Любовь, жизнь и далее по списку

– Сколько внушительных писем вы написали?

– Ладно, признаю, это будет первым, просто хотелось звучать убедительно.

Он улыбнулся.

– Вы меня убедили.

Я откинула голову назад и снова всмотрелась в дерево, простирающееся вверх.

– Думаю, я понимаю, что заставило вас пойти на это, – сказала я. – Вы не против, если я нас сфотографирую?

– Конечно нет.

Я приподняла камеру и сделала снимок: я на ветке, и Ланс прямо подо мной. Я решила, что прикреплю фотографию к письму папе, но был еще человек, который должен ее увидеть. Эллиот.



Я: «Приковала себя к искусству».

Он: «Ты приковалась к тому дереву?» – почти тут же ответил он.

Я: «Не совсем, но я только что поняла, почему он это сделал, и вспомнила твою скульптуру – ту, за которую ты готов на цепи. Я по-прежнему хочу на нее посмотреть».

Он: «Тебе здесь рады в любое время».



Дома я пролистала блокнот со своими набросками и некоторые из них объединила на бумаге в дерево воспоминаний: поломанная ветка символизировала сломанную кость, две ветки, переплетенные в виде сердца, означали поцелуй, гравировка на коре увековечивала прочитанные книги. А снизу я нарисовала цепь. Цепь представляла Ланса. Для картины я использовала одно из самых больших полотен, и ветви дерева заполнили все его углы. Теперь я понимала, почему Эллиоту нравилось изображать деревья. Из-за их величия.

Но моей картине все еще чего-то не хватало. Я знала, что, каким величественным это дерево ни было, я бы себя к нему не приковала.





Двадцать три




На следующий день я продолжила работать над набросками, пытаясь добавить в них что-то личное. Картиной я рассказала историю Ланса, но что насчет моей?

Сбоку от меня стоял компьютер, и сейчас он прозвенел уведомлением о новом сообщении.



Папа: «Привет, малышка».



Я улыбнулась, отложила блокнот и ответила:



Я: «Папа! Мы можем созвониться?»

Папа: «Уже набираю».



Мой компьютер зазвонил, и я навела курсор на значок видео. Папино лицо появилось на экране.

– У тебя такие короткие волосы, – сказала я.

Он провел рукой по ежику на голове.

– Здесь жарко. Товарищ меня вчера подстриг.

– Позвать маму? – Я растянулась на кровати, чтобы посмотреть на дверь, как будто она могла притаиться там и ждать приглашения.

– Я только что говорил с ней. Она в своей комнате.

Я засмеялась.


– Мне нравится, когда ты знаешь то, чего не знаю я.

– Приятно время от времени знать о домашних делах больше тебя.

Я ответила улыбкой, но его улыбка спала с лица.

– Как она? – спросил он. – Она храбрится, но я уверен, что тебе виднее, чем мне.

– С ней все хорошо. Она в последнее время выходит на прогулки. Это идет ей на пользу. А еще она пообещала мне прийти на художественную выставку.

– Так ты теперь официально участвуешь? Твой сердечный список сработал!

– Ну, нет, еще нет. В смысле, я еще не показывала свои новые работы. Но я покажу.

– Я все еще очень недоволен, что мистер Уоллес назвал тебя бессердечной. Никто из моих знакомых не может похвастаться таким же большим сердцем, как у тебя.

Я выдула воздух через губы.

– Ты так говоришь, потому что ты мой папа. И потому, что ты едва меня знаешь.

Он прищурил глаза, а я рассмеялась.

– Просто шучу. В какой-то степени ты меня знаешь.

– Я знаю, что ты саркастичнее, чем…

– Ты ступил на дорогу сравнения, зная, что зайдешь в тупик.

– Твой дедушка! – закончил он.

– Ага, неплохая попытка, но я думаю, дедушка все еще может утереть мне нос. Он старше и намного опытнее.

– К слову о дедушке, как он?

– Все еще живой.

У папы за спиной хлопнула дверь. Он обернулся.

– Мне очень жаль, – сказал он мне. – Пора идти. Отправь мне парочку фотографий твоих последних работ. И, Эбби, не позволяй никому обвинять тебя в малодушии.

– Спасибо, пап.

– Мне очень хотелось бы попасть на твою выставку.

Я пожала плечами.

– Возможно, и не будет никакой выставки. Для меня, я имею в виду, так что все нормально.

– Я тебя люблю, – сказал он.

– Я тебя тоже.

Он нажал на кнопку, чтобы завершить разговор, и на секунду на экране застыло его зернистое изображение. Я протянула руку и дотронулась до гладкой поверхности.





* * *


Я исправляла набросок коры, когда из-за двери показалась голова.

– Привет, – сказал Купер.

– Кто тебя впустил?

Он улыбнулся и вошел в комнату.

– Ты не рада меня видеть? Поэтому и повесила трубку?

– Я повесила трубку, потому что была занята, – ухмыльнулась я.

– Все еще злишься на меня за дуэль с Лейси?