Осенний Лис
Часть 139 из 146 Информация о книге
– Ты же любишь приключения, – усмехнулся Золтан. – Очень много хорошо – тоже плохо, – рассудительно заметил викинг. Все рассмеялись. Кружки сдвинулись. Опустели. – Пора, – сказал варяг. – Отчаливай! Линора, Золтан и Жуга спрыгнули на пирс. Сходни убрали. Вёсла опустились на воду, кнорр отвалил от причала и сначала медленно, затем всё быстрее стал выгребать на середину гавани. Невысокая фигурка в зелёном и коричневом помахала им рукой с кормы, золото браслета засверкало в солнечных лучах. Жуга помахал в ответ, поправил меч за спиной и вздохнул. – Явится ещё раз – глаза выцарапаю, – процедила сквозь зубы Линора. – Ли, перестань. – Жуга нахмурился. – Опять перебираешь старые обиды! Девушка отвернулась. – Её ты, наверное, никогда не забудешь, – сдавленно сказала она. Повернулась к травнику. – Ты меня хоть немного-то любишь? – О господи… – Травник закатил глаза. – Ну сколько можно говорить! Конечно да. – Я тебе, наверное, теперь никогда не поверю. – Ну, вот… Ну что мне делать с ней? – Жуга растерянно взглянул на Золтана. – Привыкни, – усмехнулся тот. – Или заведи другой ковёр. – Ковёр? – Линора прищурилась, почуяв подвох. – Какой ещё ковёр? При чём тут ковёр? А, Жуга? Ну, при чём тут ковёр? – Я потом объясню, – уклончиво ответил тот. – Хм. А я думал, вы расстались мирно. Зря, выходит, думал. Зачем тогда подарила ей браслет? Линора замялась. Покосилась на запястье, где золотом отблёскивал второй. По просьбе Хагга Орге вставил заново в оправу все жемчужины, отполировал и перебрал замки, оставив одни застёжки. – Я это… – запинаясь и кусая губы, проговорила она. – Ну, в общем… я подумала – что, если Охотник был не один? Жуга так и сел, где стоял. Золтан развёл руками. – Вот и пойми их, этих женщин, – сказал он и медленно двинулся к берегу. Жуга нахмурился, припоминая. – Золтан! – крикнул он. Тот обернулся. – Что? – Твоя жена… Она сказала, ты сменил вывеску корчмы. – Ну. – Как она теперь зовётся? – «Пляшущий Лис», – ответил тот. И улыбнулся. Оправа: Говорящий 11 «Холодно». Жуга кивнул в ответ. Солнце садилось, близилась ночь, пора было подумать о ночлеге. Травник, однако, не спешил уходить. «Давно вы расстались?» – Неделя прошла. Медведь помолчал. «Значит, ты больше ничего не хочешь мне сказать?» – Остальное тебе ни к чему. – Жуга поднял взгляд. В сгущающихся сумерках медведь казался бесформенной тёмной глыбой. – А вот что ты мне скажешь? «Я проголодался. Дай ещё мёду». Жуга кивнул и вынул короб. – Ещё лепёшки есть, – сказал он. «Ах-р!!! И ты молчал?!» Некоторое время слышалось чавканье, сопение и удовлетворённое урчание хозяина лета. Затем всё умолкло. Стемнело полностью. На небе загорались звёзды. Травник потёр зудящее запястье. Камень на браслете матово мерцал. – Странное чувство, – нарушил молчание Жуга. – Ты ничего толком не сказал, а мне кажется, ещё немного, и я сам пойму, что происходит. «Так и должно быть». – Почему? «Вопрос важней всего. Чтобы правильно задать вопрос, нужно знать половину ответа. Ты задавал вопросы». – И каков ответ? «Смерть, – сказал медведь. – Месть, безразличие…» – Я помню, помню, – оборвал его Жуга. – Что с того? Кто я, зачем всё – мне по-прежнему не ясно. «Не ясно… Но там недостаёт всего одной вещи». По спине у травника забегали мурашки. Он вдруг понял, о чём идёт речь… – Рождение… – выдохнул он. «Рождение, – кивнул медведь. – Ты прав. Его не было. Потому и нельзя сказать наверняка. А после всё узнаешь сам». Жуга помедлил, прежде чем задать ещё один вопрос. – Почему король дварагов назвал меня сыном четырёх народов? Люди, гномы… кто ещё? Эльфы? «Может быть». – А четвёртый? «Ты забыл про богов». Теперь Жуга умолк надолго. «Становится совсем темно». – Я вижу в темноте. «Хочешь ещё о чём-нибудь спросить?» – Нет. Больше ничего. Я тебе что-нибудь должен? Медведь, почти уже невидимый, помотал головой. «Ты уже заплатил мне сполна». – Но я… «Потрогай браслет». Пальцы травника коснулись колючего металла, ощутили холодную гладкость камня и нащупали подвеску.