Осенний Лис
Часть 48 из 146 Информация о книге
Некоторое время ничего не происходило, и Жуга лихорадочно стал соображать, что теперь делать, как вдруг Тень разделилась. Одна её часть осталась на месте, другая двинулась к травнику. Она подходила всё ближе и ближе, и с каждым шагом из смутной игры света и тени всё отчётливее возникало бородатое лицо рифмача. Вайда подошёл вплотную и остановился. «Жуга! – Густая борода раздвинулась в улыбке. – Жуга… Чёрт возьми, как же я рад тебя видеть!» * * * Слипшиеся веки разлепились. Над постелью склонилось встревоженное девичье лицо. – Ружена… – Я здесь, здесь, Жуга… Он сглотнул. – Збых… – Он так метался, так метался… а теперь снова спит… Это хорошо? – Да… Так и надо. – Жуга приподнялся на локтях и попытался сесть. Это ему удалось. Поднёс к лицу руку с браслетом. Камень мягко вспыхивал и гас вместе с биением сердца. Наверное, и цвет изменился. Впрочем, это было уже не важно. Ружена перехватила его взгляд. – Вайда теперь там? Жуга кивнул: – Да. Кажется, да… Он разжал кулак. Мелкий серо-зелёный порошок – всё, что осталось от фигурки человека с браслета, – струйками потёк меж пальцев. – Вот, значит, как… – пробормотал он. Часть порошка прилипла к ладони, Жуга вытер её о рубаху и только теперь заметил, что весь взмок от пота. Ружена, похоже, тоже это заметила. – Ой, я сейчас… Она вытащила из сундука и помогла Жуге надеть чистую рубашку, затем они совместными усилиями переодели Збыха, тоже мокрого как мышь, и уложили обратно. – Может, поешь? – Ружена захлопотала, торопливо собирая на стол. – У меня похлёбка на плите. Горячая. Жуга почувствовал, что и в самом деле проголодался. Есть хотелось неимоверно. – Сколько всё это длилось? – спросил он. – Почти весь день. Полночь скоро… Жуга слез с кровати и еле добрался до стола. Голова кружилась, зато ноги, похоже, уже совсем зажили, только жутко чесались. Он отрезал хлеба, полил квашеную капусту постным маслом и подвинул к себе миску с похлёбкой. Ружена уселась напротив, молча глядя, как он ест. – Расскажи о себе, – вдруг попросила она. Жуга прожевался. Поковырял ложкой в миске. Поднял голову. – А чего рассказывать? – Ну хотя бы, откуда ты. – С гор я, – неохотно сказал он. – Только ушёл я оттуда. – Зачем? – Сам не знаю. Раньше казалось, что знал, а теперь… – Он покосился на девушку, усмехнулся невесело. – Странствую вот… от зимы лета ищу. Ружена помолчала. – Кто ты такой, Жуга? Тот вздрогнул и отложил ложку. Потупил взгляд. – Не спрашивай меня об этом, Руженка, – глухо сказал он. – Пожалуйста… Она протянула свою руку. Ладонь легла поверх ладони. По щеке у девушки сбежала слеза. – Молчи, рыжий, – мягко сказала она. – Молчи. Ничего не говори. И знаешь… кто б ты ни был… Спасибо тебе за всё. Со стороны кровати донёсся шелест, и из-под одеяла показалась заспанная Збыхова физиономия. – Эй, а мне в этом доме сегодня дадут поесть? Жуга с Руженой посмотрели на кузнеца, затем друг на друга и прыснули со смеху. * * * Уснуть этой ночью Жуга не смог – ныла и зудела рука под браслетом. Перед глазами маячило искажённое болью лицо рифмача, но Жуга лишь под утро догадался, что происходит, и, словно подброшенный невидимой пружиной, вскочил и заметался по горнице, торопливо одеваясь. Запрыгал на одной ноге, завязывая башмаки. – Эй, ты чего? – забеспокоился Збых. Из-за занавески выглянула Ружена. – Что случилось? – Они хоронят его! – выкрикнул Жуга. – Хоронят, понимаете?! Они не стали ждать! Кузнец спрыгнул с печки. – Погоди, я с тобой… Жуга лишь махнул рукой в ответ, торопливо нахлобучил шляпу и выскочил за дверь. Збых кинулся вдогонку, на ходу надевая полушубок. Жуга ещё не совсем поправился, был слаб, хромал, и хоть до кладбища добежали быстро, всё равно опоздали. Жуга оказался прав – рифмача и в самом деле решили похоронить. Уже издали можно было заметить разношёрстую толпу на погосте. Здесь собрались если и не все поселяне, то большая их часть. Был здесь и отец Алексий. Два мужика, уже знакомые травнику, сноровисто орудовали лопатами, засыпая могилу. Мёрзлые комья глухо стучали по крышке гроба. – Опять эти двое! – Жуга сжал кулаки. – Это Карел… и Ешек… – пропыхтел на бегу Збых. – Они у Рудаха батрачат… – Братья, что ли? – Ага… Жуга прибавил ходу. Замахал руками. – Эй! Стойте! Поселяне заоборачивались. Расталкивая толпу, Жуга пробрался к полузакопанной могиле. Красный, распаренный после бега, он всё никак не мог отдышаться. Отец Алексий нахмурился. – Почто шумишь, вьюнош? Чем кричать, лучше б спасибо сказал людям за работу. Не время сейчас кричать и не место. Что не позвали тебя, то не наша вина: сам ты где пропадал последние дни? Стань в сторонке, не мешай. Народ вокруг молчал. Мужики снова взялись за лопаты. – Нет, погодите! – Жуга схватил крайнего из них за рукав. – Вы что делаете? Ведь не прошёл ещё положенный срок! Тот стряхнул его руку. Сплюнул. – Прошёл – не прошёл… Тебе какая забота? Думаешь, если сумел у Вацлава нечисть вывесть, так всё теперь сможешь? Всё равно не вернёшь его, как и тех четверых… Отойди, не мешай. Жуга вздрогнул. – Четверых? – медленно переспросил он. – Но ведь мальчишку, Зденека вы так и не нашли… С чего ты взял, что он мёртв? В толпе встревоженно зашептались. Жуга огляделся. – Вот оно что… – пробормотал он. – Кто-то из вас помог мальчонке умереть. Кто-то свёл его в лес по осени, так? Священник покачал головой.