Немного ненависти

– Ну-ка, ну-ка! Молодой Лев самолично пришел меня проведать!

Стур Сумрак полулежал на кровати в темном углу, под его перевязанную ногу были подложены свернутые одеяла. Его губа приподнялась над зубами в фирменной волчьей усмешке, словно для того, чтобы компенсировать синяки под обоими глазами и корку засохшей крови под распухшим носом.

– Вот уж кого из ублюдков я меньше всего ожидал увидеть возле моего одра, так это ублюдка, который меня сюда уложил!

Лео повесил свою палку, зацепив крючком за спинку стула, и тяжело уселся на сиденье.

– Великий воин всегда старается удивить.

– Ты хорошо говоришь на северном наречии.

– Я год прожил в Уфрисе, у Ищейки.

Глаза Стура блеснули в полумраке. Словно глаза волка в лесной чаще.

– И как я слышал, полюбил тыкать членом в его тощую дочку?

– Не меньше, чем тыкать мечом в тощего сынка Черного Кальдера, – отозвался Лео, не отводя взгляда.

Оскал Стура стал еще более свирепым:

– Из-за твоего меча я, возможно, не смогу больше ходить.

Лео был слишком изранен сам, чтобы ему сочувствовать. И в любом случае, сочувствием он бы ничего не добился.

– Ты спутал меня с тем, кому не насрать, – отозвался он. – Я тебе не нянька, а также не гребаный дипломат. Я воин, как и ты сам.

– Не равняй меня с собой! – Стур, извиваясь, приподнялся на матрасе и мучительно скривился, случайно двинув ногой. – Я мог бы отправить тебя в грязь дюжину раз!

– Да уж конечно.

– Я фехтовал гораздо лучше тебя!

– Ну разумеется.

– Если бы я не решил немного развлечь публику…

– Но ты решил развлечь публику. Ты не принял меня всерьез, мать твою, и ты проиграл! – Лео должен был признать, что произнес это с огромным удовольствием. – И теперь ты обязан мне жизнью.

Стур стиснул кулак, словно собираясь ударить его. Но трудно нанести серьезный удар, лежа на спине, и они оба это знали. Он снова опустился на постель и отвел взгляд, словно волк, побитый соперником и украдкой ныряющий в кусты.

– Урок усвоен. – Его взгляд снова устремился к Лео. – В следующий раз я не предоставлю тебе такой возможности.

– Следующего раза не будет. Даже если ты сможешь снова ходить. Ты не единственный, кто может усваивать уроки.

– Тогда зачем ты пришел?

– Потому что моя мать сказала: «Мальчишки хнычут над тем, что сделано. Мужчины решают, что делать дальше».

– А ты всегда слушаешь свою мамочку?

– Да, хотя и часто на это жалуюсь. – В конце концов, он же не дипломат. Если он не добьется своего откровенностью, то не добьется ничем. – Она очень умная женщина.

– Что-то подобное мог бы сказать мой отец.

– Как я слышал, он очень умный человек.

– Да, он постоянно меня в этом уверяет, – хмыкнул Стур. – Ну что ж, давай посмотрим в будущее. Что ты там видишь, Молодой Лев?

И действительно, что? Лео набрал в грудь воздуха.

– Девять Смертей выиграл на круге десять поединков, но оставил большинство своих противников в живых. Рудду Тридуба. Черного Доу. Хардинга Молчуна…

– Все эти имена мне известны.

– Он обязал их служить себе.

Стур скривил губу:

– Ты хочешь, чтобы я тебе служил?

– Сделать Большого Волка своим ручным зверьком? – Он увидел, как лицо Стура исказилось от ярости, и это заставило его еще мгновение помедлить, прежде чем продолжить: – Нет, мне не нужно, чтобы ты был моим слугой. Я хочу, чтобы ты был моим другом.


Стур недоверчиво фыркнул, источая гордость и презрение. Все, что он делал, источало гордость и презрение, даже когда он проигрывал.

– Кем-кем?

– Сдается мне, что мы с тобой хотим одного и того же.

– И что же это за хрень такая?

– Слава! – гаркнул Лео с такой силой, что голос отскочил от узких стен, заставив Стура вздрогнуть. – Ты хочешь, чтобы люди произносили твое имя только шепотом. Со страхом! С благоговением! С гордостью! Ты хочешь, чтобы его пели в песнях, в той же строчке, где поют про Девять Смертей, Вирруна из Блая и других великих героев нашей эпохи! Известность – вот чего ты хочешь! – Лео потряс сжатым кулаком перед лицом Стура. – Слава на круге, слава на поле боя! Ты хочешь сразиться с великими воинами и отправить этих ублюдков в грязь! Ты хочешь победы!

Он выкрикнул это слово, как боевой клич, и лицо Стура дернулось, словно лицо скупца, завидевшего блеск золота.

– И знаешь, откуда я это знаю? – Лео улыбнулся, или, во всяком случае, обнажил зубы. – Потому что я тоже этого хочу.

В комнате вновь воцарилось молчание. Был слышен только треск поленьев, оседающих в очаге. Стур погрузился в задумчивость, не сводя глаз с Лео. Два красивых молодых героя в самом расцвете сил. Лорд-губернатор и будущий король, готовые выступить из длинных теней своих родителей. Два чемпиона, люди действия, у каждого за поясом уже имеется несколько больших побед, готовые унаследовать мир и перестроить его таким образом, каким считают нужным.

– Может быть, мы все же действительно понимаем друг друга, – тихо проговорил Стур.

– Нам придется быть соседями, – сказал Лео, подаваясь вперед. – Мы можем тратить силы, сражаясь друг с другом. Тратить свою жизнь, ожидая, когда нам воткнут нож в спину, как делали наши невероятно умные родители. Но как мне кажется, мы живем своим разумением и можем сами найти для себя подходящий путь. Земной Круг широк; во врагах недостатка не будет. Может быть, будет лучше, если мы станем сражаться с этими ублюдками плечом к плечу?

– Ты нарисовал симпатичную картину, – сказал Большой Волк с горящими глазами, и Лео подумал, что, возможно, задумчивому Стуру стоит доверять еще меньше, чем разгневанному. – Однако неужели ты действительно думаешь, что волк и лев могут поделить между собой мясо?

– Если мяса вокруг достаточно, то почему бы и нет?

По лицу Стура медленно расплылась улыбка.

– В таком случае – по рукам, Молодой Лев!

И он протянул Лео свою руку.

Лео не был уверен, не сует ли действительно голову в волчью пасть. Но он зашел уже слишком далеко; обратного пути не было. Так что он встал, скривив гримасу, протянул руку и сжал Стурову ладонь.

Он ахнул: стальные пальцы мгновенно обхватили его руку и дернули вперед, так что боль пронизала его раненый бок. Он обнаружил, что стоит согнувшись над Стуровой постелью, а его шею щекочет острие кинжала.

– Влезать в волчье логово с разговорами о дружбе? – Стур поцокал языком. – Не очень умный поступок.

– Никто еще не обвинял меня в избытке ума. Но мы уже пытались быть врагами, – Лео осторожно потянулся в обход Стурова ножа, чтобы почесать лицо под повязкой. – И погляди, куда это нас привело.

Большой Волк оскалил зубы, и Лео ощутил, как лезвие кинжала прижимается к его горлу, почувствовал напряжение в Стуровой руке, крепко сжимающей рукоять.

– Ты нравишься мне, Брок. Может быть, мы с тобой и действительно два сапога пара.

Оскал Стура постепенно превратился в улыбку, и он с силой вогнал кинжал в плетеную стену хижины, к немалому облегчению Лео.

– Молодой Лев и Большой Волк плечом к плечу! – Улыбка превратилась в ухмылку, и он стиснул руку Лео еще крепче. – Вот содружество, от которого содрогнется мир!





Пустые сундуки




Ветер дул сильными порывами, срывая бурые листья с деревьев и посылая их гоняться друг за другом вдоль склона холма, швыряя Рикке в лицо ее собственные волосы. Она стояла, глядя, как Лео хромает в ее направлении, с Юрандом и Гловардом за спиной – смотрела и внутренне кипела от гнева.

Она кипела от гнева с самого поединка, и не всегда молча. Трижды она приходила к дому, где он лежал раненый. Трижды рыскала вокруг дома взад и вперед. И трижды уходила, так и не войдя внутрь. Она хотела его видеть – и отказывалась его видеть. Она надеялась, что ее громовое молчание все скажет, но некоторые мужчины предпочитают оставаться глухими.

Лео шел, скаля зубы, тяжело опираясь на палку. Это припорошило ее гнев чувством вины. В конце концов, он сражался за всех них. Рисковал своей жизнью за всех, опираясь лишь на ее слово, ее заверение, что он победит. Он оступился, и она чуть не бросилась вперед, чтобы ему помочь. Но он поднял голову и увидел ее, и вот тут на его лице появилось выражение настоящей боли. Словно он ожидал от нее еще более жестокого приема, чем от своих врагов. Что же, хоть в чем-то он был прав.

– Я тебе покажу боль, – пробормотала она сквозь зубы.

Ее настроение нисколько не улучшало то, что после поединка она так и продолжала видеть призраков. Полупрозрачные фигуры постоянно рыскали на краю ее поля зрения. Люди, готовящие круг к поединку. Люди, сражающиеся и умирающие в битве. Однажды она видела парня, присевшего погадить в кустах. Никакой системы во всем этом она так и не уловила. Ее левый глаз по-прежнему оставался горячим, нервы были в раздрае, в животе крутило и булькало. Этим утром она вылезла из постели и взвизгнула, когда, обернувшись, увидела себя саму, продолжающую спать. Время от времени она вздрагивала при мысли о той трещине в небе. Содрогалась, вспоминая ту черную дыру позади, в которой содержалось знание обо всем на свете.

Возможно, раскрыть в себе Долгий Взгляд все-таки можно. Но вот как вновь закрыть его – это, очевидно, совсем другая задача.

– Рикке! – Подойдя ближе, Лео попытался нацепить на себя виноватую улыбку, которая не помогла ни ему, ни ей. – Как я рад снова…

– Антауп говорит, ты ходил поболтать со Стуром Сумраком?

Лео сморщился.

– Он обещал никому не говорить!