Мой профессор - волк!

Впрочем, почему почувствовал? Думать теперь надо было очень осторожно – вполне возможно, что постепенно мой альфа овладеет способностью залезать ко мне в голову в полной мере.

Да, Стейси, именно так. И в голове твоей будет знать, что творится, и между ног.

Чувствуя себя рабыней, которая даже своему хозяину не нужна, я совсем расквасилась, надеясь только, что не расплачусь.

– Когда я смогу позвонить родителям? – стараясь визуализировать маму, я прикрыла глаза и откинулась на мягком сиденье. Ожидаемо, мама перебила все другие мысли, в том числе и крамольные.

– Через десять минут подъедем к заправке. Там есть кафетерий, можно устроить ланч и позвонить с их телефона. Исключим все возможности быть отслеженными по моему мобильнику. Да, и… матери твоей не обязательно знать, что ты со мной.

Я кивнула – да, это разумно. Можно было, конечно, с моего телефона позвонить, но я боялась даже включить его, представляя себе, сколько там пропущенных звонков и истерических сообщений.

Разговор, на самом деле, не сулил ничего хорошего. Мало того, что я должна буду что-нибудь придумать в свое оправдание – все же двое суток дома не была и даже и не звонила – придется наврать маме, что просто так, с бухты барахты, я решила съехать и поселиться с подругой в общежитии. Разумеется, остановить меня, совершеннолетнюю, уже никто не сможет, и, разумеется, профессор Макмиллан достанет для меня писульку из деканата, подтверждающую, что мне предоставляется место в женском общежитии колледжа…

Но легче мне от этих «разумеется» не становилось.

Мама ведь, без сомнения, примет все на свой счет. Я уже молчу про папу, который будет винить во всем Грега – милейшего и тишайшего человека во всей вселенной.

За невеселыми мыслями десять минут прошло совершенно незаметно. Помигав следующим за ни машинами, Макмиллан свернул с основной дороги и заехал на заправочную станцию, где в одном здании располагались кафе, туалеты и маленький магазинчик с сувенирами – статуэтки медведей, флаги штата Орегон и прочая ерунда, которую уже давно не покупали даже туристы.

Все это располагалось на асфальтированной поляне, упирающейся дальней границей прямо в лес – густой и даже на вид непроходимый.

Я вылезла из машины, обошла ее и вдруг остановилась, не в состоянии заставить себя сдвинуться с места.

– Что такое? – Макмиллан тоже вылез и с беспокойством меня оглядывал.

– Я… я… не могу… туда пойти… – уже слегка задыхаясь, я подняла руку к груди и выше, к горлу, пытаясь хоть что-нибудь ослабить, чтобы стало легче.

– Куда? В кафетерий?

Я помотала головой.

– В лес… там лес… слишком близко… О господи… – не выдержав, я метнулась внутрь машины – прямо на водительское сиденье, захлопнув перед носом Макмиллана дверцу.

Не обращая внимания на подъехавшую стаю, он постучал в стекло.

– Стейси, открой немедленно! Что за истерика? Ты что, теперь леса боишься?

Кусая губы, я молча покивала – боюсь. Еще как боюсь.

И зажмурилась, пытаясь противостоять ощущению темной, давящей на меня, опутывающей и густой чаще, где в любой момент на вас выскочит из-за куста какое-нибудь чудовище, догонит и вцепится в глотку. Получалось плохо, и через пару минут меня начало бить крупной дрожью и подташнивать. В ушах противно зазвенело, звуки стали стремительно глохнуть.

– Что с ней, Тони? – молодые оборотни столпились вокруг водительской двери, пытаясь заглянуть сквозь тонировку внутрь.

– Отойдите, ей нужен воздух, – скомандовал Макмиллан, раздвигая всех и открывая дверцу.

Нет-нет-нет, мне не нужен воздух… тем более лесной воздух, сырой, прохладный и с хорошо ощутимой гнильцой под прелыми листьями… О, я хорошо помню этот запах – он ударил мне в нос, когда я упала на землю, а сзади на меня нападал здоровенный волк…

Я в страхе забилась дальше, но перелезть через коробку передач так и не смогла – схватив меня за ногу и руку, Тони насильно вытащил меня из машины.

– Паническая атака, – резюмировал он, крепко держа меня за плечи и заглядывая в глаза. – Расширенные зрачки, затрудненное дыхание… Дыши, детка… сейчас станет легче.

– Не хочу… не хочу туда…

Меня вдруг окатило ужасом, что ему надоест со мной нянчиться, и он просто прикажет мне идти – идти в сторону этого огромного лесного массива, с елями и соснами, уходящими в небо…

Но вместо этого меня вдруг подхватили и подняли на руки.

– Уткнись мне в шею и не смотри, пока не зайдем в помещение, хорошо? – совершенно спокойно, будто так и надо, Макмиллан слегка подкинул меня, устраивая поудобнее и пошел в сторону кафетерия. – Залейте мне полный бак, – бросил остолбеневшим парням.

В первые пару секунд у меня просто захватило дух – запах в уютном домике, в который меня запихнули, был такой, что не то, что страхи, мысли-то разлетелись во все стороны. Изо всех сил втягивая носом, я вжималась в эту умопомрачительное тело, все крепче обнимая оборотня за шею, все выше подтягиваясь и приподнимаясь у него на руках, пока не прильнула к голой коже над воротничком футболки губами.

– Осторожнее, Маллори, – глухо предостерег меня он. – В кафетерии еще и туалет есть.

Охваченная каким-то небывалым озорством, я не то что не прекратила, я вконец разошлась. осмелела… и цапнула его за шею зубами. И даже застонала от удовольствия, только сейчас понимая, насколько мне нужен был этот контакт.

– Ах ты кусака! – меня понесли куда-то быстрее, куда-то вбок, в сторону от людских голосов… и я снова испугалась…

– Только не в лес, пожалуйста только не в лес! – пробормотала, вжимаясь носом сильнее и зажмуриваясь. Сама себе напоминая кролика из «Сказок дядюшки Римуса», который просил не бросать его в колючий кустарник.

Но он нес меня не в лес, а просто в сторону, за угол кафетерия, туда, где автоматы с напитками образовывали со стеной вполне себе уединенный угол.

Поставил на асфальт, закрыл собой от пугающего лесного массива… потом снова поднял, будто ему не понравилось расставание с моим телом у себя на руках… и набросился на меня, атакуя мой рот с нетерпеливым рычанием.


Поцелуй был настолько грубым и агрессивным, что губы заболели почти сразу же. И, несмотря на это, мое тело немедленно отозвалось – крепко сцепив ноги у него на бедрах, я вцепилась пальцами в густые волосы, стонала и целовала его в ответ, втягивая в рот горячий язык и замирала в блаженстве, пока он исследовал меня, расслабляясь и подчиняясь без всяких приказов…

«Моя… моя красавица… охрененная» – услышала вдруг у себя в голове и задохнулась от восторга.

Это он мне? Боже, неужели это он мне?!

Подслушанная мысль слегка привела меня в чувство. Инстинктивно понимая, что если сама все это не остановлю, дело закончится чем-нибудь безумным, бурным и совершенно непристойным, я забарахталась, забилась в железных руках, держащих меня на весу…

Однако, пока не укусила его еще раз – уже за губу, он не останавливался.

– Что за… – ошалело смотрел на меня, весь растрепанный и судя по холму под ширинкой очень, очень возбужденный.

О да – я тоже теперь чувствовала запах его возбуждения!

– Мы… на улице. Надо… прекратить.

– Оуу… Да, ты права… – он слегка отстранился, сохраняя все еще довольно плотный контакт. И вдруг покрасневший, припухший рот его расплылся в ухмылке. – Теперь я знаю, что с тобой делать, чтобы ты перестала бояться леса.

– Что? – я реально обеспокоилась. – Надеюсь, ты не пикник собрался устраивать?

Не отвечая, он поставил меня на землю, глубоко выдохнул, помотал головой… и вдруг достал из заднего кармана джинсов смятую пачку сигарет.

– Иногда хочется ничего не чувствовать, – объяснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. И взял меня за руку. – Пойдем внутрь, а то у меня даже зажигалки нет.





Глава 18




– Шлюха! Маленькая, бессовестная шлюха, вот ты кто!

Если бы можно было присесть ниже скамейки, на которой я уже сидела, я бы присела. Спряталась бы под стол, лишь бы четверо оборотней вокруг меня не слышали того, что орет моя мама в трубку телефона, принесенного по моей просьбе к нашему столику.

Разумеется, мама орала по-русски. Но смысл того, что было высказано мне за последние пару минут «разговора» был бы понятен любому и без знания языка.

– Мам… Ты не понимаешь… я не могу сейчас всего рассказать…

Мать фыркнула и замолчала на несколько секунд, во время которых явственно было слышно, как Грег успокаивает ее, а также звуки жидкости, льющейся в стакан.

– Мы все больницы обзвонили! Заявление подавали в полицию – только его не приняли, потому что ты у нас типа взрослая уже! Отец билет купил до Сиэттла! А ты… ты ШЛЯЕШЬСЯ. Просто шляешься, как мартовская кошка!

Глаза мои затопило слезами, но рассказать правду я сейчас никак не могла – иначе меня искали бы уже со скорой психиатрической помощью, а не с полицией.

Что ж… лучше пусть думают, что дочь «шляется», чем вляпалась по самое не могу в кошмарную историю с оборотнями, магией и телепатией. И, вообще, может попасть в гарем или еще куда похуже.

Заявление об уходе напрашивалось само собой и, заставив себя не плакать и не дрожать голосом, я выпалила.

– Знаешь что, мам?! Я не собираюсь больше терпеть такого отношения к себе!

Мать опешила – повышения градуса с моей стороны она явно не ожидала. Не такой я человек, чтоб хамить родителям, и одно только это могло насторожить.

И насторожило – тон заметно сбавился.

– А чего же ты ожидала? Что тебя похвалят и по головке погладят? Неужели нельзя было хотя бы позвонить?

– Я же говорила – у меня сел телефон и ни у кого не было подходящей зарядки! Ты совсем меня не слушаешь? – чтобы не раскваситься и не начать проситься домой к маме, я просто должна была снова вернуть ее к ору – иначе не смогу… просто не смогу, сказать то, что нужно сказать…

Я беззвучно всхлипнула, закрывая рот ладонью, и тут же почувствовала, как на мои плечи ложится обнадеживающе-тяжелая рука.

– Тшш… – Макмиллан поцеловал меня в волосы, а Брайен через стол протянул свою кружку пива, показывая мне жестом – давай мол, хлебни, легче станет. Тони цыкнул и без единого слова подвинул кружку к нему обратно.

Мать же с удивительной легкостью поддалась на провокацию.

– Это я тебя должна слушать? Я?! Да после всего, что ты натворила…

– После всего, что я натворила, мам, мне лучше пожить какое-то время отдельно! – выдала я и почувствовала еще один поцелуй – на этот раз в лоб.

– Что? – мать была так изумлена, что у нее даже голос сел. – Пожить отдельно? Ты в своем уме, Насть? Где это ты собралась жить? – тут ее осенила страшная догадка, и она ахнула в голос. – Боже мой! Ты забеременела, да? Залетела от этого своего… как его там, этого мачо…

– Что за глупости, мам! – у меня даже слезы прошли от этого дурацкого предположения. – Ничего я не…