Пророк

Черт возьми, он им гордился.





* * *


Помощники ждали его у двери раздевалки. Как правило, они совещались здесь, давая игрокам возможность отдышаться, говорили о том, какие коррективы внести в игру. Сегодня Кент прошел прямо в раздевалку.

— Еще ничего не закончилось, — сказал он. Других слов для помощников у него не было.

Обычно, когда он открывал дверь, в раздевалке становилось тихо, но сегодня все и так молчали. Тренер подошел к лекционной доске, взял маркер и написал цифру 3, самую большую, какую только смог. Потом повернулся к команде.

— Что это значит для вас?

— Столько очков мы заработали, — ответил Лорелл Маккой.

Кент покачал головой.

— Это количество тачдаунов, которое нам нужно. — Он снова повернулся к доске и написал еще одну тройку. — Кто-нибудь знает, что это значит?

Молчание.

— Наименьшее количество тачдаунов за игру в этом сезоне. Наибольшее — восемь. Среднее — пять. Среднее — пять. Кто-нибудь сомневается, что мы заработаем три?

Никто не сомневался.

Кент закрыл колпачком маркер и положил на место.

— Мы выиграем этот матч, джентльмены. Они хорошо играли в первой половине. А мы будем играть еще лучше. И не потеряем самообладания. Я потерял. И приношу извинения. Вам нужно быть лучше меня, понимаете? Вам нужно быть лучше меня.

Внимательные взгляды были устремлены на него со всех сторон. Он сделал глубокий вдох, прочистил горло и сказал:

— Они продолжат пасовать. Блесс будет держать нас за горло, пока они не станут недосягаемы. С таким нападением, как у нас, он не может быть в этом уверен. И он прав. Согласны?

Все были согласны.

— Мы выйдем на поле и дойдем до зачетной зоны при первом же розыгрыше, — сказал он. — Затем два дополнительных очка. А когда они получат мяч, мы их остановим. Жестко. Лайнбекеры, вы готовы?

— Да, сэр! — донеслось до него со всех сторон. Он кивнул.

— Нужно снести этих парней, понимаете? Снесите их. Зачем нужен блокирующий, остановить игрока с мячом или заработать ярды?

— Нет.

— Делает ли блокирующий игру?

— Да, сэр.

— Если противник не лежит на земле, мы не достойны выходить на футбольное поле.

Уверенность возвращалась. Он это видел, чувствовал.

— Сегодня мы не проиграем этой команде, — сказал Кент. — Этого не случится.

Теперь они кричали, хлопали в ладоши, а Мэтт Байерс улыбался ему из глубины комнаты. Кент почти испугался, до какой степени ему стало легче, и он воспрял духом.

— Мне нужна жесткость, — сказал он. — Я хочу видеть жесткую игру.





* * *


Адам боялся увидеть растерянность и потерю контроля, но на поле царили агрессия и сосредоточенность. Они никуда не спешили и как будто не замечали разницы в счете, а Лорелл Маккой был спокоен, словно только что вышел из медитации. Его дважды останавливали с потерей мяча, а Мирс дважды ронял мяч в ситуации, когда можно было продвинуться вперед, но каждый раз Маккой возвращался без тени разочарования на лице и начинал все сначала. Они сократили разрыв до 20:10, а затем защита удивила Адама и всех остальных — включая Сонфилда, — атакуя квотербека в трех попытках подряд. Сент-Энтони выбили мяч ногой, Маккой повел Чамберс вперед, и к началу четвертой четверти счет стал 20:17.

— Дело сделано, — прошептал Адам на ухо Челси. — Мы выиграли.

Получив мяч, Сент-Энтони в первых двух попытках успешно продвигались вперед, но потом Деймон Риттер промчался по центру, повалил Сонфилда на землю и вынудил его выронить мяч. «Кардиналы» отбросили мяч своему квотербеку назад и в первом же розыгрыше прорвались в зачетную зону соперника. Потом заработали дополнительное очко — 24:20 в пользу Чамберса.

Трибуны неистовствовали, и Адам, услышав смех Челси, повернулся к ней.


— Что?

Она вытянула руку и задрала рукав. Мурашки на коже. Адам улыбнулся, обнял ее за плечи и сказал:

— Посмотрим, сможет ли он закончить дело.





* * *


Кент понимал, что еще ничего не решено. Защита играла великолепно, нацеленная на мяч, но Скотт Блесс не выиграл бы два чемпионата подряд, не имей он в запасе нескольких трюков.

Один из них он теперь использовал — двойной реверс, позволивший пройти сорок ярдов. Во время следующего розыгрыша Сонфилд сместился вправо, посмотрел в центр и ничего не увидел. Еще мгновение, и его повалили бы на землю, но он вернулся в центр, заметив брешь, которую могут увидеть великие игроки, освободился от опеки и ворвался в зачетную зону.

— Все в порядке, — сказал Кент. — Ничего страшного.

Он в это верил. Они имели преимущество в этой половине матча, как Сент-Энтони — в первой, и одно дополнительное очко доведет счет до 27:24, а это значит, что достаточно гола с игры, чтобы заработать дополнительное время. Но игроки Сент-Энтони выстроились в линию для короткого тачдауна, который принес бы два очка.

— Он это серьезно? — спросил Кент, повернувшись к Мэтту Байерсу.

Если они не заработают два очка, гол с игры обеспечит Чамберсу победу. Похоже, Блесс не надеялся на дополнительное время. Он был готов разрешить спор. Так или иначе.

Сент-Энтони заработал два очка на комбинации джет-свип: блокирующие сработали идеально и раннинбек прошел без помех. 28:24. Теперь необходим тачдаун. На противоположной стороне поля Скотт Блесс сидел неподвижно, уперев руки в колени, и Кент почувствовал желание отдать честь этому человеку.

— Сами напросились, — сказал он собравшимся вокруг него защитникам. — И они получат то, что хотели. Это была рискованная схема, и знаете, почему они ее выбрали? Потому что они вас боятся, джентльмены. Они напуганы. Покажите им, что не без оснований.





* * *


— Сукин сын, — пробормотал Адам и уткнулся лицом в волосы Челси, когда команда Сент-Энтони занесла мяч в конечную зону, заработав два очка.

— Я думала, они будут бить, — сказала она.

— Да.

И она, и все остальные. Теперь Чамберсу нужна зачетная зона соперника, но времени оставалось мало, и без паса не обойтись.

— Надеюсь, он сможет, — сказал Адам, поднимая голову. — Черт, я надеюсь, он сможет.

— Парень Рейчел?

— Да. — Во рту у него пересохло. Он забыл, как много может она значить, эта игра, забыл, как сердце начинает учащенно биться, кончики пальцев немеют, а легким не хватает воздуха. Ему хотелось быть там, столкнуться с противником, но ему, черт возьми, уже сорок лет. Радоваться или жалеть?

— Давай, Франшиза, — сказал он. — Без паники. У тебя есть время.

Команда Чамберса вышла на поле, и Колин Мирс сместился вправо, напряженный и сосредоточенный. Совершенно очевидно, он не сомневался, что сможет поймать мяч. Искренне в это верил. На него было больно смотреть.





* * *


— Первая попытка, — крикнул Кент Лореллу. — Вот что нам сейчас нужно. Не торопись.

Лорелл не торопился. Передал мяч Джастину Пейну, продвинувшись на шесть ярдов, затем заработал еще пять, пасом принимающему в глубине поля. Снова Пейн, еще четыре ярда, а затем Лорелл помчался по краю поля, но его остановили незадолго до конца первой попытки, не дав выйти за пределы игровой зоны, чтобы остановить часы. Теперь время было важно; времени оставалось меньше минуты.

— Добудь ярд, — сказал Кент. — Всего один.

Лорелл добыл два, прежде чем его вышибли за границу поля. Осталось двадцать две секунды. Мяч на половине поля Сент-Энтони. Сорок два ярда.

Лорелл подошел к боковой линии за инструкциями. Кент назвал схему и прибавил:

— Возьми то, что они тебе дают, сынок.

Ему дали Мирса. Колин стрелой понесся по тому же маршруту, что и в начале игры, когда он поймал мяч, а затем потерял его. Лорелл посмотрел направо, увидел его и замахнулся. Потом прижал мяч к себе и побежал. Сместился к середине поля, продвинулся на двенадцать ярдов и попросил последний перерыв, оставшийся у команды. На пятиярдовой отметке в одиночестве стоял Колин и, уперев руки в бока, смотрел на своего квотербека.