Ошибка леди Эвелин

– Лорд Каллеман не признает себя виновным и не хочет сотрудничать со следствием.

– И вы морите его голодом?

– Простите, миледи, я не вправе обсуждать методы начальства.

– Тер Сайрен, но вы же добрый человек, – я забежала вперед и умоляюще заглянула в маленькие темные глазки тера. – Пожалуйста, дайте моему мужу хотя бы воды! Об этом никто не узнает.

– Миледи, я не могу, – замялся чиновник.

– Вот, возьмите, – я достала из сумочки крупную купюру и сунула ее в карман форменного сюртука. – Прошу, не отказывайте в такой маленькой просьбе.

Сайрен побагровел, причем, покраснело все – и щеки, и шея, и мясистый нос, – потом неловко кашлянул и отер платком лоб.

– Не положено, миледи, – помотав головой, ответил он и вернул мне деньги. – Прошу за мной, – официально произнес служащий и припустил к лестнице.

Я беззвучно выругалась и торопливо пошла за ним. Вот уж не думала, что дартские чиновники такие честные.

– Лорд Командующий, прошу извинить, у меня еще много дел, – остановившись рядом с лордом Горном, задыхаясь, произнес Сайрен. – Леди Каллеман, – мне достался короткий поклон, и чиновник рванул в противоположную от нас с герцогом сторону.

– Что это с ним? – вопросительно посмотрел на меня лорд Горн.

– Боюсь, тера Сайрена утомило мое общество, – ответила я и на одном дыхании выпалила: – Лорд Горн, они морят лорда Каллемана голодом, даже воды ему не дают!

Герцог не ответил, но я увидела, как на его щеках заходили желваки.

– Вы можете что-нибудь сделать? Это же бесчеловечно!

– Идемте, – взяв меня под руку, сказал лорд Горн и повел к лестнице, по которой безостановочно сновали служащие.

Мы миновали пару пролетов, холл второго этажа, свернули направо и оказались перед кабинетом с позолоченной табличкой на темной двери.

«Глава Департамента внутренней безопасности», – было написано на ней.

– Ждите здесь, – кивнув на стоящую у стены лавку, сказал лорд Горн и без стука открыл дверь. – Монтер, можешь не вставать, – услышала я негромкие слова, и массивное дубовое полотно отрезало от меня голос герцога.

Не знаю, как долго лорд Горн разговаривал с неизвестным Монтером. У меня перед глазами до сих пор стояло бескровное лицо Каллемана, в груди тоскливо ныло сердце, а ум перебирал варианты. Что делать? Как вытащить Каллемана из тюрьмы? Поговорить с Идой? Узнать, что она видела? А другие жертвы? Как выяснить, что произошло с ними? И каковы доказательства того, что это сделал именно маг? Наверняка у службы безопасности должны быть очень убедительные улики, иначе они не посмели бы арестовать главу полиции.

– А вот угрожать мне не надо! – неожиданно услышала я громкий голос и, подняв глаза, увидела открывшуюся дверь кабинета и застывшего на пороге высокого, я бы даже сказала, длинного лорда. Он походил на альбиноса – белые волосы, стянутые в тугой хвост, белесые брови и ресницы, тусклые темные глаза и бледное лицо. Довершал картину крупный острый нос и тонкие бесцветные губы.

– Твои титулы и звания ничего не значат перед законом. И я не позволю давить на следствие.

– Эртер, ты ведь прекрасно понимаешь, что Эрик невиновен.

Лорд Горн говорил спокойно, но я видела, как потемнели его глаза.

– Следствие разберется, – высокомерно процедил блондин и добавил: – Надеюсь, выход ты найдешь?

Меня поразило, сколько ненависти мелькнуло в его взгляде.

– Не думай, что я это так и оставлю, – веско произнес лорд Горн. – Сомневаюсь, что Его величеству понравится подобное самоуправство.

– Его величество лично подписал ордер на арест Каллемана, – на тонких губах появилась высокомерная усмешка. – Полагаю, император вполне способен составить правильное мнение о происходящем. А сейчас, прости, Фредерик, у меня больше нет времени на бесполезные разговоры.

Блондин вскинул голову и посторонился, предлагая лорду Горну покинуть кабинет.

Герцог вышел не прощаясь.

– Идемте, леди Эвелин, – негромко сказал он, протягивая мне руку и помогая подняться. – Нам здесь больше нечего делать.

Он бросил взгляд на захлопнувшуюся дверь и повел меня к лестнице.

– Все плохо, да?

Я смотрела на красивое, но словно окаменевшее лицо, и чувствовала, как душу скручивает отчаяние.

– Пока да, – не стал успокаивать меня лорд Горн. – Но это пока. Завтра мне назначена аудиенция у императора, думаю, удастся убедить Его величество в невиновности Эрика.

– А еда? Вы спросили, почему его не кормят? Они позволят накормить лорда Каллемана?

– Нет, – ответил герцог.

– Но как же так?

Я даже остановилась. Что за бесчеловечное отношение?!


– Не здесь, леди Эвелин, – предупреждающе посмотрел на меня герцог, и я замолчала и пошла за ним.

Мы миновали проходную, вышли из здания Департамента, и лорд Горн подвел меня к парапету, за которым величаво несла свои воды река. Я смотрела на желтоватую, как керский чай, воду, и пыталась вспомнить название главной артерии Бреголя, но в голове все еще звучал голос лорда Монтера, и я никак не могла сосредоточиться.

– Лорд Горн, чем болен мой муж?

Я посмотрела на герцога, отмечая, что тот выглядит хмурым, точнее даже, мрачным.

– Что? – переспросил тот. – А, болезнь. Три месяца назад в департамент полиции пронесли яд, и Эрик его выпил. Он выжил, но с тех пор его мучают приступы, остановить которые мы пока не можем. Моя жена пытается найти средство, да и не только она, все ее коллеги тоже заняты поисками противоядия, надеюсь, в скором времени они справятся. А пока мы пытаемся оттягивать наступление очередного приступа специальными средствами.

– А лорд Дарвен знает об этом?

– Разумеется. Потому и лишил Эрика лекарства и запретил приносить еду и воду, надеется, что тот не выдержит боли и подпишет бумаги.

Внутри вскипела такая злость, что если бы сейчас здесь оказался Дарвен, я плюнула бы ему в лицо. Разве можно так издеваться над людьми? Я помнила, как корежило и выкручивало мага во время последнего приступа, каким слабым и беспомощным он был, как надолго пропадало его дыхание. Единый… И в таком состоянии он бьется на каменном полу темницы?! Правильно говорил наш сосед, у дартов справедливости не допросишься!

– Но почему лорд Дарвен не хочет искать настоящего убийцу? Почему арестовал лорда Каллемана?

– Пока у меня нет ответа на этот вопрос, леди Эвелин, – между бровями лорда Горна пролегла глубокая складка, глаза налились чернильной темнотой. – Но я обязательно его найду. Вам пора домой, – без перехода сказал он и открыл портал. – Не покидайте Бронен, если появятся новости, я вас извещу.

Герцог не стал долго прощаться. Аккуратно взял меня под локоть, скупо улыбнулся напоследок и подтолкнул к порталу. Миг – и я вышла в кабинете замка, а портал мгновенно схлопнулся, будто его никогда и не было.





***


День тянулся тоскливо и медленно, как угольная вагонетка, едущая по несмазанным рельсам.

После разговора с лордом Горном я все никак не могла успокоиться и пыталась придумать, как спасти моего мага. Полчаса назад Ида в очередной раз проснулась, и я попробовала расспросить ее о нападении, но она только испуганно мычала и отползала к стене. Видимо, пережитый страх был слишком сильным, и девушка никак не могла прийти в себя. И что прикажете делать? На счету каждая минута, Каллеман мучается в проклятом департаменте, а я ничем не могу ему помочь.

Я отодвинула портьеру и вздохнула, глядя на низкое серое небо. От недавней синевы не осталось и следа, с севера наползали тучи, словно погода решила отомстить за недавнее легкомысленное тепло, и заставить жителей Бромса сполна ощутить все прелести дартской весны.

Я задумчиво смотрела на пробивающуюся в щелях между брусчаткой траву и крутила в пальцах монетку. Как ни странно, это занятие помогало успокоиться и побороть подступающее отчаяние. Казалось бы, такая мелочь, но прикосновение теплого металла согревало не только руки, но и душу, словно безмолвно обещая, что все будет хорошо.

Я взглянула на монетку, повертела ее в разные стороны, потерла, но не обнаружила никаких особых примет. Да и магией от нее не веяло. Обычные полрена. Интересно, отчего она нагревается?

Тихий неуверенный стук заставил меня спрятать монетку в карман и посмотреть на дверь. Та медленно открылась, и в проеме появилась тера Верцхен.

– Леди Эвелин, принести вам обед? – негромко спросила она.

– Тера Альма, ну зачем вы встали? Леди Горн что вам велела?

– Миледи, так со мной все в порядке. Вот, как выпила настойку, что леди Горн оставила, так и полегчало, давно уже так хорошо себя не чувствовала. Чего ж я без дела лежать буду?

Женщина застенчиво улыбнулась, и эта улыбка украсила ее худое лицо, сделав его почти хорошеньким. И я даже представила, какой она была в молодости, пока тяжести жизни не иссушили ее тело и не скрутили артритом суставы.

– Так вам обед принести или вы в столовую спуститесь? – неуверенно переспросила тера Альма.

Я видела, что она чувствует себя неловко и немного побаивается и меня, и своего нахождения в замке, и неопределенного будущего.

– Я не буду обедать. Накормите лучше детей.

– Хорошо, миледи. Можно я потом немного с дочкой побуду?

Голубые глаза уставились на меня с такой мольбой, что мне даже неловко стало.

– Конечно. Зачем вы спрашиваете? Заходите к ней, когда захочется.

– Спасибо, Ваше сиятельство, – по впалым щекам теры побежали слезы. – За все. За доброту вашу, и за то, что деток моих пристроили, и Иде помогаете, и нам кров дали.

Мне стало неловко. Разве это доброта? Я ведь ничего толком не сделала.

– А может, покушаете, миледи? Я бы вам все принесла, мы с Мартой на обед такое жаркое состряпали, просто объеденье, – с надеждой посмотрела на меня тера Альма, и я поняла, что она пытается как-то отблагодарить меня, и если я откажусь, то тере придется придумывать другие способы.

– Хорошо, я в столовой поем, – улыбнулась женщине.

Аппетита не было, но мне не хотелось расстраивать теру Альму и Марту, и я отправилась вниз. Правда, до столовой дойти не успела.

Громкий стук дверного молотка нарушил тишину холла, и когда мы спустились с лестницы, Торбен уже впускал в дом какую-то леди. Широкополая шляпа закрывала ее лицо, но немыслимый ярко-розовый костюм и сверкающие на морщинистой шее драгоценности позволили мне с легкостью узнать посетительницу.

– Леди Арден?