выглядит совсем юной. Меня пугает мысль о том, что такой же юной могу выглядеть и я сама.

Увидев Кардана, сестра вскакивает на ноги и, как щитком, прикрывает одной ладонью свой живот, а затем низко приседает, делая книксен.

– Тарин? – говорит Кардан.