Практическая психология. Разрушитель

– Кир Алан, я очень плохо выгляжу? – дождавшись, пока Светика выйдет, Валия огорошила герцога неожиданным вопросом.



– Не плохо, – осторожно ответил Алан.



– Тогда отчего ваша служанка меня постоянно кормит? Она приносит еду, даже когда я не приказываю!



– Она просто заботится о тебе, – мягко произнесла Зира. – Разве это плохо, когда кто-то о тебе заботится?



– Для кирены это удивительно, – язвительно произнес Алан, поднимаясь и протягивая Зире руку. – Она просто не знает, что это такое – забота о других.



Валия сверкнула глазами и, судя по полному негодования взгляду, собралась выдать герцогу целую тираду, но тут вмешалась Зира:



– Бешеный Кузнечик! – с укоризной воскликнула она. – Не говори так!



Валия тихонько прыснула, прикрыв рот ладонью, но затем не удержалась и расхохоталась в голос.



– Бешеный Кузнечик... ой... не могу... простите... но... нет, не могу! Простите...



– Вы что, не слышали раньше, как меня называют горцы? – недовольно буркнул Алан, чувствуя иррациональную обиду.



Чтоб Гадюке на том свете икнулось!



– Слышала, – со смехом произнесла Валия. – Но тогда это было официально, а сейчас... это как-то... смешно. Простите, кир Алан, – она промокнула глаза зеленым платочком. – Простите.



– Вам очень идет улыбка, кирена, – усмехнулся герцог и, обняв Зиру, направился к выходу. – Улыбайтесь чаще. Они уже выходили, когда Валия окликнула:

– Кирена Зира, спасибо. Я постараюсь следовать вашим законам, коль мой сын теперь и ваш сын тоже.



– Младшая жена, говоришь? – зловеще прошептал Алан, прижимая к себе улыбающуюся Зиру. – Ты действительно хочешь, чтобы я женился на этой ледышке?



– Муж мой, – она потерлась щекой о его плечо, – она мать Турена. Как иначе?



Алан зарылся носом в ее волосы, вдыхая родной аромат, и умиротворенно вздохнул. Зира действовала на него успокаивающе. Хотелось обнять ее крепче и так простоять целую вечность, никуда не спеша, не думая о проблемах, об убийце, о женах, о детях... просто стоять, вдыхать ее аромат, слушать тихий голос.



– Зира, приходи сегодня ко мне, – шепнул он.



– Обязательно, муж мой, – лукаво улыбнулась она. – Все будет хорошо, я ведь с тобой. Да, теперь обязательно все будет хорошо, все наладится.


«Не будет», – угрюмо сообщил внутренний голос, но Алан его отогнал подальше и все же поцеловал свою женщину.



«Стоим в продуваемом сквозняками коридоре на виду у охраны и целуемся, как школьники, – подумал он. – Ну и черт с ним!»



В Синей гостиной царило уныние. Турен лежал на диване и дремал. Дарен играл со щенком, Эвелин перебирала рисунки из большой стопки, лежащей на столе. Горели ароматические свечи и их терпкий запах будил неприятные воспоминания. Похороны, лилии, поп с кадилом…



Алан тряхнул головой отгоняя неприятные мысли, он редко сюда заходила, ему не нравилась мрачность этой комнаты. Синяя с золотым рисунком ткань на стенах, темно-синяя, почти черная обивка диванов, деревянная мебель темного дерева и одно узкое длинное окно, застекленное цветным мозаичным стеклом, практически не пропускающим света. Все вместе создавало довольно гнетущее впечатление.



– Папа! Нашли убийцу? – Дарен выглядел немного испуганным.



– Нет, и поэтому передвигаться только под охраной. Турен, ты ничего не замечал подозрительного?



Алан встал возле камина. Спину окутало приятным теплом, и моментально накатила усталость. Скорее бы лето. Турен сел и отрицательно мотнул головой, его заспанный взгляд скользнул по лицу герцога и остановился на огне, паренек хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Виктория окинула взглядом комнату. Странно, что маркиза не задала сто пять вопросов. Молчит и взгляд прячет.



– Эвелин, ты что-то знаешь?



Девушка вздрогнула, но глаз от рисунков не подняла.



– Может быть, что-то слышала? Кто-то вел себя странно? – настаивал Алан.



– Кир Алан, неужели вы считаете, что мне есть дело до рабов? Никто никогда не расследует убийства рабов. Купите новых и все.



– Я тоже был рабом, – зло ответил ей Турен. – И ты можешь стать рабыней в любой момент. Захоти отец от тебя избавиться – ойкнуть не успеешь, как окажешься на невольничьем рынке. Подумай об этом, кузина, и если что- то знаешь, лучше сразу расскажи.



– Я ничего не знаю! – выкрикнула Эвелин и расплакалась. – Вы просто меня ненавидите!



Хорошая попытка сменить тему, да только мы таких манипуляторов видели не раз. Виктория открыла дверь и приказала:



– Отведите кирену Эвелин в ее покои, никого к ней не пускать и не выпускать без моего приказа. – Алан повернулся к рыдающей уже в голос девушке. – Захочешь поговорить, пришлешь за мной. И запомни: я все равно узнаю правду, и тогда наказание последует неотвратимо.



– Я их не убивала! За что вы меня наказываете?



– За ложь!



– Но я не вру вам! Я не знаю, кто их убил!



– А за что их убили, знаешь?