Нефритовая война

– Я вербовщик, – сказал Сорадийо. – Ищу людей, у которых есть нефрит и какие-то неполадки с частью мозга, отвечающей за страх смерти.

– Ничего себе способ предложить работу, – отозвался Беро.

Сорадийо резко рассмеялся.

– Предлагаю вам стать каменными рыбками. – То есть контрабандистами нефрита, вывозящими камни из страны. – Оплата деньгами и «сиянием», а иногда и «зеленью». Зарабатывать будете больше, чем продавая «сияние», намного больше.

– На кого ты работаешь? – спросил Беро.

– Я принес клятву Ти Пасуйге. Знаете, что это значит?

В последовавшей тишине Сорадийо осклабился. Его слова больше не выглядели преувеличением – эта организация была самым крупным и известным сообществом контрабандистов и могла привести отважного человека либо к сказочному богатству, либо к бесславной смерти.

Сорадийо постучал деформированными пальцами по столу.

– Дела идут отлично, спрос велик как никогда, деньги текут рекой. Но слишком рискованно полагаться на абукейцев.

Нечувствительные к нефриту аборигены, не излучающие ауру и не подверженные порой смертельным эффектам от лишнего нефрита на теле, по естественным причинам стали курьерами на черном рынке нефрита, но их легко было опознать, и они вызывали подозрение на погранпунктах. Сорадийо открыл бумажник и вытащил деньги в оплату за выпивку.

– К счастью, в наши дни, имея достаточно «сияния», носить нефрит может каждый. Вы даже сойдете за Зеленых костей. – Он встал и взял куртку. – Подумайте над этим. Я вернусь в это же время в четверг, тогда и скажете, хотите ли вы выбраться из этой дыры и сыграть в высшей лиге.

После ухода Сорадийо Мадт вытер нос рукавом и сказал:

– Обойдемся без этого козла-барукана. У нас уже есть все, что нужно. Мы сами раздобыли нефрит. – Он похлопал по нефритовым браслетам на предплечье. – Потренируемся здесь, пока не сумеем одолеть любого. Даже Маиков.

– Ты слишком много болтаешь, – рявкнул Беро и встал, чтобы принести очередной стакан. Он прошел мимо стола, за которым несколько человек втыкали ножи себе в руки, тренируя Броню. Один выругался от боли и свалился со стула, когда клинок вошел в кожу.

Проблема Мадта в том, что у него на все есть своя точка зрения, думал Беро. Он не понимает, когда лучше помолчать. Да если бы не Беро, у сопляка не было бы ни нефрита, ни «сияния». Это Беро спланировал тот поход на кладбище. Беро убивал ради этого нефрита. Дважды. А не Мадт. Он просто нахлебник и не заслуживает нефрита.





Глава 7. Аргументы для Шелеста




Жанлунский королевский университет, старейший образовательный центр Кекона, находился на западной окраине города и за свою трехсотлетнюю историю пережил войну и оккупацию. Некоторые потрепанные непогодой каменные здания, мимо которых проходила Шаэ, построили еще в дни объединения острова в конце периода Воюющих сестер. Другие, как, например, здание факультета международных отношений, были сверкающими современными постройками из стекла и бетона. Шаэ прошла через двойные двери и проскользнула в аудиторию, на пустое место в последнем ряду.

Как раз шла лекция, Маро писал на доске и не видел появления Шаэ, но когда повернулся к студентам, встретился с ней взглядом и быстро улыбнулся, а потом обратился к студентам:

– На прошлой неделе мы обсуждали последствия Мировой войны и как экономический и политический коллапс Тунской империи, последовавший за десятилетиями гражданской войны и реформ, позволил Югутану заполнить вакуум власти на материке Ориус. Остаток семестра мы посвятим послевоенной политике Республики Эспения касательно Шотара и Кекона и как это напрямую влияет на текущие события.

Лекция заинтересовала Шаэ, а Тау Маро был отличным оратором – организованным, начитанным и энтузиастом своего дела, но она постоянно мысленно возвращалась ко вчерашнему телефонному разговору с Ри Турой. Она удивилась, поняв, что прошел уже целый час, но она так и не сумела сосредоточиться на лекции. Маро написал на доске последний вопрос.

– Ваше задание на эту неделю – написать три страницы на следующую тему: «Как недавняя ратификация пакта о дружбе и невмешательстве во внутренние дела между Туном и Югутаном повлияет на Кекон?»

Когда студенты собрали вещи и покинули аудиторию, Шаэ встала и подошла к кафедре.

– Надеюсь, ты не возражаешь, что я пришла пораньше, послушать. Ты прекрасный преподаватель.

Маро вытер доску и оглядел пустые сиденья, а потом наклонился и поцеловал Шаэ в уголок губ. Короткая бородка пощекотала ей щеку, а помимо запаха мела, насыпавшегося на лацканы и плечи коричневого твидового пиджака, Шаэ уловила слабый аромат одеколона.

– Не возражаю, – сказал Маро. – Прекрасно выглядишь. Куда пойдем ужинать?

Весенние дожди дочиста отмыли дорожки университетского городка, а широкие лужайки стали ярко-зелеными. Мимо катили студенты на велосипедах. Шаэ была без машины с водителем, она взяла такси прямо у офиса на Корабельной улице, только освежила макияж и вместо жакета накинула красный палантин с блестками. Она хотела снова поймать такси, но Маро сказал:

– В такое время в пятницу быстрее на подземке. Ты же не возражаешь?

Шаэ заверила, что не возражает.

Стоя на платформе подземки и болтая о лекции, университете и погоде, Шаэ чувствовала, как напряжение от работы медленно отступает. Она смотрела на Маро, на его ободряюще неторопливые манеры, когда он пропустил переполненный поезд и дождался следующего. Из-за короткой бородки Маро выглядел старше и серьезнее, чем на самом деле, но у него были нежные губы, внимательные глаза и крупные красивые ладони.

Он был самым приятным сюрпризом, случившимся с Шаэ за год. Она не хотела заводить отношения. Иногда она с ностальгией вспоминала Джеральда и скучала по его обществу, но вне обязанностей в Равнинном клане у нее оставалось мало времени для личной жизни. Из-за смерти и похорон деда и недавних проблем в офисе Шелеста она уже больше месяца не видела Маро.

– Прости, что мы так давно не встречались, – сказала она.

Маро покачал головой.

– Я знаю, в последнее время тебе было нелегко. Я думал о тебе, но не хотел мешать, ведь твоя семья и так получает слишком много внимания. – Он помолчал, а потом сжал ее ладонь. – Я рад, что сегодня ты смогла выбраться.

Они поехали в «Кухню Голиаани», первоклассный ресторан в Северном Сотто, недалеко от квартиры, где жила Шаэ, когда вернулась в Жанлун. Она давно уже хотела привести сюда Маро. Официант проводил их в угловой кабинет, и Шаэ заказала коктейль, а Маро – шотарское виски и стакан воды.


– И как твои дела? – спросил он.

– Уже лучше. Я скучаю по дедушке… но в последний год жизни он был не в себе. А раньше был настоящей силой стихии. – Она задумчиво взболтнула коктейль. – Мне хочется думать, что в загробной жизни он ждет Возвращения вместе с моим отцом и братом, и там они счастливы и спокойны. – Она умолкла, чтобы глотнуть коктейль, и решила не добавлять в приятный вечер меланхолию. Шаэ протянула руку через стол и положила ее на большую ладонь Маро. Его нефритовая аура была похожа на покрывало света – с многочисленными складочками, к которым так приятно прикоснуться. – А как дела у тебя на работе?

– Как обычно, – отозвался Маро, позволив ей сменить тему. – В этом семестре у меня три группы. И я по-прежнему пытаюсь найти финансирование для командировок за границу. Академическая бюрократия не перестает меня удивлять. – Он раздраженно махнул рукой. – А учитывая, что события в Шотаре постоянно мелькают в новостях, в последнее время меня часто вызывали в Зал Мудрости.

Когда полгода назад Шаэ впервые встретила Маро на встрече выпускников Академии Коула Душурона, она тут же решила, что знакомство будет полезным. Как Шелест, она должна быть в курсе событий на арене международных отношений и торговли. В тридцать три года Тау Маросун был одним из самых молодых преподавателей факультета международных отношений Жанлунского королевского университета, а также политическим консультантом Королевского совета. Привлекательность молодого профессора заслуживала внимания, но лишь как побочное качество. Через пару недель Шаэ пригласила Маро поужинать в надежде установить профессиональные отношения и получить дополнительные имена нужных экспертов. Они проговорили четыре часа, начиная с области его профессиональных интересов, но вскоре переключились на обсуждение жанлунских ресторанов, иностранных фильмов и бюджетных путешествий.

Под конец Маро робко спросил, увидятся ли они снова.

В «Кухне Голиаани» подавали первоклассные тунские блюда, а также предлагали огромный выбор напитков, и в пятницу вечером за столиками сидели молодые служащие, населяющие Северный Сотто. Подвешенные керамические лампы освещали стильный кирпичный очаг, черные столы и полки с декоративными бутылками в деревенском стиле, заполненными сушеными пряностями. Принесли заказ: копченые печеночные сосиски, острое рагу из баклажанов с рисом, запеченную в горшочке перепелку. Шаэ обрадовалась, когда Маро с удовольствием поохал над блюдами и одобрил ее выбор.

Она смотрела, как Маро раскладывает рагу из баклажанов по тарелкам. Маро все делал неторопливо: объявлял тему лекции перед началом занятий, делал паузу, прежде чем заговорить, вдыхал аромат виски, прежде чем глотнуть. Ничего общего с Джеральдом. Бывший возлюбленный Шаэ был спортивным и неудержимым, энергичным в постели, забавным, очаровательным, поверхностным и бесчувственным эспенским офицером.

Маро был умен и сдержан, но непритязателен, ценил содержательные разговоры и новый опыт. Он не был похож на знакомых Зеленых костей, и хотя носил две нефритовые сережки-гвоздики в левом ухе, никогда не был Пальцем клана. Да и вообще не особо интересовался делами клана и спрашивал о них только потому, что они важны для Шаэ, и когда это касалось государственной политики и международных отношений.

– И о чем тебя спрашивает Королевский совет? – спросила Шаэ.

– В точности о том, о чем я спрашиваю студентов, – с легким намеком на иронию отозвался Маро, – только подробнее, чем в докладе на три странички.

Шаэ вспомнила вопрос, написанный на доске в конце лекции. «Как недавняя ратификация пакта о дружбе и невмешательстве во внутренние дела между Туном и Югутаном повлияет на Кекон?»

– И как бы ты сегодня ответил на свой вопрос? – спросила она.

Маро подцепил кусок перепелки, прожевал и проглотил, прежде чем ответить:

– Я бы сказал, что Кекон окажется в беспрецедентно трудном положении. Пакт Туна и Югутана не стал неожиданностью. У Туна слишком много собственных проблем, чтобы еще и ссориться с Югутаном, а югутанцы рады, что могут не беспокоиться о своей самой длинной границе и сосредоточиться на том, чтобы заполучить контроль над всем заливом Оригас. Для Шотара и Эспении это совершенно неприемлемо. Эспении придется стянуть в регион больше сил, в том числе и на Кекон.

Шаэ кивнула.

– Мы зажаты между Эспенией и Югутанской коалицией.

Кекон был официальным союзником Республики Эспения, на острове Эуман находилась крупнейшая военно-морская база эспенцев. Но кеконцы в большинстве своем не интересовались эспенцами, как и другими иностранцами. Географически Кекон был ближе к континенту Ориусу, чем к Спениусу, и так давно враждовал с Шотаром, что трудно было представить эти страны на одной стороне только из-за того, что обе они – союзники Эспении. Шаэ мысленно вернулась к неприятному разговору с Ри Турой. Мир за пределами Кекона поигрывал силой, которая затмит даже кровавую вражду между кланами Зеленых костей.

– Политическая ситуация сложная, – согласился Маро, – но в то же время предоставляет возможность для нашей страны сыграть более важную роль на мировой арене. – Он сделал глоток, поставил бокал и продолжил: – Почти всю нашу историю мы были изолированным островом с племенными традициями, полагающимся на нефрит и Зеленых костей в качестве оборонительной силы. Но все меняется. Нефрит привел к нашему порогу весь остальной мир, и теперь придется стать его частью.

Шаэ задумалась об уехавшем в Эспению кузене. Она была уверена, что поступает правильно, убедив Хило послать Андена учиться за границу. Равнинному клану нужно больше людей за пределами Кекона, способных понять быстро меняющийся мир, о котором говорит Маро. Но Анден ей не поверил, даже обвинил ее. Шаэ оторвалась от еды и посмотрела на Маро.

– Не перестаю задаваться вопросом, как вышло, что после такого специфического учебного заведения, как Академия Коула Ду, ты стал ведущим профессором по международным отношениям.

Маро поморщился и подался вперед.

– С трудом, – признался он. – В смысле, я едва сумел окончить Академию. Пытался осилить нефритовые дисциплины и чуть не бросил на пятый год, но об этом и помыслить было нельзя. Я единственный мальчик в семье.

Кеконцы непоколебимо верят, что каждая приличная семья должна иметь нефрит. Единственному сыну следовало окончить школу боевых искусств и носить зелень. Маро задумчиво нахмурился и допил виски.

– Оглядываясь назад, я рад, что прошел через тренировки. Думаю, я стал сильнее. Но это было тяжело. К счастью, я вытянул за счет оценок по общим дисциплинам, но никогда не годился для того, чтобы быть Зеленой костью. Не как некоторые, окончившие Академию в числе лучших. – Он шутливо толкнул Шаэ локтем. – Я помню тебя в те времена. Я был на четвертом курсе, когда ты поступила. А ты меня не помнишь, конечно же?

Шаэ смущенно призналась, что не помнит.

– Ничего страшного, я этого и не ждал. Я был книжным червем и не производил впечатления. Но все знали, кто ты такая. Вы с братом учились на одном курсе, трудно было тебя не заметить.

– Мысль о том, что ты помнишь меня десятилетней, ужасает.

Маро засмеялся с удивительно богатыми и приятными модуляциями.

– А мне полегчало оттого, что ты не помнишь меня неуклюжим подростком с самой нижней строки иерархии Академии, иначе сейчас ты бы со мной не ужинала. Знаю, мы не так давно знакомы, но… Я считаю тебя чудесной. – Лицо Маро залила краска, и он стал усердно расправлять салфетку. – Ты красива и умна, мыслишь современно и открыто. Думаю, просто отлично, что ты стала Шелестом Равнинных. Люди вроде меня могут говорить о переменах, а ты создаешь перемены.

Шаэ не нашлась с ответом. От слов Маро у нее потеплело в груди, но она не была уверена, что заслужила его несдержанную похвалу. Кланы по-прежнему воюют, КНА заморозил добычу, расцвела контрабанда. Эспения и Югутан втягиваются в оортокский кризис, и, как и сказал Маро, серьезный конфликт основных мировых государств затронет и Кекон. Она чувствовала себя неготовой к стольким угрозам клану и стране, а своими решениями уже нажила врагов.

– Не все так просто. Клан – как большой старый корабль, им трудно управлять. – Неожиданно для самой себя Шаэ повторила вчерашние слова Вуна. – Не знаю, сумею ли я что-то изменить, даже как Шелест.

Маро опустил подбородок и скептически поднял брови. Видимо, такое выражение он использовал для студентов, не сумевших толком объяснить, отчего они опоздали со сдачей задания.

– Твой дед, да узнают его боги, помог стране открыться и стать процветающей после Мировой войны. Кланы Зеленых костей, может, и самые традиционные культурные институты на Кеконе, но и раньше двигали прогресс. – Он взял руки Шаэ в свои и посмотрел на нее так серьезно, что Шаэ с трудом удалось не отвести взгляд и не покраснеть. – Ты была самой юной на курсе Академии, но училась лучше всех, даже лучше старшего брата. Я слышал разговоры, что ты можешь управлять кланом не хуже его. Ты была рождена и воспитывалась для своей роли. Кто еще способен все изменить, если не ты?

Когда он был в чем-то уверен, Маро становился крайне убедительным оратором, и, несмотря на недавние приступы сомнений в самой себе, Шаэ не удержалась от улыбки и желания поверить в его слова.

Официант убрал тарелки, и к их столику из кухни подошла выразить свое почтение шеф-повар и хозяйка «Кухни Голиаани», Фонарщица клана. Это была невысокая, круглолицая тунка, очевидно рожденная или воспитанная на Кеконе, потому что говорила по-кеконски безупречно.

– Коул-цзен, – сказала она, прикоснувшись сомкнутыми ладонями ко лбу и низко поклонившись, – это честь для меня и моего скромного заведения. Пришлись ли вам по вкусу наши блюда?

Шаэ заверила ее, что еда была превосходной. Маро вытащил бумажник, чтобы расплатиться, но его тут же прервали:

– Нет-нет, никакой платы, вы гость Шелеста, а наш ресторан верен Равнинному клану.