Не оставляй меня

– Рада это слышать, – раздался голос у двери. Джинни прислонилась к косяку, скрестив руки на груди поверх черной рубашки с рисунком посередине. Она откинула прядь темных волос с глаз.

– Ты готова присоединиться к нам?

– У нас все в порядке, Джинни, – сказала Лола, глядя на меня мягкими от сострадания глазами, в которых читалось и жесткое «не испорть все». – Она готова. Верно? Ей нужен был небольшой перерыв. Какое-то время, чтобы остыть. В этом нет ничего плохого.

– Да, я отдохнула, – сказал я, – теперь я готова.

– Хорошо, – ответила Джинни.

Когда я протиснулась мимо нее, она бросила пустую угрозу, которую использовала против меня с тех пор, как я присоединилась к группе:

– Ведь, знаешь, есть сотня гитаристок, которые готовы на убийство, чтобы оказаться на твоем месте.

Я пробормотала себе под нос:

– Правда?





В пятницу был первый концерт в Денвере, и я отыграла шоу трезвой. Сказать, что это была катастрофа, значит, ничего не сказать. Я запорола свое соло на «Talk Me Down», я опоздала на начало в трех разных песнях и сымпровизировала вступительные аккорды для «Taste This» в конце, забыв, что мы уже играли ее. Джинни пришлось остановить шоу и пошутить о раннем выступлении «на бис», стреляя в меня убийственным взглядом.

– Что за чертовщина, Кейси? – кричала она на меня в зеленой комнате, – ты уходишь и берешь отпуск на четыре дня, чтобы вроде как привести себя в порядок, а потом возвращаешься еще более чокнутой, чем раньше. Ты пытаешься нас погубить?

Вайолет и даже Лола ждали ответа.

– Мне очень жаль, – сказала я, – сегодня я была не в форме. Завтра я буду в порядке, обещаю.

Но я не была в порядке, во всяком случае, внутри. Мне удалось провести концерт на следующую ночь, не облажавшись, но в ту же секунду, когда он закончился, я налетела на тайник с алкоголем в зеленой комнате. От первого обжигающего вкуса виски меня чуть не стошнило. Второй был лучше. К пятому боль в сердце еще не совсем прошла, но была терпимой. Мы веселились в нашем отеле, с группой и пятьюдесятью ближайшими друзьями, толпились в люксах, которые снимал Джимми. У меня никогда не было клаустрофобии, но в ту ночь я ее почувствовала. Слишком много людей, слишком громко разговаривают, слишком много пьют. Дым от дури и сигарет висел в воздухе серой дымкой, а музыка была такой громкой, что я едва могла расслышать парня, висящего у меня на плече. Он был высоким, красивым в своем роде. Как гангстер. Его щетина оцарапала мою щеку, когда он наклонился. Не персонал и не часть команды. Может быть, друг звукорежиссеров. Или нет. Я не знала, кто он такой, и была слишком пьяной, чтобы это выяснять. Разве это имеет значение?

Он может быть кем угодно, и я могу быть кем угодно для него.

– Кто угодно плюс кто угодно равняется никто, – пробормотала я невнятно.

– Ты напрасно тратишь время, – рассмеялся он. Он наклонился, его влажное от водки дыхание коснулось моего уха. – Хочешь уехать отсюда?

– Да, – сказала я, – действительно хочу. Я действительно чертовски хочу уехать отсюда.

Он улыбнулся, прикрыв глаза, и пошел за мной. Я не хотела этого и отошла от него, слегка пошатываясь.

– Я пойду попудрю носик, – сказала я.

Это возбудило его еще больше.

– У тебя есть дурь?

– Мне надо отлить, – громко сказала я. Прошла мимо Джимми, Вайолет и Лолы, которые разговаривали и смеялись. Я пробиралась между людьми, чтобы меня не заметили. Миновав ванную, я поспешно вышла из номера и направилась в свою комнату.

От узора на ковре у меня закружилась голова. Я ожидала, что гангстер возникнет в любой момент позади, как будто это был плохой фильм ужасов, который я уже видела, и знала, что произойдет.

Я нащупала ключ-карту, открыла номер и практически упала внутрь. Захлопнув дверь, заперла ее на защелку. Силы покинули меня, и я скользнула вниз по двери, слезы текли по щекам. Я вытерла глаза, и тушь оставила полосы на тыльной стороне рук.

Даже через две комнаты я все еще слышал шум вечеринки. Я закрыла уши, уставившись на сумочку на коленях, и сотовый телефон выскользнул наружу. Я подняла его, начав пролистывать свои контакты, и нашла номер Джоны. Мой большой палец завис над кнопкой вызова, но не дотронулся до нее. Я не могла позвонить ему в пьяной истерике. Это взволновало бы его до глубины души, и что бы он мог с этим поделать?

Это было чертовски унизительно. Мы были разлучены столько же дней, сколько и были вместе, а я уже развалилась на части. Он, вероятно, закончил еще восемь частей своей инсталляции. Своего наследия. А я пьяная на полу гостиничного номера.

Я сбросила черные туфли на шпильках и с трудом поднялась на ноги, глядя на мини-бар. Распахнув его, схватила крошечную бутылочку чего-то коричневого и начала крутить крышку, готовая превратить ночь в забытье. Затем мой затуманенный взгляд упал на флакон духов. Прекрасный, совершенный сосуд с тонкими пурпурными лентами, закрученными по спирали вокруг центра. Я вытаращила глаза. Не было случайностью, что мое трезвое «я» поставило его на маленький шкафчик над мини-баром, вместо того чтобы оставить его в ванной с остальными моими духами.

Я поставила выпивку на стол, но не взяла флакон с духами. Джона сделал его для меня. Если я его сломаю, от него ничего не останется. Я сделала глубокий вдох, взяла бутылку воды из шкафа и плотно закрыла дверь. Нужно лечь спать.

За закрытыми веками мои мысли сливались в расплывчатом потоке: танцующая вода и свет, огонь и стекло, уродливый зелено-оранжевый плед на плечах. Я завернулась в одеяло и, наконец, уснула.





Глава 19. Джона




– Эй, Джона! – Я поднял взгляд от пузырьков, веселившихся в стакане с моим безалкогольным пивом. Оскар пристально посмотрел на меня. – Ты все еще с нами? – спросил он.


– Что, прости?

– Ты в порядке, парень?

– Конечно. Все отлично. – Я сделал глоток и притворился, что заинтересован людьми, которые двигались и разговаривали вокруг нас. Тео пришлось работать допоздна в Vegas Ink, так что Оскар и Дена сидели напротив меня за высоким столом в баре Lift отеля «Ария», одном из немногих, где не разрешалось курить. Это место очень отличалось от непритязательных ресторанов, в которых мы обычно зависали, или от маленького домика, который Оскар и Дена снимали в Бельведере. Здесь были огромные, толстые колонны из чего-то, похожего на золотую древесную кору, и яркие фиолетово-пурпурные ковры. Гости пили коктейли по 12 долларов за фиолетовыми столами, а за барной стойкой тянулась сплошная золотая стена. На мой взгляд, это было элегантно безвкусно, но мне нужно было отвлечься.

По крайней мере, так я себе говорил. Я никогда раньше не был недоволен нашими обычными тусовками, но Кейси Доусон привнесла в мою жизнь краски и свет, и теперь обычное казалось простым и скучным. Lift был каким угодно, только не простым и унылым, но фиолетовый цвет заставил меня вспомнить о Кейси. Напомнил об ее отсутствии.

«Кого я обманываю? Все заставляет меня думать о Кейси».

– Расскажи мне о девушке, – попросил Оскар, – я слышал от Тео, что у тебя была рок-звезда, которая втюрилась в тебя. Rapid Confession крутят по радио двадцать четыре на семь. Они такие крутые, чувак, а на твоем диване была их гитаристка?

– Ничего особенного. Ей нужно было отдохнуть от вечеринок, и теперь она вернулась к своей группе.

– Но она была с тобой четыре дня, – Оскар удивленно поднял брови, – что-нибудь интересное произошло за это время, есть что рассказать?

Я ожидал, что Дена отругает своего парня за грубость, но ее темные глаза были устремлены на меня.

– Она была хорошей компанией? Тебе понравилось, что она была с тобой? Расскажи нам все.

Я знал, что интерес Дены был несколько более утонченным: она изучала классическую литературу и ближневосточную поэзию, была по-настоящему романтичной натурой. Тем не менее, это была аномалия, я впустил кого-то еще в свой круг, и любопытство распространялось от них волнами, обрушиваясь на меня со всех сторон. Я сделал глоток фальшивого пива, чтобы подавить раздражение. Они хотели как лучше, но я чувствовал себя ребенком, возвращающимся домой, чтобы сообщить о своей первой влюбленности.

– Да тут и рассказывать особо нечего, – сказал я, – она в основном отдыхала, пока я работал в мастерской или в А-1. В воскресенье я ужинал с семьей, а ей пришлось провести вечер наедине с пиццей.

– Но ты отменил встречу с нами, чтобы остаться с ней, – сказал Оскар. Он понимающе улыбнулся над своим пивом, – а Тео сказал, что она горячая штучка.

– Он так сказал? – я сделал глоток пива. – Это… интересно.

– Сказал, – Оскар откинулся на спинку стула. – Итак, в твоей квартире четыре дня жила красивая рок-звезда. Пожалуйста, скажи мне, что ты не позволил такой ситуации закончиться просто объятиями или, того хуже, рукопожатием.

Дена шлепнула Оскара по руке.

– Ты увидишь ее снова?

– Понятия не имею. Не думаю. Она хочет разорвать контракт с группой, но это не так просто сделать. Если это вообще то, что она хочет сделать…

– А ты хотел бы увидеть ее снова?

«Учитывая обстоятельства…»

– Я мало что могу сказать по этому поводу. Она собирается провести в туре несколько месяцев.

– Существуют магические устройства, называемые телефонами, – Дена приподняла брови, – ты можешь позвонить ей, не так ли? Написать? Может, скайп?

– Ей нужно время, чтобы понять, чего она хочет. Я не должен вмешиваться, – сказал я. Оскар начал было что-то говорить, но я оборвал его:

– Послушай, я не знаю, что будет дальше, ясно? Но я точно знаю, что до открытия выставки у меня еще много работы. Так что лучше не отвлекаться.

Наступила напряженная тишина, а после на меня нахлынуло чувство вины, которое всегда накатывало на меня в тех редких случаях, когда я огрызался на кого-нибудь. Я начал извиняться, что сегодня составлял дерьмовую компанию, но Оскар и Дена не зря были моими лучшими друзьями. Их забота была ощутима в этом шумном, показном баре. Оскар наклонился ко мне с серьезным выражением на лице, Дена положила руку на мою ладонь.

– Расскажи нам.

Я поставил стакан с пивом на стол и принялся вертеть его в руке.

– Она должна была уйти, – тихо сказал я, – они разорят ее, если она разорвет контракт. Она должна решить, что для нее лучше, но я все равно не могу просить ее остаться.

– А почему бы и нет?

Я бросил на них взгляд.

– Вы знаете, почему нет. Вы знаете, почему я не вмешиваюсь. Мне нечего предложить ей, кроме дружбы, и даже у нее есть срок годности, – я провел рукой по волосам, – это было глупо. Все это. Безрассудно и глупо.

– А чего ты хочешь, Джона? – спросила Дена. – Как ты думаешь, чего ты хочешь?

Я смотрел на друзей, которые были влюблены друг в друга с тех пор, как я впервые встретил их. Поиски более глубоких смыслов, которые увлекали Дену, были идеальным противовесом Оскару, который скользил по поверхности жизни, как на водном мотоцикле. Она приземляла его, он заставлял ее смеяться. Я перевел взгляд на их сцепленные руки, его темные пальцы сплетены с ее бледными. Я вспомнил руку Кейси в своей, в закусочной.

«Этого было недостаточно. Я хочу большего…»

Но большего я получить не мог.

Я выдавил из себя улыбку.

– Я хочу закончить свою инсталляцию и хочу еще безалкогольного пива за восемь долларов.

Оскар расхохотался и, казалось, был доволен, что мы оставили эту тему. Улыбка Дены оставалась мягкой до конца вечера, но я знал, что она не отпустит меня так легко.